Мёльбю, Джонни

Джонни Мёльбю
Общая информация
Полное имя	Джонни Мёльбю
Родился	4 февраля 1969(1969-02-04) (55 лет) Кольдинг, Дания
Гражданство	Дания
Рост	176 см
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1987—1992	Вайле	194 (24)
1992	Нант	11 (0)
1992—1993	Боруссия Мёнхенгладбах	16 (0)
1994—1996	Мехелен	44 (2)
1996—1997	Ольборг	30 (1)
1997—2000	Орхус	63 (7)
2000—2004	Колдинг	? (?)
Национальная сборная**
1988	Дания (до 21)	17 (0)
1989—1993	Дания	16 (0)
Тренерская карьера
2000—2008	Колдинг	ассистент</span>
2008—2009	Орхус	ассистент</span>
2009—2014	Хорсенс
2015—н.в.	Виборг
Международные медали
Чемпионаты Европы
Золото	Швеция 1992
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Джонни Мёльбю (дат. Johnny Mølby; род. 4 февраля 1969, Кольдинг, Южная Дания) — бывший датский футболист, полузащитник известный по выступлениям за «Вайле» и сборную Дании. Участник Чемпионата Европы 1992 года. Кузен бывшего футболиста «Ливерпуля» Яна Мёльбю.

В настоящее время главный тренер клуба «Виборг».

Клубная карьера

Мёльбю начал свою карьеру в клубе «Вайле» и считался одним из самых талантливых полузащитников своего поколения. Поэтому в 1992 году сразу после триумфального Евро-92 он перешёл из средненького датского клуба сразу во французский «Нант». В новой команде он не смог адаптироваться во Франции и вскоре перешёл в «Боруссию» из Мёнхенгладбаха. Отыграв сезон в Германии Джонни перешёл в бельгийский «Мехелен», а после вернулся на родину, где выступал за «Ольборг» и «Орхус». В 2000 году он перешёл в клуб из своего родного города «Колдинг», где был играющим тренером до 2004 года.

Международная карьера

В 1989 году Мёльбю дебютировал за сборную Дании. В 1992 году Джонни был включен с заявку национальной команды на участие в чемпионате Европы и стал победителем турнира. На турнире он был резервным футболистом и не сыграл ни в одном поединке.

Достижения

Международные

Дания

• 1 Чемпионат Европы по футболу — 1992

Ссылки

• [int.soccerway.com/players/johnny-molby/221827 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [www.dbu.dk/landshold/landsholdsdatabasen/LBasePlayerInfo.aspx?playerid=3969 Danish national team profile]
• [www.superstats.dk/spillere/spiller-alltime?id=117 Danish Superliga profile]

Отрывок, характеризующий Мёльбю, Джонни

И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.