Наступление от Итрии в сторону Ракки (2016)

Наступление от Итрии в сторону Ракки
Основной конфликт: Гражданская война в Сирии
Карта наступления (включает также наступление ИГИЛ на Ханассер).
Дата	11 февраля 2016 года- 22 июня 2016 года
Место	Провинции Ракка и Хама, Сирия
Итог	Победа исламистов Сирийская армия по непонятной причине отступила из провинции Ракка
Противники
Сирия Вооружённые силы НСО Бригады БААС Бригады Аль-Кудс Отряды Сирийской социальной националистической партии Россия Россия ВКС Исламское государство
Командующие
Полковник Сухель Аль-Хасан Умар Аль-Абс
Силы сторон
4,800-5,000 солдат: Сирийская Арабская Армия: 4-й механизированное отделение 555 бригада Бригада Пустынных Соколов Голанский полк Вооружённые силы РФ Авиационная группа ВВС России в Сирии неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Наступление от Итрии в сторону Ракки — кампания в сирийской гражданской войне, начатая правительственными войсками в феврале 2016 года, для взятия военного аэродрома Аль-Табка, близ Ракки.

Наступление

Утром 11 февраля 2016 года 555 бригада 4-го механизированного отделения Сирийской Арабской Армии, наряду с Национальными Силами Обороны (НСО), Бригадой Аль-Кудс и Батальонами БААС, начали наступление на восток, с целью вернуть контроль над трассой Итрия-Ракка, которая ведет к военному аэродрому Табка. Наступление началось штурмом ряда высот вдоль дороги. После почти 3-х часовых ожесточенных боёв, армии удалось установить полный контроль над тремя точками в восточной части провинции Хама: Хилл 5, Таль Абу Зайн и территорий близ Таль Закии. Правительственные войска оказались в 45 километрах от авиабазы Аль-Табка.

На следующий день правительственные войска продвинулись от Таль Абу Зайна, освободив холм Таль Мадакха. Во второй половине дня они достигли села Таль Закия. Таким образом, они вошли в южную часть провинции Ракка и оказались в 35 км от авиабазы . В то же время, к западу от Итрии военные освободили две деревни. 13 февраля правительственные войска освободили перекресток Закия, в южной части провинции Ракка, а также продвинулись в районе Шейх Хилал.

14 февраля сирийская армия взяла холм Таль Мазда, в 15 км к востоку от Итрии. Боевики ИГИЛ отступили в сторону пустынной деревни Джубб Аль-Кутна. 15 февраля войска Сирии взяли ещё несколько холмов вокруг Закии.

17 февраля армия подошла к деревне Марина, находящейся в пяти километрах к западу от Итрии, в то время как боевые действия всё ещё продолжались в Закии. На следующий день, после 8-часового боя, который начался рано утром, правительственные войска взяли холм Таль Аль-Алам, в четырёх километрах от Марины.

20 и 21 февраля правительственные силы освободили два холма («Пункт 4» и «Пункт 5»), недалеко от Закии и деревни Аль-Массаба.

Атака боевиков на Ханассер

Вечером 21 февраля террористы ИГИЛ предприняли две наступательные опреации с целью отбросить войска Сирии назад. Атаки были отбиты сирийской армией.

Продолжение наступления

В конце мая Сирийская Арабская Армия сконцентрировала свои подразделения в городе Итрия. На фронт были отправлены от 4800 до 5000 солдат солдат: 555-й полк 4-й механизированной дивизии, бригада «Ястребы пустыни», Голанский полк, подразделения морской пехоты ВС САР, батальоны Аль-Баас, отряды Сирийской социальной националистической партии, а также российские военные советники.

2 июня Сирийская Арабская Армия объявила о начале нового наступления от города Итрии, с целью освобождения города Ракка. В течение дня сирийской армии, наряду с другими проправительственными силами, удалось достигнуть административной границы провинции Ракка, после освобождения гор Абу аль-Зейн и Аль-Масба вдоль шоссе Саламия-Ракка. Это привело к приближению правительственных сил к населенному пункту Аль-Закия (по другим данным Абу Аль-Алладж).

В ночь с 3 июня на 4 июня сирийские войска и проправительственные силы, при поддержке российской авиации, освободили посёлок Абу Аль-Алладж и таким образом впервые с 2014 года вошли в провинцию Ракка.

4 июня наступление армии Сирии было временно приостановлено из-за песчаной бури, но было продолжено несколько часов спустя. В течение этого времени террористы ИГ вновь захватили деревню Абу Алладж. Тем не менее, на следующий день, сирийская армия вновь освободила холм Тель-Сириатель и деревню Абу Алладж. Позже в тот же вечер армия освободила деревню Бур Амбадж. По состоянию на 6 июня военные оказались 24 км от плотины Табка и озера Асад и сражалась близ перекрестка Аль-Расафа и близ полицейского участка шоссе в Ракку. Между тем ИГ начало контратаку на Итрию, но она была отбита правительственными войсками.

6 июня, в полдень, САА возобновила наступление и освободила деревню Хирбат-Зейдан, расположенную восточнее Бир Амбаджа.

10 июня сирийская армия и союзники полностью освободили от террористов развилку Табка (также Аль-Расафа). Помимо этого были освобождены деревни Джубб аль-Авабус, Бир Калиб, а также станция обработки, хранения и добычи нефти Сафия.

11 июня 5 подростков-смертников «Исламского государства» атаковали позиции армии на перекрестке Аль-Расафа. Четырём смертникам удалось взорвать себя, убив от 8 до 16 солдат САА. Пятый смертник, которым оказался 13-летний мальчик, был задержан солдатами сирийской армии. Между тем, военные, как сообщается, всего в нескольких километрах от авиабазы и ждут подкрепления, прежде чем атаковать базу.

12 июня армия Сирии наступала в шести километрах к западу от района Аль-Расафа, к югу от Аль-Ракка, а также в пяти километрах от авиабазы Табка.

В полночь 13 июня боевики ИГ начали наступление на позиции правительственной армии. После ожесточённых боёв атака террористов была отбита. В ходе атаки были ликвидированы 23 боевика, также погибли 9 солдат армии Сирии.

В 5 часов утра 16 июня боевики ИГ вновь предприняли попытку атаковать позиции САА в Ракке. Атака террористов началась с подрыва начиненного взрывчаткой автомобиля, после чего шквал огня обрушился на позиции армии Сирии у перекрестка Ар-Расафа. Бои шли вплоть до полудня, когда войскам САА удалось полностью отразить наступление джихадистов, не отступив при этом с занимаемых позиций. В ходе данной атаки погибли 7 бойцов правительственных войск. Данных о количестве ликвидированных боевиков нет. Однако известно, что все нападавшие террористы были убиты.

17 июня ВКС РФ нанесли мощный удар по позициям боевиков ИГ на аэродроме Табка. В ходе авиаударов были уничтожены несколько объектов инфраструктуры, использовавшихся джихадистами, значительное количество террористов ИГ, а также несколько броневиков, принадлежавших данной группировке.

19 июня САА возобновила наступление на западе Ракки. Армейцы атаковали позиции ИГ в населённом пункте Форсаа, освободили нефтяное месторождение Аль-Харах и деревню Аль-Хура.

20 июня террористы ИГ перешли в контрнаступление. В результате боевики отбили у правительственных войск месторождение Аль-Саура, а затем вновь захватили перекрёсток Ар-Расафа. «Ястребы пустыни» и морпехи ВМС Сирии внезапно оставили свои позиции в деревне Абу Алладж и у развязки Расафа. В результате, сами того не ведая, подразделения 555-го полка 4-й механизированной дивизии САА у перекрёстка Расафа остались без второй и третьей линий обороны. В боях погибли 23 солдата, ещё 49 получили ранения. Несколько десятков значатся пропавшими без вести.

К вечеру 21 июня террористы захватили село Хирбат Зейдан, ряд других деревень и заставили отступить войска армии Сирии к деревне Абу Аль-Алладж (Аль-Закия), откатив ситуацию на фронте до состояния 2 июня. В ночь на 22 июня Сирийские Арабские ВВС нанесли авиаудары по позициям ИГ в провинции Ракка.

22 июня террористы ИГ обстреляли отступающие правительственные войска самодельными боеприпасами с отравляющими веществами. Десятки военнослужащих пострадали.

Отрывок, характеризующий Наступление от Итрии в сторону Ракки (2016)

Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.