Орбеляны

Орбеляны (арм. Օրբելյան, Օրբէլեանք) или Липариты (груз. ლიპარიტები) — армянский княжеский род, представители которого в 1211—1435 гг. правили средневековым армянским княжеством Сюник (включавшем территории современных провинций Сюникской и Вайоцдзорской областей Армении, западную часть Нагорно-Карабахской Республики и северную часть Нахичеванской Автономной Республики).

В роду Орбелянов наследственно передавались титулы князя, князя князей, главнокомандующего войсками (амирспасалара), регента (атабека), а один из представителей этого рода даже был возведен монголами в «цари». Епископат Сюника также передавался по наследству в роду Орбелянов. Резиденция (княжеский престол) Орбелянов в разное время находился в Егегисе (Артабуйнк), в Арени, а затем в Нораванке, где ныне и находится их родовая усыпальница. На родовом гербе Орбелянов, высеченном на некоторых могильных плитах Нораванка, изображён лев.

Исторический очерк

Происхождение

Согласно свидетельству Степаноса Орбеляна, автора родовой истории Орбелянов (законченный в 1297—1300 гг. в Нораванке), род этот произошёл от придворных князей страны «Ченк», которые были вынуждены переселиться сначала в Грузию, а затем в Армению. Историк указывает на то, что предки Орбелянов пришли в Грузию, пройдя через Дарьяльское ущелье. Это означает, что путь предков Орбелянов должен был пролегать через Аланию (Осетию и Хазарию).

Однако ряд современных историков (Н. Адонц, Г. Григорян и другие) считают, что под названием «Ченк» подразумевается некая территория на Армянском нагорье (возможно, область в Тайке) или в пределах Грузии.

Обоснование на территории Грузии

За отвагу и преданную службу при грузинском дворе, Орбеляны получили наследственный титул главнокомандующего (амирспасалар) армии и значительные территории с рядом крепостей, включая крепость Орбети на юге нынешней Грузии, от которой и произошло название рода — Орбелян.

Восстание, поселение в Армении и раздел рода

В 1177—1178 годах амирспасалар Иване Орбелян возглавил восстание князей против грузинского царя Георгия III, который нарушил своё слово и не возвел на престол законного наследника престола, своего племянника — царевича Деметре. Однако царь Георгий III расчленил восставших князей, переманив на свою сторону большинство из них (в том числе и армянских князей Закарянов, позже получивших наследственный титул амирспасаларов — главнокомандующих армяно-грузинской армией. Сам Иванэ Орбелян сдался царю Георгию и был им варварски умерщвлен в 1177 году. Вместе с ним были истреблены многие Орбеляны, их владения были утрачены, а оставшиеся в живых был изгнан из Грузии и переселились в Армению.

Степанос Орбелян. «История области Сисакан» : Они большими усилиями освободили нашу страну Армению от ига персов…в 660 (1211) году освободили Сюник, Воротн, Бхен.

В конце XII века, Грузинское царство совместно с армянским дворянством начали совместную реконкисту — освободительные войны против турок-сельджуков. С целью ещё большего объединения армяно-грузинского дворянства вокруг своего престола, дочь Георгия III царица Тамара помиловала всех восставших против его отца и разрешила им вернуться в Грузию. Среди прочих, в Грузию вернулся Иване, младший сын князя Липарита II Орбеляна, который получил лишь незначительную часть бывших родовых владений вокруг крепости Орбети. Старший же сын князя Липарита II Орбеляна — Эликум I, продолжил армянскую ветвь рода Орбелян в Сюнике. Когда сам Эликум I был убит в 1184 году, род Орбелянов в Сюнике возглавил его сын, освобожденный из исламского плена князь Липарит III. Благодаря посредничеству князя Иване Закаряна, командовавшего реконкистой, царь Георгий IV Лаша назначил князя Липарита III Орбеляна наместником и даровал ему обширные владения в северо-восточных провинциях Армении — в Сюнике и его областях Гехаркуник, Вайоц-Дзор, а также замок Кайен и селение Элар с окрестностями в Котайке. Орбеляны стали одним из наиболее влиятельных княжеских домов Армении.

Орбеляны в годы монгольского ига

В 1236 году в Армению вторглись татаро-монгольские полчища под командованием Чормагана. Грузинские войска и армии армянских князей потерпели поражение и были вынуждены признать верховную власть хана в Каракоруме. Так же поступил потомок Липарита III — князь Эликум Орбелян. После переговоров с монголами, он сохранил свои владения, однако был обязан участвовать со своми войсками в дальнейших походах монголов. В дальнейшем, благодаря своим личным связям с великим ханом в Каракоруме, князю Смбату II удалось значительно упрочить положение рода Орбелянов.

Когда в 1249 году в Грузии и в Армении поднялось восстание против монгольского ига, князь Смбат II Орбелян не решился открыто присоединиться к восставшим, хотя втайне, видимо, симпатизировал им (так, через своего вассального дворянина Танкрегула, Смбат помог царю Сванетии Давиду бежать из монгольского плена). Самому Смбату II удалось в монгольской столице Каракоруме доказать свою непричастность к восстанию.

В XIII веке происходила межфеодальная борьба между армянскими княжескими домами Орбелянов, Закарянов и Прошянов.

После смерти Менгу-хана в 1259 году, грузинский двор и некоторые армянские князья вновь подняли восстание против монгольского ига. Организатором восстания был великий князь Хачена Гасан-Джалал Дола и князь Закаре Закарян. На сей раз князь Смбат II Орбелян проявил ещё большую осторожность и вовсе не поддержал восставших. Восстание было подавлено в 1261 году. Монгольские правители оценили преданность Смбата II; после подавления восстания, он получил титул «царя» и был переведен в монгольскую ставку в Тебризе, где и скончался в 1273 году.

Правителем Сюника стал его младший брат — князь князей Тарсаич Орбелян, правивший Сюнийским княжеством до 1290 г..

После смерти Тарсаича, его сыновьями и племянником Липаритом возникли распри из-за части владений Орбелянов — Двина, Гарни и Баргушата. Старший сын Тарсаича — Эликум Орбелян (правил в 1290—1300 гг.), утверждённый на княжеский престол, разделил владения Орбелянов между своими братьями, чем значительно ослабил военно-политическую мущь рода.

Наследовавший Эликуму II сын Буртел стал родоначальником побочной ветви Орбелянов — Буртелянов. После смерти Буртела и с нашествием туркменских племен и Тамерлана в 1385 году, Сюнийское княжество Орбелянов пришло в упадок. Сюнийский князь Смбат Орбелян, осажденный в крепости Воротнаберд, был пленен завоевателями и вместе с семьей отправлен в Самарканд, откуда вернулся после принудительного принятия ислама. Его сын, князь Бешкен, был вынужден оставить вотчину Орбелянов и переселиться в Лори. Сын Бешкена — Рустам Орбелян стал советником и высокопосталвенным вельможей в Тебризе, продолжая владеть частью наследственных земель Орбелянов в Сюнике и в Айрарате. Однако после поражения войск Тебриза под Софьяном в 1437 году, Рустам Орбелян был вынужден покинуть Сюник и переселиться в Лори, распродав свои земли Татевскому монастырю.

Хотя многие представители княжеского рода Орбелянов продолжали жить с Сюнике, однако род Орбелянов потерял своё влияние и распался на ряд мелких побочных ветвей. Многие меликские (княжеские) роды Сюника в XVI—XIX вв. возводили свою генеалогию именно к князьям Обрелянам; среди них и мелики Татева — Орбеляны.

Правители

Династия Орбелян

• Липарит I — ок. 1044, 1040 г.
• Иване I — ок. 1110 г.
• Смбат I — ок. 1128 г.
• Липарит II — ок. 1128 г.
• Эликум I — ок. 1184 г. (супруга — Хатун. Далее армянская ветвь) * Иване (грузинская ветвь)
• Липарит III — ок. 1221, 1223 г. (супруга — Аспа)
• Иване II — ок. 1260 г.
• Липарит IV
• Эликум II — ок. 1290—1300 гг. (супруга — Тамта)
• Буртел — ок. 1300—1348 г. (супруга — Вахах)
• Смбат II
• Тарсаич (князь князей, атабек-регент, младший брат Смбата) — с 1273 г.
• Степанос — ок. 1406, 1422 г. (супруга — Маргарит)
• Смбат III Парон — ок. 1471, 1495 г.
• Сохраб Урутци — ок. 1508 г.

[sphotos-c.ak.fbcdn.net/hphotos-ak-ash3/545350_400777473300232_1144886933_n.jpg Родословное древо князей Орбелянов согласно Гевонду Алишану]

Светская и культурная деятельность

Несмотря на продолжительные нашествия на Армению, включая Сюник полчищ татаром-монголов, турок и персов, в целом, годы правления Орбелянов ознаменовались подъемом армянской культуры и искусства. Орбеляны вели активное светское и церковное строительство.

В годы правления Орбелянов возведено или отреставрировано множество светских строений — десятки крепостей и замков, постоялых дворов, мостов. Ещё в XIII в. князь Тарсаич Орбелян построил дворец в Арени.

В 1216 г. по указу князя Липарита Орбеляна, севернее полуразрушенной землетрясением церкви, ранее основанной на месте армянского языческого храма, началось строительство новой церкви, получившей название Нораванк (дословно «новая церковь»). Строительство завершилось в 1227 г.. В 1275 г. была построена часовня, ставшая родовой усыпальницей княжеского дома Орбелянов. В 1339 г. князь Буртел Орбелян построил церковь Сурб Аствацацин (также называющуюся Буртелашен — в честь князя Буртела) в Нораванке.

Ранее, в 1326 г., на Селимском перевале, расположенном на стратегически важном Шелковом пути, был построен Селимский постоялый дом, строительство которого было завершено в 1332 г.. Строительство заказал князь Чесар Орбелян и его братья, о чём на фасаде постоялого двора имеется следующая надпись:

«Во имя всемогущего Бога, в 1332 году во времена властителя мира Буссаид хана, я, Чесар, сын князя-князей Липарита и моя мать Анна, и внук Иване, и мои братья, статные, как львы, князья Боиртел (Буртел), Смбат и Эликум из династии Орбелянов, и моя жена Хориша, дочь Вардана из рода Серикариманов и….., построили этот духовный дом на наши средства во имя спасения душ наших и наших родителей и наших братьев во Христе, а также моих здравствующих братьев и сыновей — Саргиса, священника Ованеса, Курда и Вардана. Молим вас, странников, помянуть нас во Христе. Строительство было начато в период священнослужения Есаи и закончено благодаря его молитвам в году 1332-м».

Князья Орбеляны также способствовали развитию наук и искусств. При их покровительстве ученый Нерсес Мшеци и Есаи Нчеци создали в 1282 г. Гладзорский университет в монастрыском комплексе Танаат. Университет действовал до 1338 г.. Среди его выпускников были: историк Степанос Орбелян, философ Ованес Воротнеци, миниатюристы Торос Таронаци и Аваг, а также художник Момик, ставший одним из архитекторов Нораванка.

В годы владычества Орбелянов также было поставлено множество хачкаров.

• widths="140px"
• Noravank-astvatsatsin-IMG 2015.JPG

  Нораванк, церковь св. Богородицы, 1339 год

• Areni ch.jpg

  Арени, церковь св. Богородицы, 1321 год

• Tanahat.jpg

  Монастырь Танаат, VIII, XIII век

• Momik.jpg

  Хачкар армянского архитектора Момика, 1306 год

Видные представители рода

• Эликум I Орбелян (ок. 1184) — основатель армянской ветви рода
• Липарит III Орбелян (ок. 1221, 1223) — один из основателей Нораванка
• Буртел Орбелян (ок. 1300—1348) — один из строителей Нораванка, родоначальник Буртелянов
• Степанос Орбелян (ок. 1250—1304) — средневековый армянский историк, политик и церковный деятель
• Константин Агапаронович Орбелян (1928—2014) — армянский дирижёр и композитор, Народный артист СССР (1979)
• Константин Гарриевич Орбелян (р. 1956) — американский и российский пианист и дирижёр, Заслуженный артист Российской Федерации (2003)

Источники

• Ստեփանոս Օրբելյան. Պատմութիւն նահանգին Սիսական. Երևան.
• Григорян Г. М. Сюник при Орбелянах. — Ереван, 1981.
• Brosset, M. F. S. Orbelian, Histoire de la Siounie, translated by M. F. Brosset, St Petersburg, 1866

Отрывок, характеризующий Орбеляны

Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.