Операция в Трансильвании (1916)

Операция в Трансильвании
Основной конфликт: Первая мировая война
Румынские войска в Трансильвании.
Дата	28 августа — 26 ноября 1916 года
Место	Трансильвания, Австро-Венгрия
Итог	Победа Центральных держав
Противники
Антанта: Румыния Российская империя Центральные державы: Австро-Венгрия Германская империя
Командующие
1-я армия: Йоан Кулкер 2-я армия: Александр Авереску 4-я армия: Константин Презан 9-я армия: Платон Лечицкий 9-я армия: Эрих фон Фалькенгайн 1-я армия: Артур Арц фон Штрауссенбург
Силы сторон
440 000 человек 70 000 человек
Потери
неизвестно неизвестно

Операция в Трансильвании (28 августа — 26 ноября 1916 года) — крупнейшая операция Первой мировой войны, в ходе которой, наступавшие румынские войска были разбиты австро-германскими войсками и отброшены на территорию Румынии.

После вступления Румынии в Первую мировую войну, румынская армия начинает крупномасштабное наступление в Трансильвании, однако вскоре румынские войска прекращают наступление. Австро-германцы наносят контрудар и вынуждают румынскую армию к отступлению.

Румынские войска несут тяжелые потери и вынуждены просить помощи у России, которая выделяет часть сил на защиту Румынии от войск Центральных держав.

Предыстория

С началом Первой мировой войны, Румыния сохраняла нейтралитет. Однако румынское правительство ждало наиболее выгодного момента, чтобы вступить в мировую войну на стороне той или иной коалиции. Бухарест склонялся к выступлению на стороне Антанты, поскольку Румыния желала приобрести территории Австро-Венгрии, на которых проживало большое число румын. Румыния претендовала на австро-венгерские территории: Трансильванию, Банат и Буковину.

Однако с началом боевых действий Румыния не имела возможности вступить в войну. В середине 1916 года такая возможность у румын появилась. Летом 1916 года русская армия провела успешное наступление на Восточном фронте, в результате которого, австро-венгерская армия была разбита и понесла тяжелые потери. Австрийские армии оставили значительную часть Галиции, Волынь и Буковину. Победа русской армии убедила румынское правительство в окончательной победе Антанты. Помимо этого румынское руководство считало, что австро-венгерская армия разбита и находится на грани развала.

В этих условиях считая, середину 1916 года идеальным моментом для вступления в войну, румынское правительство начало переговоры со странами Антанты. Румынии были даны гарантии, что в случае выступления на стороне Антанты, после войны румынское руководство может рассчитывать на приосоединение Трансильвании, Баната и Буковины. Таким образом Румынии были обещаны огромные территориальные прирощения.

Главную роль в привлечении Румынии на стороне Антанты принято считать Францию, а именно главнокомандующего французской армии генерала Жозефа Жоффра. Он считал, что удар румынской армии в Трансильвании, будет способствовать окончательному разгрому австрийской армии и выводу Австро-Венгрии из войны. Однако стоит отметить и то, что не все союзники были сторонниками выступления Румынии на их стороне. Начальник шатаба Ставки русской армии генерал Алексеев считал румынскую армию небоеспособной и предрекал скорый разгром румынских войск и выход армий Центральных держав к южным рубежам России.

В итоге после переговоров, 17 августа 1916 года, в Бухаресте между странами Антанты и Румынией были подписаны военная и политическая конвенции. 27 августа Румыния объявила войну Австро-Венгрии, в ответ на это Центральные державы объявили войну Румынии. Румыния вступила в Первую мировую войну.

Силы сторон

Румыния

Численность румынской армии составляла 650 000 человек. Однако армия была плохо оснащена вооружением, большая часть которого было устаревшим, боевая подготовка была низкой. Обеспечение армии оставляло желать лучшего, и треть армии была вынуждена нести службу в тылу, чтобы обеспечить снабжение боевых частей. В составе армии имелось всего лишь 1300 орудий.

Румынская армия состояла из четырёх армий. В составе которых находились 20 дивизий (10 первоочередных и 10 второочередных). Северная армия (4-я армия) (3,5 дивизии) находилась на севере страны и фактически примыкала к 9-й русской армии Юго-Западного фронта, прикрывая Молдову. 1-я (4 пехотных дивизии) и 2-я (3 пехотных и 1 кавалерийская дивизии) армии развернулись от перевала Ойтос до Орсовы. 3-я армия (6 пехотных дивизий) развернулась до Дуная, прикрывая южную государственную границу со стороны Болгарии. Однако она была очень слабой по составу и состояла из резервных соединений. Также вместе с 3-й армией действовал 47-й корпус русской армии генерала Зайончковского, прибывший в Румынию для поддержки румынских войск.

Центральные державы

Для отражения румынского наступления в Трансильвании австро-германское командование в срочном порядке принялось формировать группу армий, командующим которой назначался Эрих фон Фалькенгайн. В эту группу армий вошли 26 пехотных и 7,5 кавалерийских дивизий.

Австро-германское командование выделило следующие силы: 9-я германская армия, развернувшаяся в районе Карлсбург — Мюльбах. Также для отражения румынской атаки предназначалась 1-я австро-венгерская армия под командованием Артура Арц фон Штрауссенбурга, которая заняла район Марошвашархей.

Планы сторон

Румыния

Румынское командование, опираясь на англо-французское командование планировало основной удар нанести в Трансильвании. На границе с Австро-Венгрией, румынское командование и принялось развертывать основные силы (400 000 человек) своей армии. Для прикрытия границы с Болгарией, румыны оставили лишь малочисленные второочередные соединения.

Сосредоточив довольно крупные силы в Трансильвании, румынские войска могли быстрым темпом захватить значительную часть этой провинции и проникнуть на равниную территорию Венгрии. Румынское командование надеялось мощными ударами, разгромить австро-венгерские войска в Трансильвании. Румыны планировали как можно скорее выйти к реке Муреш. Занять Трансильванию и далее продолжать наступление в общем направлении на Будапешт.

Однако направление основных сил в Трансильванию и оставление без прикрытия болгарскую границу было чревато последствия для румынского командования.

Центральные державы

Поняв, что война против Румынии будет неизбежна, командование Центральных держав разработало план по разгрому румынской армии в Трансильвании, переходу в контрнаступление и оккупации территории Румынии. Планировалось наступление болгарских войск в Добрудже, затем силы группы Фалькенгайна должны были остановить румынские войска, перейти в наступление, преодолеть перевалы в Трансильванских Альпах и выйти на румынскую территорию. После этого планировался одновременный удар из Трансильвании (австро-германских) и Болгарии (болгарских) войск и овладение богатой румынской провинцией Валахией. Далее планировалось нанести окончательное поражение румынским войскам.

Сражение

Румынское наступление

Сразу же после объявления войны 28 августа, румынские войска перейдя австро-румынскую границу начали наступление. Три румынские армии практически не встречаяя сопротивления, начали форсирование незащищенных перевалов Трансильванских Альп. Здесь румынским армиям противостояли лишь малочисленные пограничные подраздаления австро-венгерской армии. 2-я (генерал Александр Авереску) и Северная армии (генерал Константин Презан) вторглись в Трансильванию. 29 августа румынские войска заняли Брашов. 17 сентября румынские подразделения форсировали реку Олт.

Наступление развивалось крайне медленно, в основном из-за слабого инженерно-технического обеспечения румынской армии, поскольку на восстановление разрушенных австрийцами дорог и мостов уходило слишком много времени. Однако вскоре наступающая румынская группировка (400 000 человек) углубилась на 80 километров вглубь территории Австро-Венгрии, заняв ряд важнейших населенных пунктов. Во многом относительно легкое продвижение румынских войск объяснялось тем, что Центральные державы располагали в Трансильвании очень малочисленными силами. Однако несмотря на десятикратный перевес над 1-й австрийской армией, преимущество, так и не было реализовано.

К середине сентября румынские войска совместно с 9-й русской армией продвинулись на довольно внушительное расстояние в Трансильвании. Вскоре румынские войска подходят к австро-венгерской крепости Германштадт. Однако несмотря на малочисленный австрийский гарнизон, румынские войска даже не предприняли попыток штурма крепости. Румынские генералы отдают приказ о прекращении наступления, и таким образом, румынские войска полностью прекращают продвижение в Трансильвании. После этого, румынское командование фактически отдает инициативу в руки Центральных держав.

К этому времени болгарские войска вторглись в Добруджу. Вопреки планам румынского командования остановить наступление болгар резервными частями, опираясь на крупнейшую крепость Тутракан не получилось. После вторжения болгарские войска, предприняв штурм крепости захватили её. Румынская армия понесла тяжелые потери, и наступление болгар в Добрудже принимало угрожающий характер. Вследствие этого румынскому командованию приходится перебрасывать несколько пехотных дивизий из Трансильвании в Добруджу.

В это же время австро-германское командование начинает выполнение плана по остановке румынского наступления. В Трансильванию перебрасываются 5 германских дивизий и 2 австрийские дивизии. После этого румынское наступление окончательно прекращается, румынское командование отдает приказ об оборонительных действиях. Таким образом, румынская армия не смогла воспользоваться численным перевесом и стратегической инициативой в начале сражения и завязла на периферии венгерской провинции, перейдя к сугубо оборонительным действиям. К 28 сентября румынские армии окончательно остановились на линии Марошвашархей — Фогараш — Германштадт.

Австро-германское контрнаступление

К концу сентября австро-германское командование в основном заканчивает сосредоточение войск генерала Фалькенгайна в Трансильвании. С 30 сентября австро-германские войска начинают контрнаступление против румынской армии. У Германштадта, завязываются упорные четырёхдневные бои, в ходе которых австро-германцам удается потеснить румынские части. После этого австро-германские войска начинают ряд сильных атак на правый фланг группировки румынских войск. Затем в Трансильвании боевые действия продолжаются: после упорных боев к 10 октября войскам генерала Фалькенгайна удается отбить у румын Марошвашархей и Брашов.

В этих условиях румынские войска с 10 октября начинают отступление своего правого фланга на юг, таким образом теряя связь с 9-й русской армией. Это заставило командующего 9-й армией генерала Лечицкого в срочном порядке закрывать образовавшуюся брешь во фронте своими войсками. Также русское командование стало перебрасывать в Румынию значительные силы, однако те из-за слаборазвитых железных дорог прибывали по частям.

В это время австро-германское командование переносит основной удар с 2-й румынской и 9-й русской армий на горные перевалы Вулкан и Ротентурм. Здесь также румынские войска, не выдержав атак австро-германцев, начали отступление. К 17 октября части 2-й румынской армии терпят поражение и оставляют Брашов. Таким образом, к середине октября австро-германским войскам удалось подойти к проходам через Трансильванские Альпы. А к концу октября румынские армии были вытеснены на свои исходные позиции, откуда они начинали наступление. После этого к 23 ноября наступающие войска Центральных держав вышли на линию Рымник — Слатина — Каракал, захватив при этом большое число румынских пленных. К 30 ноября австро-германские армии достигли Питешти.

Таким образом, к концу ноября боевые действия на территории Трансильвании прекращаются и переносятся на территорию Румынии. Операцию в Трансильвании можно считать законченной 26 ноября, когда австро-германские войска вышли на равнины Валахии и приблизились к столице Румынии — Бухаресту.

Итоги

Операция в Трансильвании окончилась полным провалом для румынской армии. Румынская армия понесла тяжелые потери в сражении. Румынские войска несмотря на многократный численный перевес над армиями Центральных держав в Трансильвании не смогли добиться успеха. Первоначальные успехи и продвижение румынских войск были обусловлены фактически отсутствием сопротивления со стороны противника. Однако как только румынские войска вошли в соприкосновение с австро-германскими соединениями они сразу же начали терпеть поражения и приостановили своё продвижение.

Крупное австро-германское контрнаступление окончилось большим успехом для наступающих. Помимо того, что им удалось вернуть захваченную румынскими войсками территорию, войска генерала Фалькенгайна довольно успешно форсировав горные перевалы вторглись на территорию Румынии и повели успешное наступление на Бухарест. Успех войск австро-германского блока является следствием военной отсталости Румынии и низкой боеспособности румынских войск.

Также из-за разгрома румынской армии, русскому командованию пришлось в срочном порядке перебрасывать войска в Румынию. Всего в Румынию было переброшено 35 пехотных и 11 кавалерийских дивизий русской армии. Несмотря на фактический разгром румынской армии, австро-германцам не удалось её окружить. Если на правом фланге, австро-германцы смяли румынские дивизии, то на левом больших успехов им достичь не удалось во многом благодаря поддержке русской армии.

Литература

• Зайончковский А. М. [militera.lib.ru/h/zayonchkovsky1/ Первая мировая война]. — СПб.: Полигон, 2000. — 878 с. — ISBN 5-89173-082-0.
• [militera.lib.ru/h/ww1/ История Первой мировой войны 1914—1918 гг.] / под редакцией И. И. Ростунова. — М.: Наука, 1975. — Т. 2. — 608 с.
• Мировые войны XX века: В 4 кн./Ин-т всеобщей истории. — М.: Наука, 2002. — ISBN 5-02-008804-8 Кн. 1: Первая мировая война: Ист. очерк/Отв. ред. Г. Д. Шкундин. — 2002. — 686 стр.: ил. ISBN 5-02-008805-6 (в пер.)
• Вержховский Д. В. Первая мировая война 1914—1918. — М.: Наука, 1954. — 203 с.
• Бэзил Лиддел Гарт. 1914. Правда о Первой мировой. — М.: Эксмо, 2009. — 480 с. — (Перелом истории). — 4300 экз. — ISBN 978-5-699-36036-9.
• Виноградов В. Н. Румыния в годы первой мировой войны. — Москва, 1969.

Отрывок, характеризующий Операция в Трансильвании (1916)

– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!