Армянский кафедральный собор (Львов)

Собор
Армянский кафедральный собор Успения Пресвятой Богородицы Вірменський кафедральний собор Успіння Пресвятої Богородиці
Внешний вид
Страна	Украина
Город	Львов
Конфессия	Армянская Апостольская церковь Армянская Апостольская церковь
Епархия	Украинская епархия ААЦ
Автор проекта	Доре (Дорхи)
Строительство	1356—1363 годы
Статус	Охраняется государством
Состояние	действующий приход

Армя́нский кафедра́льный собо́р Успе́ния Пресвято́й Богоро́дицы — один из наиболее древних религиозных архитектурных памятников Львова на территории современной Украины. Входит в состав архитектурных памятников исторического центра Львова — так называемого Старого города. Внесён во Всемирное наследие ЮНЕСКО. Находится на ул. Армянской, 7-13.

История

Согласно памятному знаку, установленному у входа в собор, начало строительства каменного здания храма началось в 1356 году на месте деревянной армянской церкви XII века. Один из самых древних памятников Львова строился архитектором Дорингом (Доре, Дорко) на средства армянских купцов Якова из Кафы и Паноса (Фаноса) из Кайсери, Каппадокия. Многие исследователи предполагают, что в его строительстве принимали участие армянские мастера, так как памятник имеет много общих черт с собором в Ани.

В 1630 году армянской епископ Львовa Николай Торосович вступил в унию с Римом. Во дворе собора на плитах захоронений сохранились надписи на латыни, польском и армянском языках. В 1690 году основан армянский женский монастырь по уставу Святого Бенедикта.

После смерти архиепископа Исаака Исаковича в 1901 году под руководством его преемника Юзефа Теофила Теодоровича реконструкция и реставрация храма была выполнена в стиле модерн.

В советское время Армянский собор в связи с ликвидацией Львовского армяно-католического архиепископства был закрыт. 26 ноября 1945 году был арестован администратор архиепископства, в. Дионисий Каетанович и три других священников. Почти все армяне были вынуждены уехать в Польшу.

В соборе сначала было устроено хранилище Львовской картинной галереи, а с 1953 года — хранилище львовского музея имени В. И. Ленина. В январе 2000 года храм передали верующим, но не Армяно-католической, а Армянской апостольской церкви, так как во Львове практически не осталось армян-католиков. 6 января 2001 года состоялось первое после длительного перерыва богослужение в Армянском соборе.

Ансамбль собора

Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 865 [whc.unesco.org/ru/list/865 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/865 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/865 фр.]

Ансамбль армянской церкви расположен на территории исторического Львова, в той его части, где селились армяне. Собор является архитектурным центром комплекса, вокруг которого группируются остальные сооружения, образуя три небольших замкнутых дворика:

• башня-колокольня над входом во двор, которую выстроил архитектор Пётр Красовский в 1571 году; возвращена армянской общине решением львовского горсовета в декабре 2007 года.
• декоративная колонна с фигурой Святого Христофора (1726 год), которая стоит на дворе;
• здание бывшего армянского банка (XVII век);
• дворец армянских архиепископов (XVII—XVIII век, в настоящее время не принадлежит армянской общине);
• здание бывшего монастыря армянских бенедиктинок (XVII век).

Дворик у северной стены собора с противоположной стороны ограничивает здание монастыря армянских бенедиктинок, построенное в 1682. Перед ним в 1881 поставлена статуя работы Г. Дыкаса. Галерея, устроенная по образцу итальянских лоджий, служит переходом из монастыря в собор, её нижний ярус — открытый, арочный, верхний — закрытый. В стену вмурованы два рельефа (XVI — начала XVII века) из местного известняка. Восточный дворик связывают с монастырским барочные ворота (1671). Он называется христофоровым, и в центре его высится памятная колонна Святого Христофора (XVIII век). Со всех сторон дворик замкнут зданиями бывшего армянского банка (XVII век), архиепископского дворца (конец XVIII века), колокольней (XVI—XVIII века), апсидами собора. Сквозной проход соединяет восточный дворик с ул. Леси Украинки. На арке ворот дата «1779 год» — время восстановления зданий после пожара 1773 года. Южный дворик соединен с восточным воротами с барочным фронтоном (1877), отделен от улицей Армянской оградой с металлической решеткой. В нише ограды с улицы помещена статуя с датой «1664» — характерный образец львовской скульптуры второй половины XVII века, по мнению некоторых исследователей принадлежащая резцу львовского мастера Мельхиора Эрлемберга. Вдоль южной стены собора тянется открытая аркада-галерея, построенная в 1437 году. Возле глухой стены дома установлен деревянный горельеф «Голгофа» (XVIII век).

Армянский собор		Колокольня Армянского собора		Барельеф «Голгофа»

Интерьер

Просторная средняя часть собора после реконструкции 1908—1927 лет испытала значительные изменения. В рисунке нового деревянного потолка архитектор Ф. Мовчинский использовал модернизованные армянские и ориентальные мотивы, а художник Ян Генрик Розен выполнил преисполненные метафизического содержания картины и орнаментальные росписи стен и витражей. Ян Розен пошёл путём синтеза армяно-византийской традиции с западноевропейскими тенденциями современного ему искусства в форме объединения экспрессивных средств выражения с позднесецессионной стилизацией. Особенно удались художнику, по мнению современников, «Тайная вечеря», «Распятие» и «Погребение Святого Одилона».

Интерьер собора

Интерьер Армянского собора		Старейшая из сохранившихся фресок (XIV—XV века)		Фреска Я. Розена «Погребение Святого Одилона» (начало XX века)		Хачкар архиепископа Исаковича

Освящение собора

18 мая 2003 года собор освятил патриарх-католикос всех армян Гарегин II. После того как глава Львовской областной госадминистрации передал армянскому архиепископу Григорису ключи от храма, католикос Гарегин ІІ осуществил обряд «открытия двери» и освятил собор. На торжествах присутствовали спикер армянского парламента Армен Хачатрян, президент Союза армян Украины Нвер Мхитарян, французский певец армянского происхождения Шарль Азнавур с сыном, российский актёр Армен Джигарханян, посол Армении на Украине и посол Армении во Франции, архиепископ УПЦ Львовской и Галицкой епархии Августин (Маркевич), глава украинского Госкомитета по делам религий, а также экс-президент Украины Леонид Кравчук.

Интересные факты

Летом 1978 года в пределах собора происходили съемки дуэли из художественного фильма Д’Артаньян и три мушкетёра.

В 2005 году во внутреннем дворе собора в 90-летнюю годовщину геноцида армян 1915 года был установлен хачкар, изготовленный камнерезами Армении.

Литература

• Вуйцик В. С., Липка Р. М. Зустріч зі Львовом. Львів: Каменяр, 1987.
• Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР. Киев: Будивельник, 1983—1986. Том 3.
• Трегубова Т. О., Мих Р. М. Львів: Архітектурно-історичний нарис. Київ: Будівельник.

Ссылки

• [public.fotki.com/anokhovv/lvov/p5123987.html Распятие у входа в церковь](недоступная ссылка — история).
• [www.3dmaps.com.ua/ru/place/cerkvi/virmenskij-sobor-sobor-uspinya-presvyatoyi-bogorodici.html Армянский собор (собор Успения Пресвятой Богородицы) Виртуальный 3D тур]

Отрывок, характеризующий Армянский кафедральный собор (Львов)

Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.