Мечеть Байракли (Белград)

Мечеть

Мечеть Байракли (Белград)

Мечеть Байракли (серб. Бајракли џамија / Bajrakli džamija, тур. Bayraklı Camii) — мечеть в Белграде (Сербия), единственная в городе, действует.

Когда-то в Белграде было свыше 100 мечетей и много других мест моления (масджидов). Однако до наших дней дошел только один памятник исламской религиозной архитектуры, действующая мечеть Байракли, которая находится на улице Господар Јевремова, дом 11. Это одна из улиц, которая спускается к Дунаю и пересекается с несколькими другими улицами, в том числе и с улицей Краља Петра. Когда-то Байракли мечеть доминировала среди приземистых домишек торговцев и ремесленников, живших в торговой части белградского посада, которая называлась Зейрека.

История

Была построена приблизительно в 1575 году, и является единственной мечетью в сербской столице из 273, которые существовали в течение правления Османской империи в Сербии.

Название мечети происходит от турецкого Bayrak - «флаг», Bayraklı — «с флагом».

Во время оккупации Сербии австрийцами (1717—1739), мечеть была преобразована в римско-католическую церковь; но после того, как турки отвоевали Белград обратно, она вновь стала мечетью.

Была подожжена 18 марта 2004 года во время волнений в Косове в ответ на поджоги албанцами сербских церквей. Восстановлена.

Сохранилось подробное описание Белграда XVII века, когда город находился под властью турок, принадлежащее перу известного османског описателя-путешественник Эвлии Челеби, который в своей книге отмечает, что в городе было много объектов исламской архитектуры. Во второй половине XIX века мечеть Байракли описали историки Константин Иречек и Джузеппе Барбанти-Бродано, а также географ и этнограф Феликс Каниц. Предполагается, что мечеть Байракли построена во второй половине XVII века на месте старого масджида по распоряжению турецкого султана Сулеймана II (1687—1691). Согласно современникам, сначала она называлась Чохаджи-хаджи Алия, а позднее Хуссеина-чохаджи. Своё нынешнее название мечеть получила в конце XVIII начале XIX веков. Поскольку она была главной мечетью города, в ней служил мувекит, человек, определявших священные дни по хиджре. В его обязанность также входило обслуживание часового механизма и вывешивание флага на минарете, что означало начало молитвы во всех отведенных для этого молельных местах города.

В XIX веке в период правлениясербской династии Обреновичей -князя Михаило и короля Александра — в мечети периодически шли восстановительные работы.

Одна из реставраций началась в 1868 году после того, как князь Михаило поручил министру просвещения и церковных дел найти из имеющихся тогда в городе мечетей одну наиболее подходящую и сделать все необходимое для того, чтобы она стала действующим местом моления мусульман. Планировалось отремонтировать не только здание самой мечети, но и прилегающих к ней строений во внутреннем дворе. Министр просвещения и церковных дел 10 мая 1868 года направил Государственному совету Княжества Сербии акт следующего содержания:

Для того, чтобы магометане, проживающие и своими делами занимающиеся в Белграде, не оставались без религиозного утешения, Его Величество соблаговолили распорядиться, чтобы одну из здешних мечетей привести в порядок для совершения в ней молитвенных обрядов. Согласно этому высочайшему распоряжению, наиболее целесообразной выбрана «Байрак» мечеть, и министр строительства, по моей просьбе, послал специалистов осмотреть её саму и дом рядом с ней, где будет проживать ходжа…

Согласно указу князя Михаила, изданному в мае 1868 года, министр просвещения и церковных дел был обязан платить ходже по 240 талеров, а муэдзину по 120 талеров в год, тогда как прислуживающие в мечети содержались на доходы, получаемые от использования принадлежавшей мечети недвижимости (вакуфа). Первый имам и первый муэдзин были назначены в мечеть Байракли в том же 1868 году.

В период между двумя мировыми войнами реставрационные работы в мечети проводились в том числе и Городской мэрией, а в 1935 году она впервые была взята под охрану государства Указом об охране старейших зданий Белграда. Неоднократно мечеть реставрировалась и после Второй мировой войны Народным комитетом города Белграда и Институтом охраны и научного изучения памятников культуры, а начиная с 1960-х годов — Институтом охраны памятников культуры города Белграда. После повреждений 2004-го года проведены работы по санации и реставрации каменного фасада и окон. Сейчас мечеть полностью восстановлена и действует.

Архитектура

По своей архитектуре мечеть принадлежит к типу зданий с единым кубическим пространством, куполом и минаретом, массивными стенами и минимумом окон и дверей. В качестве строительного материала в основном использован камень, а некоторые сегменты фасада сделаны из камня и глины. В плане мечеть имеет квадратное основание, тогда как восьмиугольный световой барабан с куполом, поддерживают ориентальные арки и ниши (тромпы) со скромной декорацией консолей. На фасаде окна расположены асимметрично, зато на каждой из восьми сторон светового барабана имеется по одному окну. Несущие элементы свода и оконные проёмы в здании заканчиваются преломленными арками. К внешней северо-западной стене мечети пристроен узкий круглый минарет с конусообразным наконечником. Наверху, по всех окружности минарета проходит балкон (шерефе). Оттуда муэдзин призывает верующих на молитву. В зале мечети, напротив входа находится священное для ислама пространство для моления (михраб), неглубокая ниша с богато украшенным сводом, расположенная в юго-восточной части помещения, в направлении священного города Мекки. Справа от михраба, в юго-западном направлении, расположена деревянная кафедра (минбар). Над входом находится деревянная галерея (махфил), через которую можно попасть на балкон.

Внутреннее убранство мечети весьма скромно. Стены неотштукатурены, поэтому виден материал, которого они построены. Их украшают отдельные панно с флоральным и геометрическим орнаментом, а также изящные скрижали (левхи) со строками стихов из Корана, именами первых халифов и перечислением величественных достоинств Аллаха, написанными каллиграфической арабской вязью. В давние времена в мечеть входили через трехарочный портал, на каждой арке которого было по куполу. Во дворе мечети находится фонтан для совершения омовения пришедшими на молитву верующими. Мечеть Байракли является главным очагом исламской культуры в Белграде. В наше время её не так легко заметить за многоэтажными домами по улице Господар Јевремова.

Почтенный возраст мечети Байракли, её уникальность, сохранение до наших дней своего прямого назначения, как действующего религиозного объекта, и в то же время презентация исламской религиозной архитектуры и культуры позволили включить её в 1946 году в список охраняемых государством памятников культуры, а в 1979 году она была объявлена памятником культуры особого значения (Решение. «Службенигласник» СРС, Nо.14/79)..

Галерея

• Spoljašnost Bajrakli džamije 02.JPG

  Внешний вид мечети Байракли

• Spoljašnost Bajrakli džamije 03.JPG

  Внешний вид мечети

• Bajraklidzamija.jpg

  Внешний вид мечети

• Bajrakli džamija u Beogradu 009.JPG

  Внешний вид мечети

• Bajrakli džamija u Beogradu 008.JPG

  Внешний вид мечети

• Bajrakli džamija u Beogradu 004.JPG

  Внешний вид мечети

• Bajrakli džamija u Beogradu 0014.JPG

  Внешний вид мечети

• Bajrakli džamija u Beogradu 0015.JPG

  Внешний вид мечети

• Bajrakli džamija u Beogradu 003.JPG

  Внешний вид мечети

• Bajrakli džamija u Beogradu 005.JPG

  Внешний вид мечети

• Bajrakli džamija u Beogradu 0013.JPG

  Внешний вид мечети

• Bajrakli džamija u Beogradu 0030.JPG

  Интерьер мечети

• Bajrakli džamija u Beogradu 0033.JPG

  Интерьер мечети

Литература

• Е. Челебија, Путопис: одломци о југословенским земљама I, Сарајево 1979. (17. век; Истанбул 1896)
• Ф. Каниц, Србија — земља и становништво, књ.1, Београд 1986. (Лајпциг 1909)
• А. И. Хаџић, Бајракли џамија у Београду, Годишњак Музеја града Београда бр.4, Београд 1957.
• Ж. П.Јовановић, Из старог Београда, Београд 1964.
• Р. Самарџић, Нови век: доба турске власти 1521—1804, у: Историја Београда 1, Београд 1974.
• Д.Ђурић Замоло, Београд као оријентална варош под Турцима 1521—1867, Београд 1977.
• А. Талунџић, Бајракли џамија у Београду, Мост — часопис за образовање, науку и културу бр.183, 94-нова серија, Мостар 2005.
• С. Богуновић, Архитектонска енциклопедија Београда XIX и XX века, Београд 2005.
• М.Ђ. Милићевић, Топографске белешке, у: Стари Београд — путописи из XIX века, Београд 2005.
• С.и Д. Вицић, Поздрав из Београда 1895—1941, књ. 1, Београд 2008.
• Бајракли џамија, досије споменика културе, Документација Завода за заштиту споменика културе града Београда.

Ссылки

• [www.most.ba/094/082.aspx Abdulah Talundžić, Bajrakli džamija u Beogradu]
• [www.beograd.org.rs/cms/view.php?id=1404 Бајракли џамија на званичном сајту Београда.]
• [wikimapia.org/#lat=44.822045&lon=20.45738&z=16&l=0&m=a&v=2 Локација на ВикиКарти]
• [www.politika.rs/rubrike/Hronika/Zashto-nismo-odbranili-Bajrakli-dzamiju.sr.html Зашто нисмо одбранили Бајракли џамију («Политика», 18. мај 2010)]
• [www.politika.rs/rubrike/Drustvo/Oziljci-nasilja-i-dalje-na-Bajrakli-dzamiji.sr.html Ожиљци насиља и дање на Бајракли џамији («Политика», 29. март 2011)]
• [beogradskonasledje.rs/wp-content/uploads/2012/06/k4/bajrakli_dzamija.pdf, Завод за заштиту споменика културе града Београда, каталози 2011, Бајракли џамија, аутор Хајна Туцић]
• [beogradskonasledje.rs/kd/zavod/stari_grad/bajrakli_dzamija.html, Завод за заштиту споменика културе града Београда, каталог културних добара]
• [www.rijaset.rs/news.php, Ријасет исламске заједнице Србије, 10.10.2013]
• [www.collegeart.org/pdf/BalkanHeritageDestruct.pdf, Cultural Heritage Without Borders, András Riedlmayer, Harvard University, 15 April 2004. page 12, (10.10.2013)]

Отрывок, характеризующий Мечеть Байракли (Белград)

Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.