Озабоченные, или Любовь зла
Поделись знанием:
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
| Озабоченные, или Любовь зла | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Создатель |
Ирина Денежкина |
| В ролях |
Мария Шалаева |
| Страна | |
| Количество сезонов |
1 |
| Количество серий |
21 |
| Производство | |
| Исполнительный продюсер |
Андрей Левин |
| Продюсер |
Артур Джанибекян |
| Режиссёр | |
| Оператор |
Павел Костомаров |
| Сценарист |
Ирина Денежкина |
| Хронометраж |
24 мин. |
| Студия | |
| Трансляция | |
| Телеканал | |
| На экранах | |
| Формат видео | |
| Формат звука | |
|
[ozabochennie.tnt-online.ru Страница сериала на сайте канала ТНТ] | |
«Озабо́ченные, или Любо́вь зла» — российский комедийный телесериал режиссёра Бориса Хлебникова по мотивам романа Ирины Денежкиной «Дай мне»[1], рассказывающего об интимной стороне жизни московской молодёжи[2]. Пилотное название сериала — «Озабо́ченные»[2]. Создан компанией Comedy Club Production.
Премьера рабочей версии первой серии состоялась на сайте КиноПоиск 5 ноября 2015 года, за 4 дня до её выхода на ТВ[3]. Показ сериала на телеканале ТНТ состоялся с 9 ноября по 3 декабря 2015 года.
Содержание
Сюжет
В поисках самореализации и личного счастья журналист и креативщик Саша Гвоздикова уезжает из Екатеринбурга в Москву. Там она встречает двух своих подруг и свою первую настоящую любовь.
Персонажи
В главных ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Мария Шалаева | Александра (Саша) Викторовна Гвоздикова |
| Ольга Дибцева | Алёна Андреевна Кремлёва подруга Саши |
| Евгения Калинец | Екатерина (Катя) Александровна Неплюева подруга Саши |
| Юрий Колокольников | Вячеслав (Слава) Лозовский любовник Саши |
| Николай Шрайбер | Георгий (Гора) Матвеев муж Кати |
| Иван Шмаков | Николай (Коля) Георгиевич Матвеев сын Кати и Горы |
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Евгений Цыганов | Костя коллега Саши, журналист и креативщик |
| Сергей Ланбамин | Сергей Николаевич Рыбин начальник и любовник Саши, главный редактор журнала |
| Илья Маланин | Сергей парень Алёны, вернувшийся из армии |
| Алексей Маслодулов | Огурец друг Сергея |
| Максим Костромыкин | Андрей (Медуза) друг Сергея |
| Владимир Симонов | Иннокентий (Викентий) Викторович посетитель в кафе, симпатизирует Кате |
| Софья Урицкая | Носкова одногруппница Саши, писательница |
| Сахат Дурсунов | гинеколог Саши в женской консультации |
| Фёдор Лавров | психолог |
| Светлана Антропова | Анна жертва домашней тирании |
| Руслан Сасин | Евгений Борисович администратор кафе |
| Роман Волобуев | Владимир (Володя) Семёнов фотограф, влюблён в Сашу |
| Ольга Абрамова | Лариса Дмитриевна Кошкина официантка |
| Евгений Кочетков | Кочетков влюблён в Катю |
| Тимур Боканча | музыкант, солист группы «Лимонад» из Екатеринбурга |
| Максим Леонидов | Андрей Геннадьевич папа Алёны, детский аниматор |
| Михаил Брашинский | Константин Валентинович Гозман издатель книг |
| Тимур Батрутдинов | Филипп походник, друг Славы |
| Артём Семакин | Борис походник, друг Славы |
| Анна Дерябина | Наташа походница, бывшая девушка Славы |
| Александр Робак | охотник |
| Максим Лагашкин | Петрович охотник |
| Константин Желдин | дед Кати |
| Софья Каштанова | Лена бывшая девушка Славы |
| Альбина Тиханова | Мария Сергеевна хозяйка квартиры, где снимает комнату Алёна |
| Сергей Бурунов | Роман Ерёмин ведущий |
| Татьяна Рассказова | Элла Владиславовна мама Егора |
| Борис Каморзин | Дмитрий Ефимович Труханов писатель, член жюри V ежегодной литературной премии «Национальный бестселлер» |
| Сергей Астахов | Дмитрий актёр телесериала «Озеро любви» |
| Елена Валюшкина | Ирина Ивановна начальница Алёны |
| Алексей Юдников | Артём |
| Евгений Муравич | Фридрих немец |
| Лидия Маслова | Татьяна лесбиянка |
| Наталья Гусева | Лиза младшая сестра Саши |
| Михаил Богдасаров | Константин Петров известный московский продюсер |
| Евгений Сытый | Вячеслав Александрович депутат |
| Руслан Ягудин | Миша спортсмен |
| Карина Зверева | Ксения |
Съёмки
- Сериал снимался как «большое кино» — в среднем в день выдавалось по 3-4 минуты материала[4].
- Съёмки сериала длились три года. За это время менялась сюжетная линия, образы и характеры героев[5].
- Почти все сцены сериала сняты на ручную камеру в разных локациях Москвы, общее количество которых дошло до 12, — отделение полиции, лес, аэропорт, кафе, квартиры, парки, цирк и театр[6].
- Образы двух героинь сценарист Ирина Денежкина списала со своих подруг, а образ Саши Гвоздиковой — с самой себя[7].
- Фамилия Лозовский главному герою досталась «в наследство» от декана факультета журналистики УрФу Бориса Николаевича Лозовского. Именно этот факультет окончила одна из сценаристов сериала Ирина Денежкина[7].
- Персонаж Юрия Колокольникова за три года работы над сериалом аж трижды менял профессию[8].
- Съёмки сериала проходили только в Москве, но в нём фигурирует много знакомых екатеринбуржцам и гостям города названий: Автовокзал, Уралмаш, Химмаш, на Вайнера, Пышма, Плотинка[9].
- Семён Слепаков, автор идеи, сценарист и продюсер сериала о смысле названия:
|
Нам понравилось, что «Озабоченные» — это как бы про секс, но и не только про секс. Все люди, на самом деле, озабоченные. Они озабочены своей семьёй, карьерой. И сексом, и тем, как их секс связан с их семьёй и с их карьерой. Человек — это сложная система взаимоотношений внутри самого себя, и все мы подходим под определение «озабоченные»[1] | 
|
Показ
С 9 по 26 ноября 2015 года телесериал выходил с понедельника по четверг в 20:30 по одной новой серии в день. С 30 ноября 2015 года сериал стал транслироваться на ТНТ в 22:00. С 30 ноября по 2 декабря 2015 года с понедельника по среду в эфире ТНТ выходило по две новых серии в день. 3 декабря 2015 года в эфире ТНТ были показаны нон-стоп три заключительных серии телесериала[10].
Саундтрек
13 ноября 2015 года в ITunes[11] и Google Play[12] стартовали продажи сборника саундтреков из телесериала «Озабоченные, или Любовь зла».
| Исполнитель | Название композиции |
|---|---|
| Алоэ Блэк | I Need A Dollar |
| Группа Ifwe | Фломастеры |
| Вулкан | |
| Наш лес | |
| My Coast | |
| Пригласите девушку в парк | |
| Чичерина | Ту-лу-ла |
| Группа «Мумий Тролль» | С чистого листа |
| Морская капуста | |
| Невеста | |
| Золотое сердце | |
| Молния | |
| Где вы, девочки | |
| Группа «Мой двор» | Скоро дембель (Где-то там, далеко, я оставил тебя) |
| Василий Зоркий | Не молчи |
| Спи | |
| Группа «Моя Мишель» | Химия |
| Дикие | |
| Космонавты | |
| ТМН (Ты мне нравишься) | |
| Мидас | |
| Юна | |
| Группа «Сектор Газа» | Лирика |
| Группа «Маша и Медведи» | Любочка |
| Группа «Носорогов и Ко» | Город |
| К тебе | |
| Его величество Х... | |
| GanGuBaS | За тебя, твои глаза… |
| Mahir feat. Elnur Mexvi | Drug (Друг) |
| Группа «Сансара» | Плыть |
| Алла Пугачёва | Миллион алых роз |
| Звёздное лето | |
| Айсберг | |
| Группа «Запрещённые барабанщики» | Таблетка |
| Убили негра | |
| Миллион долларов | |
| Группа «5’Nizza» | Ямайка |
| Группа «Агата Кристи» | Как на войне |
| Сказочная тайга | |
| Группа «Наутилус Помпилиус» | Колёса любви |
| Я хочу быть с тобой | |
| Группа «Чайф» | Никто не услышит (Ой-йо) |
| В её глазах | |
| Поплачь о нём | |
| Группа «19:84» | Кончится день |
| Евгений Дога | Вальс (из к/ф «Мой ласковый и нежный зверь») |
| Мария Чайковская и Ес Соя | Люблю |
| Группа «Сансара» | Любящие глаза |
| Группа On-The-Go | One Spark |
| Honey | |
| Группа Pompeya | 90 |
| Slow | |
| Группа «Курара» feat. Александр Гагарин, Екатерина Павлова & Антон Нифантьев | Курара Чибана |
| Группа Marselle feat. Катя Нова | Москва |
| Gordon Jenkins | Caravan |
| Mel Torme | Comin' Home Baby |
| Группа «Монгол Шуудан» | Москва |
| Артём Nekras & Just Kon | Простить или отпустить |
| Группа Tesla Boy | M.C.H.T.E |
| Людвиг ван Бетховен | Лунная соната |
| Пётр Ильич Чайковский | Сентиментальный вальс |
| «Танец маленьких лебедей» из балета «Лебединое озеро» | |
| Майя Подольская | Не обещай, не предавай |
| Группа Ilya | Soleil Soleil |
| Группа «Ляпис Трубецкой» | Капитал |
| Лион | Не буди (One StarR RMX) |
| Хорошие девочки стали плохими (One StarR RMX) | |
| Исаак Дунаевский | «Выходной марш» из к/ф «Цирк» |
| Мария Чайковская | Забери меня |
| Натали | О Боже, какой мужчина! |
| Ирина Аллегрова | Угонщица |
| Наталия Власова | Я у твоих ног |
| Ноггано | Москва |
| Фредерик Шопен | «Траурный марш» из Сонаты для фортепиано № 2 си-бемоль минор, ор. 35 |
| Группа «Сансара» и Сергей Бобунец | Облака |
| Группа «Сплин» | Танцуй |
| Группа Bahroma | Надолго |
| Сергей Прокофьев | «Танец рыцарей» из балета «Ромео и Джульетта», соч. 64 |
| Группа «Руки Вверх!» | Что же ты наделала |
Отзывы
- Сусанна Альперина, обозреватель «Российской газеты»:
|
|
Он смешно сделан... Я смотрела первую серию, смеялась всё время[13] |
|
- Игорь Карев, журналист Газеты. Ru:
|
|
Любопытный проект нового сезона ТНТ[14] |
|
- Вера Цветкова, журналист «Независимой газеты»:
|
|
Картинка получилась точно очень красивая[15] |
|
Факты
- Пилотная серия впервые была представлена 7 октября 2014 года в Кино&Театр «Англетер» на I Санкт-Петербургском международном медиафоруме[16].
- 24 апреля 2015 года состоялся закрытый показ сериала в Омском академическом театре драмы на III национальном кинофестивале дебютов «Движение»[17].
- 21 октября 2015 года состоялся предпремьерный показ сериала в московском FF Restaurant & Bar[18].
- Пилотной является 9-я серия телесериала[19].
Напишите отзыв о статье "Озабоченные, или Любовь зла"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.siapress.ru/interview/50329 Семен Слепаков: «Все люди, на самом деле, озабоченные»] // «СИА-Пресс», 31 октября 2015 года
- ↑ 1 2 [seance.ru/blog/xronika/news_sputnik_34/ Спутник кинозрителя. Вып. 34] // Журнал «Сеанс», 20 декабря 2013 года
- ↑ [www.kinopoisk.ru/news/2668028/ Премьера сериала «Озабоченные, или Любовь зла» Бориса Хлебникова] // КиноПоиск, 5 ноября 2015 года
- ↑ [www.filmz.ru/pub/1/28426_1.htm Далее в сериале: спин-офф «Сверхъестественного»] // Filmz.ru, 3 марта 2014 года
- ↑ [www.spb.aif.ru/culture/person/yuriy_kolokolnikov_ya_ponyal_pochemu_russkie_redko_ulybayutsya Юрий Колокольников: «Я понял, почему русские редко улыбаются»] // Газета «Аргументы и факты», 30 октября 2015 года
- ↑ [thr.ru/cinema/kak-snimalsa-serial-borisa-hlebnikova-ozabocennye-ili-lubov-zla/ Как снимали сериал Бориса Хлебникова «Озабоченные, или Любовь зла»] // The Hollywood Reporter, 3 ноября 2015 года
- ↑ 1 2 [ekburg.tv/novosti/razvlechenija/denezhkina_sosvatala_lozovskogo_ozabochennym ДЕНЕЖКИНА СОСВАТАЛА ЛОЗОВСКОГО «ОЗАБОЧЕННЫМ»] // Телеканал «Екатеринбург-ТВ», 6 ноября 2015 года
- ↑ [www.kp.ru/daily/26454/3325459/ Юрий Колокольников: А что плохого в бабниках?] // Газета «Комсомольская правда», 6 ноября 2015 года
- ↑ [www.kp.ru/daily/26455.7/3325313/ Уральская писательница Ирина Денежкина: «Слепаков перевез меня в Москву»] // Газета «Комсомольская правда», 6 ноября 2015 года
- ↑ [my-movies.org/load/serialy/russkie/ozabochennye_ili_ljubov_zla_2_sezon/21-1-0-422 Озабоченные или любовь зла 2 сезон].
- ↑ [itunes.apple.com/ru/album/ozabocennye-ili-lubov-zla.../id1053047363 Озабоченные или любовь зла… (Музыка к сериалу) — ITunes]
- ↑ [play.google.com/store/music/album/Various_Artists_%D0%9E%D0%B7%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D0%B8%D0%BB%D0%B8_%D0%BB%D1%8E%D0%B1%D0%BE%D0%B2%D1%8C_%D0%B7%D0%BB%D0%B0_%D0%9C%D1%83%D0%B7%D1%8B%D0%BA%D0%B0?id=Bazyq5npf3nxqco2tht4htvja2u&hl=ru Озабоченные или любовь зла… (Музыка к сериалу) — Google Play]
- ↑ [echo.msk.ru/programs/persontv/1602146-echo/ Человек из телевизора] // Радио «Эхо Москвы», 15 августа 2015 года
- ↑ [www.gazeta.ru/culture/2015/08/31/a_7732673.shtml Песни, танцы, сериалы] // Газета.Ru, 1 сентября 2015 года
- ↑ [www.ng.ru/tv/2015-10-23/10_serial.html Смотрим и обсуждаем] // «Независимая газета», 23 октября 2015 года
- ↑ [spimf.ru/doc/2577334 Пилот]
- ↑ [gorod55.ru/news/article/c13246bc-ddac-416c-f4ed-bf87a01ba1d2 Звезды мирового кино съехались в Омск] // «Город 55», 22 апреля 2015 года
- ↑ [www.kino-teatr.ru/kino/news/y2015/10-25/7535/ Предпремьерный показ сериала «Озабоченные, или Любовь зла»] // Кино-театр.ру, 25 октября 2015 года
- ↑ [www.cinemotionlab.com/novosti/02872-my_menyali_serial_interaktivno_i_dazhe_v_konce_semok_chtoto_dopisyvali_semen_slepakov_o_proekte_ozabochennye_ili_lyubov_zla/ «Мы меняли сериал интерактивно и даже в конце съемок что-то дописывали»: Семен Слепаков о проекте «Озабоченные, или Любовь зла»] // Cinemotion.ru, 6 ноября 2015 года
Ссылки
- [ozabochennie.tnt-online.ru Страница сериала на сайте канала ТНТ]
- [vk.com/ozabo4ennietnt Официальное сообщество сериала «Озабоченные, или Любовь зла» Вконтакте]
Отрывок, характеризующий Озабоченные, или Любовь зла
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
