Смелый Лев

Смелый Лев

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Трусливый Лев — один из главных героев сказочного цикла о Стране Оз Лаймена Фрэнка Баума и о Волшебной стране и Изумрудном городе Александра Волкова.

В «Удивительном волшебнике страны Оз» Л. Ф. Баума

Образ Трусливого Льва А. М. Волков позаимствовал у Л. Ф. Баума, равно как и образы Страшилы, Железного Дровосека, многих других персонажей, да и самой Волшебной страны. Однако в сказочном цикле Баума Лев, получив смелость, не меняет своего имени и продолжает зваться Трусливым Львом, что противоречит его изменившемуся характеру — такого рода каламбуры Баум очень любил.

Приключения Льва в первых книгах Волкова и Баума практически идентичны. Зато в последующих продолжениях, вышедших из-под пера Баума, судьба Льва складывается несколько иначе. Он не «работает царём зверей» в далёком лесу, а почти неотлучно находится в Изумрудном городе, при дворе Принцессы Озмы, сменившей (в баумовской версии) Страшилу на посту Правителя.

Как и у Волкова, баумовский Лев тоже несколько выпадает из изначальной тройки друзей (Страшила, Дровосек, Лев), но Баум «даёт» Льву нового друга — в большинстве продолжений Трусливый Лев фигурирует в паре с Голодным Тигром. Почётная миссия Льва и Тигра состоит в том, чтобы возить Королевскую Красную Карету (главное транспортное средство Принцессы Озмы).

В отличие от своего волковского собрата, Трусливый Лев Баума не считает подобное занятие унизительным. Кроме того, это позволяет Льву принимать участие во множестве путешествий и экспедиций Принцессы Озмы и её многочисленных друзей. Стоит также добавить, что как и все прочие жители страны Оз, Трусливый Лев не стареет и остаётся всегда полон жизненных сил.

В «Волшебнике Изумрудного города» А. Волкова

Появление

Впервые Лев появился в книге «Волшебник Изумрудного города». Явление его было внезапным и ужасным: без всякого предупреждения он выпрыгнул из засады и набросился на мирную компанию ничего не подозревавших друзей — девочку Элли, соломенное пугало Страшилу, Железного Дровосека и пёсика Тотошку. Собственно, Тотошкой Лев и намеревался закусить, но обстоятельства сложились иначе. Надо сказать, что в ту пору Смелый Лев ещё не носил столь гордого имени, напротив, он звался Трусливым Львом, поскольку в отличие от большинства зверей своего вида был обделён храбростью и очень из-за этого страдал.

Знакомство с Элли и другими

Отважная Элли помешала Льву проглотить Тотошку, упрекнув огромного зверя в трусости, ибо «только трус мог решиться напасть на такую крошку». Льву ничего не оставалось, как признать правоту Элли и поведать путникам о своей беде. Проникнувшись сочувствием к несчастному лесному зверю, друзья приняли его в свою компанию. Ведь всех их объединяло то, что у каждого было трудноисполнимое заветное желание — Страшила мечтал получить мозги в свою соломенную голову, Дровосеку недоставало любящего сердца, а Элли с Тотошкой стремились вернуться на далёкую родину. Согласно магическому предсказанию, помочь друзьям мог только великий волшебник Гудвин, таинственный правитель Изумрудного города. К нему и направлялась разношёрстная компания.

Боевые заслуги

Итак, Лев, мечтающий получить смелость, примкнул к друзьям и вскоре стал им верным товарищем. Только благодаря Льву путешественники смогли перебраться через две огромные расщелины: совершив несколько великолепных прыжков, Лев перенёс друзей на своей спине. В другой раз Льву пришлось, рискуя жизнью, задерживать наступление свирепых Саблезубых тигров.

Затем, при неудачной переправе через реку, именно Лев, преодолевая свою водобоязнь, сумел дотащить до берега оставшийся без управления плот, на котором плыли Железный Дровосек, Элли и Тотошка.

На краю гибели

Не успели путники прийти в себя после приключения на реке, как их подстерегла новая опасность. Коварное маковое поле своим смертоносным усыпляющим ароматом, чуть не погубило Элли, Льва и Тотошку. И если лёгонькую Элли с Тотошкой Страшила и Дровосек сумели вынести на руках в безопасное место, то неподъёмному Льву грозила настоящая смерть. В этот раз его спасла находчивость Страшилы и беспримерный подвиг целых полчищ полевых мышей, вытянувших Льва на тележке за привязанные к хвостикам нити.

Характер Льва становится твёрже

Ещё немало трудностей встретилось друзьям на их пути. В битве с Летучими Обезьянами Дровосек и Страшила были почти уничтожены, а Лев, Элли и Тотошка попали в рабство к злой колдунье Бастинде. Но даже в тяжёлых условиях томительного заключения Лев не покорился жестокой ведьме, наотрез отказавшись возить её в упряжке, как она хотела.

Исполнение желаний

После долгих странствий и испытаний Лев, как и остальные его друзья, добился исполнения своей мечты. Несмотря на то, что Гудвин оказался ненастоящим волшебником, он всё-таки сумел исцелить Льва от былой трусости, дав ему выпить некое шипучее снадобье на широком серебряном блюде. После этого Лев, наконец, поверил в себя, и отныне с полным правом мог называться Смелым Львом и царём зверей.

«Венчание» на царство

Главенствующее положение Льва в животном мире Волшебной страны вскоре окончательно упрочилось, когда Лев победил отвратительного гигантского Паука, сеявшего страх в отдалённом лесу. Звери этого леса, освобождённые от мерзкого Паука, в качестве благодарности признали Льва своим повелителем и пригласили на царствование. Проводив Элли, Лев вернулся в этот самый лес, где и поселился на долгие годы.

Вытеснение на обочину сюжета

В последующих пяти книгах о Волшебной стране Смелый Лев неизменно присутствует, но роль его неуклонно уменьшается. Кроме того, в отличие от Страшилы и Железного Дровосека, Лев постепенно стареет, а из-за его огромных размеров ему порой не достаётся места в расширившейся компании друзей. Так, например, при освобождении Страшилы и Дровосека из заключения на Дозорной башне, Льву пришлось дожидаться товарищей внизу; а в военную экспедицию против великанши Арахны Льва просто не взяли.

Трудности Подземной жизни

Тяжко пришлось Льву и в Подземной стране, куда однажды ему довелось спуститься вместе с другими жителями Волшебной страны, ради спасения пленённой там Элли. Сырой климат Пещеры вызвал у царя зверей сильнейший бронхит, так что Лев опустошил все местные аптеки и чуть не съел аптекаря в придачу.

Другие военные кампании

В борьбе с деревянными солдатами Урфина Джюса Лев принимал живейшее участие, но на этот раз все подвиги достались другим героям.

Когда же в третьей книге стало известно, что Элли со своим братом Фредом оказалась в плену у семи подземных королей, из всех друзей Элли Лев проявил наибольшую решительность. Он собрал огромное звериное войско, во главе которого двинулся освобождать Элли. Однако, по счастью, до военных действий дело не дошло, так как мудрый Страшила сумел уладить дело дипломатическим путём.

Семейное положение

Что касается семейной жизни, то Лев — один из совсем немногих персонажей сказочного цикла, кто обзавёлся семьёй. В пятой книге упоминается, что у Льва есть «львица и львята», которых он переправил во владения Стеллы, подальше от ядовитого Жёлтого тумана, в то время как сам отправился в Изумрудный город на подмогу к друзьям.

Ссылки

• [izumgorod.borda.ru/ Форум «Изумрудный город»]

Отрывок, характеризующий Смелый Лев

«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.