Татев (монастырь)

Монастырь
Татев Տաթև
Страна	Армения
Конфессия	Армянская Апостольская Церковь
Епархия	Сюникская
Дата основания	906 год
Известные насельники	Ованес Воротнеци, Григор Татеваци

Татевский монастырь (арм. Տաթևի վանք) — армянский монастырский комплекс IX—X веков в Сюникском марзе Армении, в 20 км от города Горис. На протяжении столетий был духовным центром Сюника.

Является частью крупного туристического комплекса, в который также входят обитель отшельников Татеви Анапат, канатная дорога «Крылья Татева», природный мост Сатани Камурдж, пещера Сатани Камурдж и много других достопримечательностей.

В 1995 году Татевский монастырь рассматривался на включение в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

История

См. также: Сюник и Сюни (династия)

Основан в 895-—906 годах сюзереном Сюника Ашотом и его женой Шушан, а также князем Гегаркуника Григор Супан II и князем Балка Дзагик. Религиозный центр Сюника с IX века. В X веке в обители проживало около тысячи человек. В XIII веке монастырь собирал налоги с 680 окрестных деревень и стремился расширять своё влияние, на почве чего даже возникали конфликты с местным населением. Один из важнейших центров науки и просвещения в Армении XIV—XV веков. В Средневековье здесь развивалась татевская школа миниатюры. Монастырь являлся одним из интеллектуальных центров средневековой Армении.

27 апреля 1921 года на съезде в монастыре была провозглашена дашнакская Республика Горная Армения. Сильно пострадал от землетрясения в 1931 году. В настоящее время на территории ведутся восстановительные и реставрационные работы. Монастырь открыт для посещения без ограничений.

Этимология

Есть две версии происхождения названия обители. Согласно одной из них, «Татев» переводится с армянского как «Даст крылья». Поговаривают, что, завершив работу, мастер-строитель встал на край ущелья, перекрестился, произнес: «Огни, Сурб, та тэв» («Да ниспошлет Святой Дух крылья!»), — и бросился в бездну. Выросли у мастера крылья, он улетел, а построенный им монастырь назвали Татев. Вторая версия связана с именем святого Евстатеоса (Евстафия), ученика апостола Фаддея, проповедовавшего христианство в Армении. В этих местах миссионер принял мученическую смерть, а в IV веке над его могилой был возведен храм, который освятил Григор Лусаворич (святой Григорий Просветитель). Руины храма сохранились за крепостными стенами, неподалеку от входа в обитель. Возрождение этого средневекового монастыря — основная цель проекта «Возрождение Татева», в рамках которого была построена самая длинная в мире канатная дорога «Крылья Татева».

Основные сооружения

• Храм Сурб Погос-Петрос, или святых апостолов Петра и Павла. Главное архитектурное сооружение монастыря было построено в 895—906 годах. Построенный на закате арабского правления собор явился свидетельством мощи и амбиций возрожденного Армянского царства, планка устремлений которого находилась на уровне высочайшего на тот момент армянского храма. Особое внимание зодчие уделили убранству храма, служившего главным собором Сюникского княжества. В 930 году внутренние стены храма были украшены фресками, которые сегодня практически полностью утрачены. Справа от апсиды находится гробница св. Григора Татеваци, последнего канонизированного святого Армянской Апостольской Церкви.
• Гробница Сурб Григор Татеваци, или Святого Григора Татеваци. Скромное сооружение — мартирий с арочным перекрытием и куполом, возведено в конце XVIII века над могилой известного средневекового ученого, богослова и педагога, ректора Татевского университета Григора Татеваци. С 1390 года он провел в Татевском монастыре более 20 лет, вплоть до своей блаженной кончины в 1409 году.
• Церковь Сурб Григор Лусаворич, или Святого Григория Просветителя. Это наиболее раннее из сохранившихся культовых сооружений монастыря. Согласно хронике, церковь, примыкающая к южному фасаду кафедрального собора обители, была возведена в 1295 году вместо здания, построенного в 836—848 годах сюникским князем Пилипосом и разрушенного землетрясением в 1139 году. Храм был восстановлен в конце XIII века династией Орбелян.
• Церковь Сурб Аствацацин, или Пресвятой Богоматери. Наименьшая из трех церквей Татевского монастыря. Возведена в восьмидесятые годы XI века на крепостной стене над древней монастырской гробницей. Имеет вертикально ориентированные пропорции, что встречается редко в армянской архитектуре.
• Гавазан. Увенчанный хачкаром уникальный качающийся столп, воздвигнутый в 904 году по соседству с резиденцией епископа, архитектурное посвящение Святой Троице. Восьмигранная каменная колонна опирается на восьмигранный пьедестал. Древним зодчим удалось с ювелирной точностью вычислить параметры соответствия между силой тяжести самого монумента и его объёмами, что обеспечивает стабильное вертикальное положение столпа. Вместе с тем, он установлен на шарнире и способен раскачиваться, собственно поэтому и называется «качающимся столпом» или «живым посохом» («гавазаном»). Колонна приходила в движение даже во время самого слабого землетрясения, предупреждая монахов и местных жителей о катаклизме. Раскачивалась она также когда дрожала земля при приближении вражеских войск.
• Маслодавильня Дзит Ан. В одном из двух залов маслодавильни XVII века сохранился массивный жёрнов, с помощью которого отжималось масло. Растения сначала подвергали тепловой обработке на медленном огне, затем массу дробили жёрновом и помещали под гнёт. Полученная жижа отстаивалась, фильтровалась, и на выходе получалось растительное масло, которое использовалось в хозяйстве и при обороне обители.
• Пустынь Татева. К пустыни Татева, расположенной гораздо ниже основного монастыря, в ущелье реки Воротан, вел трехкилометровый подземный ход, который в данный момент завален. Татевская пустынь была основана в XIV веке монахами монастыря Аранц, который был разрушен землетрясением. Из дошедших источников, известно, что пустынь была разрушена тремя последовательными землетрясениями, но при этом, никто из монахов не пострадал, за исключением старца, не пожелавшего уходить из старой пустыни и погибшего в результате третьего землетрясения.

Татевский университет

В 1373 году в Татевском монастыре Ованесом Воротнеци был основан университет — один из крупнейших на Южном Кавказе. В университете преподавали философию теологию, грамматику, физику, математику и астрономию, каллиграфию, родную речь, литературу, историю и архитектуру, обучали искусству миниатюры и стенной росписи, основам живописи и технике оформления книг. Университет готовил сановников, богословов, педагогов и специалистов по переписи манускриптов. Обучение длилось 7-8 лет. В Татеве, помимо 500 монахов, жили также философы, музыканты, писатели и художники. Расцвет университета связан с деятельностью ректоров Ованеса Воротнеци (1315—1388) и Григора Татеваци (1346—1410). Просуществовал до 1435 года, когда конница Шахруха, младшего сына и преемника Тимура, сожгла обитель.

Проект «Возрождение Татева»

По инициативе российского предпринимателя Рубена Варданяна в 2008 году запущен проект «Возрождение Татева», реализуемый как благотворительная инициатива под управлением государственно-частного партнерства. В основу проекта заложена идея реконструкции средневекового армянского монастыря, возрождения академических и духовных традиций обители, а также осуществление мер, способствующих развитию туристической инфраструктуры региона, повышению уровня жизни местного населения и вовлечение его в индустрию гостеприимства. Официальный старт проекта дан 16 октября 2010 года, в день запуска канатной дороги «Крылья Татева» длиной 5,7 км, ведущей через Воротанское ущелье к монастырю. Вся прибыль от эксплуатации канатной дороги направляется в фонд проекта и предназначена для реконструкции монастыря и развития местных общин. За время, прошедшее с момента открытия «Крыльев Татева», число посетивших Татев туристов возросло в десятки раз, так, только в 2012 году канатной дорогой воспользовалось 69 тыс. посетителей монастыря, а в городе Горис, расположенном на расстоянии 20 км от канатной дороги, открылось 10 новых гостиниц. Завершение проекта планируется осенью 2017 года.

Галерея

• 479 Le monastère de Tatév.JPG
• Tatev Monastery closeup.jpg
• Tatev - Armenia (2916566982).jpg
• Tatev - Drum 1.jpg
• Տաթևի Ճոճվող սյունը.jpg

  Гавазан-качающийся столп

См. также

• Сюник

Ссылки

• [blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=24&id=16675 Армянский монастырь Татев отмечает 1100-летие]
• [www.cf.am/eng/index.php?kategory=4#&panel1-1 Проект "Возрождение Татева (англ.)]
• [haiasa.net/wp-content/uploads/2012/12/Grigorsyun.pdf «Очерки истории Сюника IX—XV вв.», Григорян Г. М.]
• [medituria.ru/dostoprimechatelnosti/dostoprimechatelnosti-armenii/tatev-moshhnejshee-mesto-sily-dostoprimechatelnosti-armenii/ Путешествие в Татев]

Отрывок, характеризующий Татев (монастырь)

Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.