Сильвестр Маккой
Поделись знанием:
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
| Сильвестр Маккой | |
| Sylvester McCoy | |
 | |
| Имя при рождении: |
Перси Джеймс Патрик Кент-Смит |
|---|---|
| Дата рождения: |
20 августа 1943 (80 лет) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: | |
Сильвестр Маккой (англ. Sylvester McCoy, имя при рождении Перси Джеймс Патрик Кент-Смит , англ. Percy James Patrick Kent-Smith; 20 августа 1943, Данун, Шотландия, Великобритания) — шотландский актёр, сыгравший роль седьмого Доктора в телесериале «Доктор Кто».
Содержание
Биография
Сильвестр Маккой родился в городке Данун на полуострове Коваль. Его мать была ирландкой, а отец — англичанином. Начальное образование он получил в Дублине. В юности он хотел стать священником, но работал в страховой компании, где его заметил Кен Кэмпбелл. Сейчас Маккой живёт в своей родной Шотландии вместе с женой и двумя детьми.
Карьера
Доктор Кто (1987—1989, 1996)
Роль Доктора Маккой перенял от Колина Бейкера в 1987 и исполнял её до 1989, когда прекратилось производство сериала. Снова вернулся к этой роли в 1996, когда в полнометражном фильме «Доктор Кто» он регенерировал, став Восьмым Доктором, которого сыграл Пол Макганн. В первых сериях в роли Доктора Маккой изображал его с плоским чувством юмора, но сценарист Эндрю Картмел быстро исправил это, так как поклонники сериала жаловались, что и сам Доктор, и сюжеты серий стали легкомысленными. Седьмой Доктор развился в гораздо более таинственную фигуру, чем любая из предыдущих его инкарнаций. Он манипулировал людьми, как марионетками, и всегда складывалось впечатление, что его мотивы глубже, чем кажутся на первый взгляд. Маккой в целом был доволен таким ходом, ведь это позволит ему открыть себя как драматического актёра.
Отличительной особенностью Седьмого Доктора было также и то, что Маккой разговаривал со своим родным шотландским акцентом. В 1990 году читатели «Журнала Доктора Кто» признали Сильвестра Маккоя лучшим Доктором, предоставив ему преимущество перед вечным лидером — Томом Бейкером.
После «Доктора Кто»
В 1997 году МакКой получил роль в телефильме пятого канала «После страха».
В начале девяностых Стивен Спилберг предложил ему роль губернатора Свона в фильме Пираты Карибского моря: Проклятие «Черной жемчужины», но руководство студии The Walt Disney Company тогда не дало денег на съемки фильма. Также он был одним из основных претендентов на роль Бильбо Бэггинса в фильме Питера Джексона Властелин колец. Снялся в трилогии Хоббит в роли мага Радагаста Бурого.
Фильмография
- 1987-1989, 1996 — Доктор Кто — Седьмой Доктор
- 1965-1996 — Jackanory — Storyteller
- 1970-… — Великие представления / Great Perfomances — Fool
- 1974-1983 — Театр BBC2 / BBC2 Playhouse — kerwin
- 1979 — Дракула / Dracula — Walter
- 1979 — All the Fun of the Air — Scotch Jack
- 1979 — The Secret Policeman's Ball — играет самого себя
- 1981 — Tiny Revolutions — Cabaret comedian
- 1983-1989 — Драмарама / Dramarama — Дональд
- 1984-2001 — Surprise Surprise!(сериал) — играет самого себя
- 1984-2010 — Чисто английское убийство / The Bill… — Ian Drew
- 1985 — Последнее место на Земле / The Last Place on Earth — лейтенант Генри Бауэрс
- 1986-… — Катастрофа / Casualty — Эшли Милингтон
- 1987 — Three Kinds of Heat — Harry Pimm
- 1988 — Comic Relief — играет самого себя
- 1988-2011 — Rab C.Nessbitt Gash Senior
- 1991 — Thrill Kill Video Club — Spoons
- 1991 — Doctor Who: The Hartnell Years — играет самого себя
- 1992-2002 — Большой завтрак / The Big Breakfast — играет самого себя
- 1993 — Doctor Who:Dimensions in Time — Седьмой Доктор
- 1993 — The Airzone Solution — Anthony Stanwick
- 1993-2010 — GMTV — играет самого себя
- 1994 — Stranger Than Fiction
- 1994 — The Zero Imperative — Dr.Colin Dove
- 1995 — Прыгающие эльфы / Leapin’Leprechauns! — флинн
- 1995 — Stranger Than Fiction 2
- 1995-2012 Холлиокс / Hollyoaks — Leonard Cave
- 1996 — Доктор Кто / Doctor Who — The Doctor
- 1996 — Сокровища лепреконов / Spellbreaker:Secret of the Leprechauns — флинн
- 1996 — I Was a Doctor Who Monster — presenter
- 1997 — История Тома Джонса, найдёныша / The History of Tom Jones, a Foundling — Mr.Dowling
- 1997 — Beyond Fear — Michael Sams
- 1997 — Space Cadets — играет самого себя
- 2000 — The Mymbo Jumbo — Mr.Tallman
- 2000-… — Врачи / Doctors — The Amazing Lollipop Man
- 2000-… — Завтракать / Breakfast — играет самого себя
- 2001 — The 100 Greatest TV Characters — The Doctor
- 2001 — Do You Have a License to Save This Planet — The Foot Doctor
- 2002 — The Shieling of the One Night — Fergus
- 2002-2007 — Всё ещё игра / Still Game — Арчи
- 2005-2011 — Доктор Кто: Конфиденциально / The Doctor Who Confidential — играет самого себя
- 2006 — Mayo — Reverend Beaver
- 2006 — The Dalek Tapes — The Doctor
- 2007 — 50 лучших телевизионных драм / The 50 Greatest Television Dramas — The Doctor
- 2008 — Король Лир / King Lear — Fool
- 2009 — The Academy — Felix
- 2009 — The Academy Part 2 — Felix
- 2010 — Задаваки панка / Punk Strut:The Movie — Dj
- 2010 — BBC Proms — The Doctor
- 2012 — Эльдорадо | Eldorado — General Zwick
- 2012 — Highway to Hell — General Zwick
- 2012 — Хоббит: Нежданное путешествие / The Hobbit: An Unexpected Journey — Радагаст Бурый
- 2013 — Хоббит: Пустошь Смауга / The Hobbit: The Desolation of Smaug — Радагаст Бурый
- 2013 — Red Claw Way — Paley
- 2014 — Хоббит: Битва пяти воинств / The Hobbit: The Battle of the Five Armies — Радагаст Бурый
Интересные факты
В 1997 году Сильвестр МакКой вернулся к роли Седьмого Доктора на записи звука с новой видеоигры «Доктор Кто: Доля докторов».
Напишите отзыв о статье "Сильвестр Маккой"
Примечания
Ссылки
- [www.sylvestermccoy.tv/ Официальный сайт] (англ.)
- Сильвестр Маккой (англ.) на сайте Internet Movie Database (англ.)
- [www.kasterborous.com/articles.asp?id=1 Travelling Light — Sylvester McCoy article at Kasterborous.com]
| ||||||||||||||||||
 |
Необходимо проверить качество перевода и привести статью в соответствие со стилистическими правилами Википедии. Вы можете помочь улучшить эту статью, исправив в ней ошибки.
Оригинал на английском языке — Sylvester McCoy. |
Отрывок, характеризующий Сильвестр Маккой
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
