Рутыч, Николай Николаевич

Николай Рутченко
Имя при рождении:	Николай Николаевич Рутыч
Род деятельности:	историк, публицист, общественный деятель
Дата рождения:	29 марта (11 апреля) 1916(1916-04-11)
Место рождения:	Одесса, Херсонская губерния, Российская империя
Гражданство:	СССР СССР Франция Франция
Дата смерти:	4 мая 2013(2013-05-04) (97 лет)
Место смерти:	Аньер-сюр-Сен, О-де-Сен, Иль-де-Франс, Франция

Николай Николаевич Рутченко (Рутыч; 11 апреля 1916, Одесса — 4 мая 2013, Аньер-сюр-Сен) — историк и общественный деятель. В годы Великой Отечественной войны — коллаборационист.

Биография

Родился в семье офицера-дроздовца, расстрелянного в ходе проведения красного террора в Крыму.

В 1934—1935 годах учился на рабфаке Ленинградского государственного университета, по окончании которого поступил на исторический факультет университета. В 1939 году окончил ЛГУ по специальности «история». Работал лектором в Ленинградском областном лектории, затем заведующим кабинетом истории СССР и старшим лаборантом Ленинградского педагогического института им. М. Н. Покровского. Во время учёбы, после двухгодичной военной подготовки и военных сборов, в сентябре 1937 года присвоено воинское звание — «младший лейтенант РККА».

В сентябре 1939 года был призван в армию в звании младшего лейтенанта запаса. Во время советско-финской войны 1939—1940 годов принимал участие в боевых операциях, был награждён орденом Красной Звезды. 23 июня 1941 года был призван по мобилизации, направлен для службы в 62-ю бригаду войск НКВД. Согласно официальной биографии самого Рутыча, в августе 1941 года он был пленён частями немецкой армии в районе деревни Чаща, получив лёгкое ранение. Принимал активное участие в так называемом движении «третьей силы». В Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС) вступил в 1942 году, тогда же был кооптирован в его совет. В том же году прибыл по заданию НТС в Днепропетровск, где познакомился с будущим главой НТС, основателем издательства «Посев» Е. Р. Романовым (Островским). В январе 1944 года был арестован гестапо, прошёл через гитлеровские тюрьмы и концлагеря (Заксенхаузен, Флоссенбург, Дахау). После мая 1945 года скрывался в лагерях для перемещённых лиц под Римом.

В конце 1940-х годов переехал в Париж, где занялся восстановлением местного отделения НТС. Затем перебрался во Франкфурт. Занялся активной агитационно-пропагандистской оперативной работой, в основном с персоналом советских посольств, торгпредств и других учреждений по всей Европе. Позже вернулся в Париж. С 1946 по 1966 годы — член Совета НТС.

Публикация его книги «КПСС у власти» в 1960 году вызвала большой резонанс на Западе и сделала имя Рутыча известным не только среди русской эмиграции, но и в широких кругах западной общественности. Как непримиримый антикоммунист, представитель правого крыла НТС во время визитов первых лиц СССР в Париж высылался на остров Корсику, как правило, вместе с А. П. Столыпиным (сыном премьер-министра России). Впоследствии Рутыч стал отходить от полит. работы и занялся исторической и публицистической деятельностью, печатая свои работы в различных эмигрантских изданиях: «Мысль» (1953—54), «Наши дни» (1955—66), «Грани», «Посев». В 1960-е годы работал политическим обозревателем на Радио «Свобода». В начале 1980-х годов — главный редактор журнала «Грани». Как учёный специализировался на истории России начала XX века, изучении белого движения. В квартире Рутыча собрана коллекция архивных документов участников белого движения. В последние годы жил в местечке Аньер под Парижем.

Версия о службе в Гатчинском СД

В Центральном архиве ФСБ хранятся документы, из которых следует, что Николай Николаевич Рутыч (Рутченко) в годы Великой Отечественной войны числился сотрудником Гатчинского СД, руководил и лично принимал участие в расстрелах советских граждан и партизан. Создатели серии фильмов «Охотники за нацистами» в содействии с Центральным архивом ФСБ России собрали свидетельства причастности Рутченко-Рутыча к Гатчинскому СД, расстрелам советских граждан и партизан. Основой этих материалов служат запротоколированные свидетельские показания, сделанные различными лицами во время допросов советскими органами безопасности и хранившиеся в разных следственных делах. Авторам фильма также удалось разыскать свидетелей тех событий, оставшихся в живых жителей города. Авторы фильма утверждали, что Рутченко был офицером СД. Однако, не предъявляют немецких приказов о присвоении Рутченко офицерских званий (что странно, учитывая, что Гатчинский архив СД был захвачен НКВД) и включении его в расстрельные команды. Сам Рутченко не отрицает своей службы в качестве переводчика.

Также о работе Рутченко в СД упоминается в воспоминаниях председателя НТС В. М. Байдалакова вышедших в Москве в 2002 году.

«Звонит С. П. Рождественский их „Нового Слова“. Шлёт ко мне человека из-под Гатчины. Открываю дверь на его звонок — подтянутый брюнет, лет тридцати, интеллигентен, поручик СД. Приехал из русского отряда в рядах войск СД. Представляется — Николай Николаевич Рудченко-Рутич. Рассказывает свою биографию: аспирант исторического факультета, ученик академика Грекова: когда вспыхнула война решил перейти к немцам, для чего „записался“ в формировавшийся отряд советских парашютистов, попал таким путём в немецкий тыл, поступил в войска СД, познакомился вскоре в прифронтовой полосе с людьми из НСНП и вступил в его ряды. Хотя биография его была явно приглажена и лакирована, был принят нами в Берлине с распростёртыми объятиями — там будет видно».

Однако, в книге «Средь земных тревог. Воспоминания» Рутченко описывает тот же эпизод совсем иначе, утверждая, что воспоминания Байдалакова частично подтасованы, предлагает представить оригинальную рукописную страницу с этим текстом, мотивируя, что известна только печатная копия, а Байдалаков всегда писал от руки. Кроме того, приводит фотокопию письма 1946 года Байдалакова к нему, свидетельствующую о прекрасных отношениях с Байдалаковым. Рутченко также заявляет, что представиться Рутычем он никак не мог, так как это имя появилось у него только после войны.

Несмотря на показания и свидетельства пострадавших от допросов и деятельности офицера СД Рутченко, в том числе, коллаборационистов, которых он арестовывал и допрашивал как потенциальных советских агентов, и британской разведки, перехватившей в 1944 году радиосообщения об участии Рутченко в сокрытии военных преступлений нацистов как человека, участвовавшего в массовых казнях и знавшего места захоронений, Н. Н. Рутченко-Рутыч преследовался в СССР с 1942 года только как агент-диверсант, руководивший Гатчинской школой СД. Эта школа должна была готовить сотрудников гитлеровской гражданской администрации Ленинграда, но на практике школа подготовила диверсантов, действовавших в блокадном Ленинграде и разоблачённых, по официальной версии, исключительно благодаря показаниям выкраденного НКВД заместителя Рутченко по школе. Как военный преступник никогда не преследовался на территории СССР и других стран, запросы о его выдаче для предания суду в связи с военными преступлениями никому, никогда и никем не направлялись, а уголовное дело по преступлениям против человечности не возбуждалось. КГБ и ФСБ обосновывали это тем, что амнистия коллаборационистам 1955 года не касалась не только участников расправ над мирным населением, но и агентов-диверсантов, а к смертной казни нельзя приговорить дважды. До своей смерти 04 мая 2013 года он открыто проживал во Франции под своим именем, давал интервью российским СМИ.

Версия о службе в НКВД/КГБ

Согласно справке, выданной матери Н. Н. Рутченко 26 мая 1942 г., он проходил службу в войсках НКВД.

Многие деятели русской эмиграции (С. П. Мельгунов, Р. Гуль и др.) считали Рутченко агентом советских спецслужб, внедрённым в СД, а затем и в НТС. В частности, его обвиняли в том, что он способствовал выдаче союзниками Советам участников коллаборационистских формирований, содержавшихся в лагерях военнопленных в Италии.

Возможно, что эта версия объясняет тот факт, что СССР никогда не требовал экстрадиции Рутченко как военного преступника, хотя свидетельства его деятельности в СД имелись.

Сочинения

• Рутченко Н. Н., Тюбянский М. Д. Тюренн. — М.: Воениздат, 1939.
• КПСС у власти: Очерки по истории коммунистической партии 1917—1957. — Франкфурт-на-Майне: Посев, 1960. — 466 с.
• [www.rp-net.ru/book/publications/rutych/ Белый фронт генерала Юденича]: Биографии чинов Северо-Западной армии. — М.: Русский путь, 2002. — 502 с, [8] л. ил: ил., портр.; 22 см. — ISBN 5-85887-130-5
• Н. Рутыч. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооружённых сил Юга России: Материалы к истории белого движения. — М.; [Париж]: Рос. архив; Regnum, 1997. — 295 с. — ISBN 5-7873-0007-6
• Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооружённых сил Юга России: Материалы к истории Белого движения. — М.: Российский архив; АСТ ; Астрель, 2002. — 377 с. — ISBN 5-17-014831-3 ; ISBN 5-86566-050-0 ; ISBN 5-271-04653-2
• Думская монархия: Ст. разных лет / [Вступ. ст. А. Терещука]. — СПб.: Logos, 1993. — 180,[2] с.; 22 см — (Историческая серия, XIX—XX век). — ISBN 5-87288-055-3
• [www.rp-net.ru/store/element.php?IBLOCK_ID=30&SECTION_ID=294&ELEMENT_ID=6774 Средь земных тревог: Воспоминания.] — М.: Русский путь; Собрание, 2012. — 608 с. — ISBN 978-5-85887-429-9 ; 978-5-902797-02-9

Литература

• Бернев С. К. «Историк из гестапо». Журнал «Тайны и преступления» № 6 — 2008 г.
• Бернев С. К. «Две жизни историка-коллаборациониста Н. Н. Рутченко-Рутыча» ("Политическая история России: прошлое и современность. Исторические чтения. Вып. 10. СПб., 2012
• Бернев С. К. «Несостоявшийся губернатор».
• Макаров В. Г. «Поручик СД. Николай Рутченко-Рутыч и его непредсказуемое прошлое». Журнал РОДИНА. — 2007. — № 3. — С. 83-87.
• Измозик В. С. Отзыв официального оппонента о диссертации П. Н. Базанова «Издательская деятельности политических организаций русской эмиграции (1917—1988 гг.)».
• Клио. Журнал для ученых. № 3 (34). 2006. ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2070-9773&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2070-9773]
• [nvo.ng.ru/ng_exlibris/2013-03-21/7_amalgam.html Леонидов Виктор «Бесконечная амальгама Николая Рутченко-Рутыча».]
• [www.rp-net.ru/publisher/news/index.php Леонидов Виктор Ушел из жизни Николай Николаевич Рутыч-Рутченко.]

Документальное кино

• [rutube.ru/tracks/1834467.html Документальный сериал «Охотники за нацистами». Часть 4 — ТВЦ, 2006]
• [elmager.livejournal.com/114654.html?thread=1778654 фильм «Охотники за нацистами». Часть 4]
• [www.youtube.com/watch?v=YtVWYbkFgac Документальный сериал «Следствие вели…». Гауляйтер Ленинграда — НТВ, 2006]

Ссылки

• [infodon.org.ua/pedia/644 В. П. Степкин Род Рутченко]
• [www.drozdovtsy.ru/rutych.html Фотография Н. Н. Рутыча с сайта Дроздовского Объединения]
• [www.domrz.ru/?fond_id=7&mod=arhiv Архив Н. Н. Рутыча]
• [www.fontanka.ru/2007/05/07/027/print.html Писатель-историк оказался нацистским пособником]
• [www.odnako.org/blogs/show_25487/ Армен Гаспарян «Писатель и преступник Рутченко: без срока давности»]
• [skeptiq.livejournal.com/227890.html Николай Николаевич Рутыч-Рутченко]
• [posev.ru/files/articles/54.htm Юрий Цуганов (под псевдонимом Николай Кротов) «Охотники за сенсациями», журнал «Посев» № 3 2007 г]
• [rus.ruvr.ru/2013_04_25/Ohota-za-nacistami-Golos-Rossii-protiv-voennogo-prestupnika/ «Голос России» против военного преступника ]
• [beloedelo-spb.livejournal.com/541946.html Комментарий к.и.н К. М. Александрова о Н. Н. Рутченко, в связи с обвинениями в причастности к военным преступлениям]
• [www.nlr.ru/ar/staff/rut.htm Биографическая справка О Н. Н. Рутченко]

↑ Бернев Станислав Константинович, 1961 года рождения, в органах КГБ с 1982 года по настоящее время. Начальник архивного отделения УФСБ России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, подполковник, кандидат исторических наук.

↑ Там же дана сноска и на другие публикации, рассказывающие о коллаборационизме Рутыча

↑ 4 часть цикла целиком посвящена Николаю Николаевичу Рутычу. В фильме предпринимается попытка беседы с самим Рутченко (под предлогом возвращения на родину его архива), поднимается его архивное дело, выявляются ранее не известные факты его биографии (например, его довоенный брак), приводятся протоколы допроса его бывших подчинённых, свидетелей и т.д

Отрывок, характеризующий Рутыч, Николай Николаевич

Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.