Овчинников, Вячеслав Александрович

Вячеслав Овчинников
Полное имя	Вячеслав Александрович Овчинников
Дата рождения	29 мая 1936(1936-05-29) (87 лет)
Место рождения	Воронеж, РСФСР, СССР
Страна	СССР СССР Россия Россия
Профессии	композитор, кинокомпозитор, дирижёр
Жанры	симфония, опера, балет, оратория
Награды
[vyacheslavovchinnikov.ru lavovchinnikov.ru]

Вячесла́в Алекса́ндрович Овчи́нников (р. 1936) — советский и российский композитор, дирижёр. Народный артист РСФСР (1986).

Образование

В. А. Овчинников родился 29 мая 1936 года в Воронеже в семье офицера. Окончил Музыкальное училище имени П. И. Чайковского. В 1962 году окончил МГК имени П. И. Чайковского — педагог С. С. Богатырёв, затем поступил в аспирантуру к Т. Н. Хренникову. Дирижированию обучался у Л. М. Гинзбурга.

Член Союза композиторов СССР (1964) и Союза кинематографистов СССР (1967).

Создал оперы «Маскарад» и «На заре туманной юности», балеты «Суламифь», «Война и мир» и «Песнь Песней». Автор четырёх симфоний, нескольких ораторий, сюит и инструментальных пьес.

Создал новую музыку к фильмам Довженко «Земля» (восстановленная версия 1971 года), «Арсенал» (1972), «Звенигора» (1973).

Сочинения Овчинникова исполняли коллективы под управлением дирижёров А. Гаука, А. Жюрайтиса, М. Д. Шостаковича.

По некоторым свидетельствам, на премьере Первой симфонии композитора под управлением А. Гаука публика требовала повторить её целиком.

Среди записей Овчинникова-дирижёра (помимо собственных сочинений) — произведения П. И. Чайковского, Моцарта, Бетховена, С. В. Рахманинова.

Музыка к кинофильмам

Автор музыки более чем к сорока фильмам, в том числе:

1. 1957 — Телеграмма
2. 1960 — Каток и скрипка
3. 1961 — Мальчик и голубь
4. 1962 — Иваново детство
5. 1965 — Первый учитель
6. 1965—1967 — Война и мир
7. 1966 — Андрей Рублёв
8. 1966 — Долгая счастливая жизнь
9. 1968 — Девочка и солнечный зайчик
10. 1969 — Дворянское гнездо
11. 1969 — Золотые ворота
12. 1970 — Как стать мужчиной
13. 1970 — Легенда
14. 1971 — Пришёл солдат с фронта
15. 1971 — Слушайте на той стороне
16. 1971 — Арсенал
17. 1971 — Первая дорога
18. 1972 — Это сладкое слово — свобода!
19. 1972 — Земля
20. 1972 — О писателе Леонове
21. 1973 — Звенигора
22. 1974 — Авария
23. 1974 — Такие высокие горы
24. 1975 — Они сражались за Родину
25. 1976 — У человеческого сердца
26. 1977 — Степь
27. 1977 — Большой Театр: Двухсотый сезон
28. 1978 — Молодость с нами
29. 1980 — На поле Куликовом
30. 1985 — Багратион
31. 1985 — Дорога к морю
32. 1986 — Борис Годунов
33. 1986 — Певучая Россия
34. 1987 — Война и мир (восстановление)

Награды и звания

• орден Трудового Красного Знамени (1971)
• премия Ленинского комсомола (1977) — за песнь-кантату о строителях БАМа и музыку к фильму «Они сражались за Родину» (1975)
• народный артист РСФСР (1986)
• орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (1996)

Ссылки

• [vyacheslavovchinnikov.ru/ru/ Официальный сайт композитора и дирижёра Вячеслава Овчинникова]
• Шаталов М. Г. Имена Воронежа — 425 : История продолжается. — Воронеж: Воронежская облтипография, 2012. — С. 275. — 464 с. — ISBN 978-5-4420-0097-9.
• Воронежская энциклопедия / В. Д. Карпачёв. — Воронеж: ЦДВЧК, 2008.
• Новиков В. [sp.voskres.ru/publicistics/ovch.htm Вячеслав Овчинников: «Начнем хотя бы с малых дел» (развернутая биография)]. Официальный сайт Союза Писателей России. Проверено 3 июня 2010. [www.webcitation.org/67EtPgE93 Архивировано из первоисточника 27 апреля 2012].
• Черникова Е. [www.elena-chernikova.narod.ru/statia1.htm Музыка Вячеслава Овчинникова]. Сайт писателя Елены Черниковой. Проверено 3 июня 2010. [www.webcitation.org/67EtR6buG Архивировано из первоисточника 27 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Овчинников, Вячеслав Александрович

– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.