Печать Нью-Йорка

Печать Нью-Йо́рка (англ. Seal of New York City) — один из официальных символов города Нью-Йорк.

Первый вариант печати появился в 1686 году. Центральным элементом печати является барочный щит. На нём изображено четыре крыла ветряных мельниц, между которыми снизу и сверху изображены бобры, а слева и справа — бочки с мукой. Эти символы отражают основные товары, производившиеся в городе в ранние годы. Так, с принятием в 1674 году акта о просеивании (англ. Bolting Act) Нью-Йорк получил право на монопольное производство и экспорт муки.

Левым щитодержателем является моряк-колонист, одетый в традиционную одежду. В правой руке он держит грузило. Слева сверху от его правого плеча расположен старинный астрономический инструмент посох Якова. Правым щитодержателем является представитель индейского племени Ленапе, населявшего остров Манхэттен. В левой руке он держит охотничий лук. Щитодержатели, как и сам щит, расположены на лежащей горизонтально лавровой ветви.

Нашлемником щита является восседающий на стилизованном северном полушарии раскинувший крылья и смотрящий налево белоголовый орлан. Он появился на печати в 1784 году, после революции. До этого нашлемником служила корона, символизирующая владычество Британской монархии.

Под лавровой ветвью находится заключённое в буллиты число 1625. Оно символизирует год основания голландского поселения Новый Амстердам, ставшего впоследствии Нью-Йорком. На самом же деле первые голландцы прибыли на территорию будущего поселения в 1624 году, а Нью-Амстердам получил статус города лишь в 1653 году. До 30 декабря 1977 года в печати использовалось число 1664. Оно символизировало год перехода поселения под юрисдикцию англичан.

Центральные элементы печати опоясываются полукруглой лентой. На ней написан девиз Sigillum Civitatis Novi Eboraci, что в переводе с латыни означает «Печать Города Нью-Йорк». С внешней стороны печать окружена лавровым венком.

См. также

• Флаг Нью-Йорка

Литература

• Gary R. Urbanowicz. [books.google.ru/books?id=DGa9I7p_N88C Badges of the Bravest: A Pictorial History of Fire Departments in New York City]. — Turner Publishing Company, 2002. — С. 25–26. — 272 с. — ISBN 1563117975.
• [books.google.ru/books?id=n0tSAAAAcAAJ The Documentary History of the State of New-York] / Edmund Bailey O'Callaghan. — Weed, Parsons & Company, Public Printers, 1850. — Т. 3. — С. 241. — 757 с.

Отрывок, характеризующий Печать Нью-Йорка

– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?