Служанки (пьеса)
Поделись знанием:
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
| Служанки | |
| Les Bonnes | |
| Жанр: |
драма в одном действии |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата первой публикации: | |
«Служа́нки» (фр. «Les Bonnes») — пьеса Жана Жене, впервые поставленная Луи Жуве в театре «Атене» (франц.) весной 1947 года.
В СССР и на постсоветском пространстве получила громкую известность благодаря постановкам Романа Виктюка.
Содержание
Сюжет
Служанки в доме Мадам — сёстры Клер и Соланж Лемерсье — тайно донесли в полицию на Мсьё. В отсутствие хозяйки, страдающей по томящемуся в тюрьме супругу, служанки разыгрывают между собой сцены убийства Мадам, облачаются в её наряды и пародируют её манеру говорить. Неожиданно для них Мсьё временно выпущен на свободу — и служанки, понимая, что им грозит скорое разоблачение, решают отравить хозяйку, добавив яд в липовый отвар. В итоге гибнет Клер, принявшая яд вместо Мадам.
История создания
Две версии текста
Текст «Служанок» был опубликован в майском номере журнала «Арбалет» / «L’Arbalète» (№ 12, 1947) с посвящением писательнице и подруге Виолетт Ледюк / Violette Leduc [1].
О тексте, получившемся после переработки пьесы во время репетиций с Жувэ, драматург замечал, что он был «написан из тщеславия, но в тоске»[2]
В 1954 году Жан-Жак Повер публикует обе редакции пьесы, — в письме к издателю автор высказывает предпочтение ранней — «болтливой», по характеристике самого Жене, — версии «Служанок» [2].
Однако все последующие переиздания «Служанок» будут воспроизводить с небольшими изменениями более краткую «версию Жувэ».
Драматургия Жене и театр абсурда
Некоторые исследователи склонны относить драматургию Жене к пьесам т. н. «театра абсурда», — прежде всего на том основании, что хронологически публикация его пьес совпадает с выходом в свет первых пьес Э. Ионеско («Лысая певица», 1948-1950) и С. Беккета «В ожидании Годо» (1949). Другой аргумент заключается в общности построения этих пьес. В пьесах Жене, как и в абсурдистских пьесах, «действие всегда логично и последовательно, устремлено к единой цели и идее» (М.Эслин). При этом действия персонажей и в тех и других пьесах не поддаются объяснению с точки зрения бытовой логики. Драматурги подчеркивают иллюзорность происходящего, абсурдность отношений между людьми
Адаптации
Первая постановка
- 1947, 19 апреля — Луи Жуве, на сцене театра «Атене» / Théâtre de l’Athénée.
- Художник — Кристиан Берар / Christian Bérard.
- Исполнители:
- Моник Мелинан / Monique Mélinand — Соланж
- Иветт Этьеван / Yvette Etiévant — Клэр
- Иоланда Лаффон / Yolande Laffon — Мадам
История постановки
На премьере в первом действии играли «Служанок», во втором — комедию Жана Жироду «Аполлон де Беллак» / «L’Apollon de Bellac». Жене был разочарован спектаклем.
Приём критикой
Исследователь театра Жене Е. Гальцова отмечает, что в прессе появилось около пятидесяти отзывов на представление, что само по себе — грандиозный успех для молодого автора[1]. Критики расхваливали декорации Берара и игру актрис, тогда как самого автора пьесы обвиняли в «грубости, вычурности, вульгарности, тошнотворности, упадничестве, зловонности, галиматье и пр.»[1] — и влиянии на него Жана Кокто.
У начинающего драматурга нашлись сторонники: Тьери Монье увидел в пьесе «дар языка, внезапно свалившийся на вечно немых»[1], Жана Тардье восхитила её скандальность.
Виолетт Ледюк / Violette Leduc, которой были посвящены «Служанки», не присоединилась к хору голосов близких друзей, стремившихся похвалить и пьесу, и спектакль — она предпочитала романы Жене. Драматург очень обиделся и впоследствии снял посвящение[1].
Театр
- 1954, 13 января — Таня Балашова ставит «Служанок» в Театре «Юшетт» / Théâtre de la Huchette.
- Исполнители:
- Альберта Тайад / Alberte Taillade
- Таня Балашова / Tania Balachova — Соланж
- Татьяна Мухин / Tatiana Moukhine
- Исполнители:
Режиссёр использовала раннюю и более расширенную версию пьесы — ту, что была изначально предложена для постановки Луи Жуве и напечатана в журнале.
Спектакль, в котором играли замечательные актрисы не вызвал у Жене большого восторга, критика же приняла его, в целом, более благожелательно, чем самое первое представление пьесы[1].
- 1965 — реж. Дж. Бек / Julian Beck, Джудит Малина / Judith Malina, — «Ливинг Тиэтр» / The Living Theatre
- 1965 — реж. Виктор Гарсиа / Victor Garcia, Париж
В России
- Первый спектакль Ж. Жене на русской сцене — «Служанки» Р. Виктюка в «Сатириконе» (1988). Постановка пьесы стала театральным событием и явилась манифестом новой театральности. Благодаря разработке особой актёрской пластики Валентином Гнеушевым, хореографии Аллой Сигаловой, подбору музыки Асафом Фараджевым, костюмам Аллы Коженковой, гриму Льва Новикова, — в сочетании с актёрской игрой Константина Райкина (Соланж), Николая Добрынина (Клер), Александра Зуева (Мадам) и Сергея Зарубина (Мсьё), — режиссёру удалось создать исключительно яркий спектакль и заявить о возможности нового театрального языка и постановочного стиля. Этот спектакль был показан во многих странах и собрал восторженные отзывы мировой прессы.
- Вторую постановку «Служанок» Р. Виктюк осуществил на сцене созданного им собственного театра в 1992 году, с новым составом исполнителей и в другой хореографии [www.i-love.ru/sprg/sluganki/pr.html].
- В 2003 году Театральная Лаборатория Вадима Максимова поставила спектакль «Служанки» (первая редакция)[www.teatr-labor.ru/?dir=play&doc=200302]. Соланж — Оксана Свойская, Клер — Злата Семёнова.
- Третья редакция «Служанок» Виктюка [www.teatrviktuka.ru/repertory/sluzhanki.html] — 2006 год [www.selavi.ru/smotr/2006/2006_viktuk_sluzh.htm].
Кино и телевидение
- 1962 — Stuepigerne, — реж. Hans-Henrik Krause / Hans-Henrik Krause, Дания (ТВ)
- 1964 — Die Zofen, — реж. Томас Энгель / Thomas Engel, ФРГ (ТВ)
- 1966 — Jungfruleken, — реж. Гёста Фолке / Gösta Folke, Швеция
- 1975 — The Maids, — реж. Кристофер Майлз / Christopher Miles, Великобритания. В ролях: Гленда Джексон / Glenda Jackson (Соланж), Сюзанна Йорк / Susannah York (Клер), Вивьен Мерчант / Vivien Merchant (Мадам), Марк Бёрнс / Mark Burns (Мсьё)
Опера
[peterbengtson.com/works/jungfrurna#pc_123 «The Maids»], — камерная опера в одном акте, шведского композитора Питера Бенгстона / Peter Bengtson. [peterbengtson.com/pages/jungfrurnalibretto Либретто] Рагнара Лица / Ragnar Lyth, по пьесе Ж. Жене.
Действующие лица
- Клэр — клоратурное сопрано или контр-тенор
- Соланж — меццо-сопрано или высокий баритон
- Мадам — контральто или бас-профундо
Постановки
- 1994, март — «The Maids» / «Jungfrurna» — Шведская королевская опера, Стокгольм, Швеция. Постановка: Рагнар Лиц / Ragnar Lyth. Дирижёр: Никлас Виллен / Niklas Willén. Исполнители: Анна Эклунд-Тарантино / Anna Eklund-Tarantino (Клэр); Эва Пилат / Eva Pilat (Соланж); Гунилла Сёдерштрём / Gunilla Söderström (Мадам).
[web.archive.org/web/20110928005353/peterbengtson.com/images/p3.jpg фото] [web.archive.org/web/20110715071013/peterbengtson.com/images/p11.jpg фото] [web.archive.org/web/20110715071213/peterbengtson.com/images/p15.jpg фото] [web.archive.org/web/20110715071305/peterbengtson.com/images/p19.jpg фото]
- 1996, 3 мая — «Die Zofen» — Theater Vorpommern, Штральзунд, Германия. Постановка: Генриетта Семшдорф / Henriette Sehmsdorf. Дирижёр: Эккехард Клемм / Ekkehard Klemm.
- 2003, 9 марта — «Les Bonnes» — Анже-Нант Опера / Angers-Nantes Opéra, Анже, Франция. Сценография и костюмы: Эрик Шевалье / Éric Chevalier. Дирижёр: Джон Бурдекин / John Burdekin. Исполнители: Аделеид Финк / Adelheid Fink (Клэр); Дельфин Фишер / Delphine Fischer (Соланж); Дженис Мейерсон / Janice Meyerson (Мадам)[3].
- 2004, июнь — «The Maids» — Опера Цинцинатти / Cincinnati Opera, Цинциннати, Огайо. Постановка: Николас Муни / Nicholas Muni. Дирижёр: Патрик Саммерс / Patrick Summers . Исполнители: Нэнси Аллен Лунди / Nancy Allen Lundy (сопрано) — Клэр; — [www.allysonmchardy.com/photos.cfm?photo=6 фото] — Элисон МакХарди / Allyson McHardy (меццо-сопрано), — Соланж; Стефани Новачек / Stephanie Novacek (меццо-сопрано), — Мадам
- 2008 — «Die Zofen» — Театр Любека / Theater Lübeck, Любек, Германия. Постановка: Вольд Виддер / Wold Widder. Дирижёр: Франк Максимилиан / Frank Maximilian. Исполнители: Вероника Валднер / Veronika Waldner; [www.donnaellen.com/fotoseiten/zofen_2.htm — фото —] Донна Эллен / Donna Ellen; [www.donnaellen.com/fotoseiten/zofen_1.htm — фото —] Элеонора Виман / Elenor Wiman.
Публикации пьесы на русском языке
- Жене Ж. Служанки: Пьеса в одном действии / Пер. Е.Наумовой // Театр парадокса [: сб. пьес:Ионеско, Беккет, Жене, Пинтер, Аррабаль, Мрожек ] / Сост. и автор предисл. И.Дюшен. М.: Искусство, 1991. — ISBN 5-210-02472-5.
- Жене Ж. Служанки: Пьеса в одном действии / Пер. С.Макуренковой . М. : Академия, 1995. — 95 с.
- Жене Ж. Служанки [: первая редакция ] / Пер. А.Миролюбовой // [ Жене Ж. ] Театр Жана Жене: Пьесы, статьи, письма [: сб.]. СПб.: Гиперион; Гуманитарная Академия, 2001. С.49—84. — ISBN 5-89332-034-4
Напишите отзыв о статье "Служанки (пьеса)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Гальцова Е. [www.i-love.ru/pressa/text405_1.html Из истории Театра Жене] // Жене Ж. Строгий надзор: Пьесы / Сост. и предисл. С.Исаева. М.: ГИТИС, 2000. С. 455—472. — ISBN 5-7196-0288-7 (Серия «Открытое пространство»)
- ↑ 1 2 Жене Ж. Письмо Жан-Жаку Поверу [ 1954 ] / Пер. Л.Долининой и О.Абрамович // [ Жене Ж. ] Театр Жана Жене: Пьесы, статьи, письма [: сб.]. СПб.: Гиперион; Гуманитарная Академия, 2001. C.45—48. — ISBN 5-89332-034-4
- ↑ [www.resmusica.com/article_318_scene_lyrique_nouvelle_entite_angers_nantes_opera_(ano)_angers_britten_et_bengtson_ouvrent_le_bal.html Nouvelle entité Angers Nantes Opéra : Britten et Bengtson ouvrent le bal]
Ссылки
- Жан Жене. [www.i-love.ru/pressa/text406.html Как играть «Служанок»]
- [lib.ru/PXESY/ZHENE/sluzhanki.txt Служанки] в библиотеке Максима Мошкова
- Plunka, Gene A. Les Bonnes // Plunka, Gene A. [books.google.ru/books?id=oKVLSS2ONt8C&printsec=frontcover&dq=Plunka+Gene+A+Rites+of+passage+of+Jean+Genet&source=bl&ots=TXSc52lqAl&sig=2tFY70NO_eTJ8fuI4GqrBjY-GT8&hl=ru&ei=7btQS-W-OM7I-QaC98m2Bw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CAcQ6AEwAA# The Rites of Passage of Jean Genet: The Art and Aesthetics of Risk Taking]. Нью-Джерси: Fairleigh Dickinson Univ. Press, 1992. — ISBN 0838634613.
- [www.lesarchivesduspectacle.net/?lbRecherche=1&Parametre=Les+Bonnes&pbRechercher=Rechercher&pbRechercher=Rechercher «Служанки» / «Les Bonnes»] dans [www.lesarchivesduspectacle.net/ les Archives du Spectacle] (на фр.)
Отрывок, характеризующий Служанки (пьеса)
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
