Серебренников, Борис Александрович

Борис Серебренников
Дата рождения:	21 февраля (6 марта) 1915(1915-03-06)
Место рождения:	Холмогоры
Дата смерти:	28 февраля 1989(1989-02-28) (73 года)
Место смерти:	Москва
Страна:	СССР СССР
Научная сфера:	лингвистика
Место работы:	Институт языкознания
Учёная степень:	доктор филологических наук
Учёное звание:	академик АН СССР
Альма-матер:	МИФЛИ
Научный руководитель:	М. Н. Петерсон
Известные ученики:	О. С. Широков
Награды и премии:

Бори́с Алекса́ндрович Сере́бренников (6 марта 1915, Холмогоры — 28 февраля 1989, Москва) — советский лингвист, академик АН СССР (1984). Труды по проблемам общего и сравнительно-исторического языкознания, уральским, алтайским, индоевропейским языкам.

Биография

Работал в Серпуховской типографии треста «Мосполиграф», в 1931—1933 годах учился на немецком отделении Московского института новых языков на переводчика. Окончил классическое отделение литературного факультета Московского института истории, философии и литературы (1940), получил квалификацию преподавателя древних языков и античной литературы. Участник Великой Отечественной войны.

В 1945—1948 годах учился в аспирантуре на кафедре сравнительной грамматики индоевропейских языков филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. 14 февраля 1949 года защитил кандидатскую диссертацию «Общие вопросы теории артикля и проблема семантики употребления артикля в древнегреческом языке». Работал старшим преподавателем на той же кафедре.

За противостояние марризму подвергался проработкам в ходе последней марристской кампании (1948—1950), был предупреждён об увольнении с факультета в начале 1950 года. После этого Серебренников, узнав о дискуссии вокруг Нового учения о языке, начатой 9 мая, отправил свою резко критическую статью под названием «Об исследовательских приёмах Марра» в газету «Правда», всерьёз не рассчитывая на публикацию. Статья была напечатана 23 мая, а после того, как на стороне противников «учения» 20 июня выступил Сталин, Серебренникова ждала быстрая карьера.

В книге «Против вульгаризации и извращения марксизма в языкознании. Сб. статей. Ч. 2» (М.: Изд. АН СССР, 1952), соредактором которой (вместе с В. В. Виноградовым) был Серебренников, центральное место занимает его превосходящая по объёму остальные материалы сборника разгромная статья «Критика учения Н. Я. Марра о единстве глоттогонического процесса» (с. 45—110).

Он был назначен заместителем директора Института языкознания АН СССР, а в 1953 году был избран членом-корреспондентом АН СССР, ещё не будучи доктором наук.

В 1956 году он защитил докторскую диссертацию «Категория времени и вида в финно-угорских языках пермской и волжской групп». С 1960 по 1964 год — директор Института языкознания, затем заведующий сектором общего языкознания в том же институте.

Б. А. Серебренников был выдающимся полиглотом.

Умер 28 февраля 1989 года, похоронен на Донском кладбище в Москве.

Библиография

Диссертации

• Общие вопросы теории артикля и проблема семантики употребления артикля в древнегреческом языке. Дисс. … канд. филол. наук. М., 1949.
• Категория времени и вида в финно-угорских языках пермской и волжской групп. Дисс. … д. филол. наук. М., 1956.

Монографии

По общему языкознанию

• Об относительной самостоятельности развития системы языка. — М.: Наука, 1968. — 128 с.
• Вероятностные обоснования в компаративистике. — М.: Наука, 1974. — 352 с.
• О материалистическом подходе к явлениям языка. — М.: Наука, 1983. — 320 с.
• Роль человеческого фактора в языке: Язык и мышление. — М.: Наука, 1988. — 242 с.

По уралистике

• Категории времени и вида в финно-угорских языках пермской и волжской групп. — М.: Изд-во АН СССР, 1960. — 300 с.
• Историческая морфология пермских языков. — М.: Изд-во АН СССР, 1963. — 391 с.
• Историческая морфология мордовских языков. — М.: Наука, 1967. — 262 с.

По тюркским языкам

• Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. — М.: Наука, 1986. — 284 с. (в соавт. с Н. З. Гаджиевой)

Основные статьи

• Серебренников Б. А. [vrn-id.ru/filzaps1959.htm О методах изучения топонимических названий] // Вопросы языкознания, 1959, № 6. — С. 36—50.

Награды

• Орден Отечественной войны II степени (6.4.1985)

Литература

• Алпатов В. М.  Москва лингвистическая / Научный совет РАН по изучению и охране культурного и природного наследия. — М.: Изд-во Института иностранных языков, 2001. — 104 с. — (Природное и культурное наследие Москвы). — 500 экз. — ISBN 5-88966-028-4.. — С. 93—97.

Ссылки

• Серебренников Борис Александрович — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52106.ln-ru Профиль Бориса Александровича Серебренникова] на официальном сайте РАН
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=CF366AEB-ADFC-1A2A-7C68-D28D82549F2C Историческая справка] на сайте Архива РАН

Отрывок, характеризующий Серебренников, Борис Александрович

– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.