Хор Вирап

Монастырь
Хор Вирап арм. Խոր Վիրապ
Страна	Армения
Местоположение	провинция Арарат
Дата основания	642 год, в 1662 году — Церковь Святой Богородицы

Хор Вира́п (арм. Խոր Վիրապ — глубокая темница) — армянский монастырь, находящийся близ границы с Турцией. Монастырь известен своим местоположением у подножья библейской горы Арарат, на которой, согласно преданию, оказался Ной на ковчеге после Всемирного потопа.

История

Монастырь расположен над подземной тюрьмой, в которой, по преданию, армянский царь Трдат III содержал в заточении в течение около 15 лет св. Григория Просветителя до того, как был обращён им в христианство, согласно традиционной дате, около 301 года. Вся Армения была обращена в христианство в 301 году, став таким образом первой страной, принявшей христианство в качестве государственной религии

Монастырь служил духовным центром Армянской Апостольской церкви, где находилась резиденция Католикоса всех армян.

Холм Хор Вирап расположен на месте древней столицы Армении Арташат, построенной около 180 года до н. э. царём Арташесом I, основателем династии Арташесидов. Первоначально в 642 году Нерсесом III Строителем была построена часовня над подземельем, где был заточен Григорий Просветитель. Она неоднократно перестраивалась. Вход в подземную тюрьму, сохранившуюся до наших дней, расположен в часовне св. Григория, построенной в 1661 году. Глубина подземной тюрьмы от 3 до 6 метров.

На территории монастыря, в его центральной части также находится большая церковь Сурб Аствацацин (Пресвятой Богородицы), построенная в середине XVII века. В то же время были построены кельи монахов и сам монастырь. Теперь это одно из самых известных мест паломничества армян со всего мира. В церкви проводится регулярное богослужение.

Архитектура

Часовня

Часовня была построена в V веке вокруг подземелья Григория Просветителя из белого известняка. Затем был построен монастырь вокруг развалин часовни. На верху церкви — двенадцатиугольный барабан, на котором покоится купол. Алтарная апсида богато украшена. Хотя во многих армянских церквах алтарь находится на востоке, а сами церкви имеют ориентацию с востока на запад, часовня ориентирована с северо-запада на юго-восток.

Подземелье

Подземелье, где томился Григорий Просветитель, находится на юго-западе от главной церкви, под часовней святого Григория. Часовня представляет собой маленькую базилику с полукруглой апсидой. Из двух подземелий, подземелье, где содержался Григорий Просветитель, — дальнее. Глубина — 6 метров, ширина — 4,4 метра. Маленькая комната и винтовая лестница ведут в подземелье.

Галерея

• Khor Virap Monastery4.jpg

  Панорама с видом на гору Арарат

• Khor Virap. Astvatsatsin Church.jpg

  Церковь Святой Богородицы (Сурб Аствацацин)

• 2014 Prowincja Ararat, Chor Wirap (12).jpg

  Церковь Святой Богородицы (Сурб Аствацацин)

• 40720036.JPG

  Церковь Святой Богородицы (Сурб Аствацацин)

• Khor Virap 1153.jpg

  Вход в темницу монастыря

См. также

• Армянская архитектура

Ссылки

• [www.armenica.org/cgi-bin/armenica.cgi?=2=ba=1====baz0024 Хор Вирап Armenica.org]
• [www.cilicia.com/armo5_khor_virap.html Информация о монастыре Хор Вирап (на англ. яз.)]
• [www.armenianheritage.org/ru/monument/Khorvirap Хор Вирап]. «Армянское наследие».

Отрывок, характеризующий Хор Вирап

– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.