Папахристо, Григорий Аргирович

Григорий Аргирович Папахристо
Дата рождения	1780(1780)
Дата смерти	16 февраля 1848(1848-02-16)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	флот
Звание	вице-адмирал
Командовал	полакр «Экспедицион» бриг «Орфей» 35-й флотский экипаж корабль «Императрица Мария» 1-я бригада 2-й дивизии Балтийского флота
Сражения/войны	Кавказская война, Русско-турецкая война 1828—1829
Награды и премии	Орден Святого Георгия 4-й ст. (1823), Орден Святой Анны 2-й ст. (1828), Золотое оружие «За храбрость» (1829), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1840)

Григорий Аргирович Папахристо (1780—1848) — вице-адмирал, член Аудиториатского департамента Морского министерства,

Родился в 1780 году, образование получил в Морском кадетском корпусе, куда поступил в 1796 году. Произведённый в 1797 году в унтер-офицеры, Папахристо плавал два года в Балтийском море и 1 мая 1799 года произведён был в мичманы.

Службу начал на эскадрах, крейсировавших в Балтийском море между Кронштадтом, Стокгольмом, Фридрихсгамом и Роченсальмом, где в 1801 году командовал канонерской лодкой, а в 1803 и 1804 годах находился в кампании на брандвахтенных судах.

В 1805 году Папахристо командовал военным транспортом № 8, на котором перешёл из Ревеля в Кронштадт. Затем, в 1806 году на корабле «Сильный» в отряде капитан-командора Игнатьева перешёл из Кронштадта на остров Корфу и в эскадре вице-адмирала Сенявина плавал в Адриатическом море. Произведённый 11 января в чин лейтенанта, Папахристо в 1807 году на фрегате «Армения» вернулся из Которского залива на Корфу, откуда на бриге «Феникс» в Триест и на том же бриге в Венецию, где и оставался до 1810 года. По передаче брига французскому флоту он отправился вместе с командой сухим путём из Неаполя в Николаев.

С 1811 по 1815 год Папахристо крейсировал на бриге «Евлампий» и корабле «Лесной» в Чёрном море у абхазских и румелийских берегов и был в кампании на Севастопольском рейде на корабле «12 Апостолов». Командовал в 1816 году полакром «Экспедицион» у берегов Мингрелии и по 1821 год, уже в чине капитан-лейтенанта (произведён в 1 марта 1817 года), крейсировал ежегодно в Чёрном море, причём у Кавказского побережья имел перестрелки с горцами.

С 1821 по 1825 год командовал бригом «Орфей», плавал с гардемаринами и штурманскими учениками по портам Чёрного моря, а в следующие четыре года на том же бриге был в крейсерстве у абхазских берегов и при практической эскадре. 13 февраля 1823 года за проведение 18 полугодовых морских кампаний Папахристо был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 3689 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова).

15 августа 1825 года был произведен в чин капитана 2-го ранга, а в 1826 году назначен был командиром 35-го флотского экипажа в Николаеве и вновь строившегося там же корабля «Императрица Мария», который затем привёл в Севастополь.

В августе 1828 года, командуя тем же кораблем, участвовал в действиях против Варны, куда доставил сухопутный десант в 920 солдат и офицеров. 2 октября 1828 года Папахристо перешёл на том же корабле с императором Николаем I из Варны в Одессу, выдержав на пути сильный шторм; в продолжение 48 часов, привязанный к мачте, Папахристо не покидал своего поста, и когда император приказал ему пристать к берегу, то он в почтительной форме, но решительно, отказался от исполнения приказания, чему государь не противоречил. 8 октября он был за отличие награждён орденом св. Анны 2-й степени.

В декабре того же года Папахристо присоединился со своим кораблем к флоту адмирала Грейга. 1 января 1829 года был произведён в капитаны 1-го ранга и в том же году, командуя тем же кораблем, в составе крейсировавшей у турецких берегов эскадры контр-адмиралов Кумани и Стожевского, находился при взятии Инады, Мидии и Сизополя; 20 марта 1829 года за взятие последнего награждён золотой саблей с надписью «За храбрость».

В 1830 году Папахристо перевозил из Болгарии войска и грузы в Крым и Одессу, в 1831 и 1832 годах находился в Севастополе. В 1833 году, командуя тем же кораблем, перешёл из Севастополя в Константинопольский пролив на Буюкдерский рейд, откуда с десантными войсками графа Муравьёва возвратился в Феодосию. В память пребывания в Константинополе российских вспомогательных войск он получил от турецкого султана золотую медаль. На том же корабле находился в 1834 году в практическом крейсерстве по Чёрному морю.

6 апреля 1835 года Папахристо произведён в контр-адмиралы и назначен командиром 1-й бригады 2-й флотской дивизии в Балтийском море. В 1836 году Папахристо был в крейсерстве с флотом адмирала Р. В. Кроуна и зимовал с своим отрядом в Свеаборге. До 1843 года ежегодно крейсировал по Балтийскому морю, имея свой флаг попеременно на кораблях: «Иезекиил», «Император Александр I», «Императрица Александра» и «Гангут».

В 1840 году Папахристо был награждён орденом святого Станислава 1-й степени, а 6 декабря 1843 года произведён в вице-адмиралы и назначен членом Морского генерал-аудиториата.

Скончался Папахристо скоропостижно 16 февраля 1848 года при выходе из Зимнего дворца после большого придворного бала. Император Николай I, узнав о случившемся, сам сошёл вниз и отдавал приказания. 19 февраля, в день погребения (на Смоленском кладбище), государь шел за гробом из Адмиралтейской церкви до Исаакиевского моста.

Источники

• Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат, 2002. — Т. 2. — 480 с. — (Корабли и суда Российского флота). — 5000 экз. — ISBN 5-203-01789-1.
• Веселаго Ф. Ф. Очерк истории Морского кадетского корпуса. — СПб., 1852.
• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. — Т. II. Л—Я. — М., 2009.
• Исмаилов Э. Э. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров 1788—1913. — М., 2007.
• Русские достопамятные люди. (Рукопись из собрания С. Д. Полторацкого) // «Русская старина». Т. 75, 1892, апрель.
• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). — СПб., 1869.
• Энциклопедия военных и морских наук. — Т. V. — 1891

Отрывок, характеризующий Папахристо, Григорий Аргирович

– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…