Современник (издательство)
| Современник | |
| Страна | |
|---|---|
| Основано | |
| Адрес |
123007, Москва, Хорошевское шоссе, 62 |
| Код Госкомиздата СССР |
106 |
| Префикс ISBN |
5-270 |
Современник — советское, а затем и российское издательство, основанное в 1970 году в Москве для выпуска произведений современных писателей Российской Федерации, русских классиков, книг по литературоведению и критике.
История
«Современник» — издательство, специально созданное для выпуска книг писателей РСФСР. Подчинялось Государственному комитету Совета Министров РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли и Союзу писателей РСФСР. Идея создания «русского» издательства принадлежала Николаю Васильевичу Свиридову, председателю Госкомитета РСФСР по печати, а также писателям Леониду Соболеву, Юрию Бондареву, Ивану Акулову и др.
70-е годы
1970—1980 гг. — время расцвета издательства. Юрий Прокушев вспоминает: «Уже в первый год российское писательское издательство выпустило 25 книг. Первый из них стала впервые выпускаемая отдельной книгой, военная проза всемирно известного русского писателя — Михаила Шолохова. Заметим, что уже в первый год своей деятельности „Современник“ возместил все расходы, связанные с его организацией и дал свою первую прибыль. Главная редакция стала работать „как часы“. Выпуск книг российских писателей, в основном новых произведений, наращивался, если можно так сказать, с „космическим“ ускорением. Уже в 1972 году — „Современник“ напечатал свыше ста книг! В следующем — план выпуска литературы 1974 года составил почти триста названий. „Современник“ объективно становился одним из крупнейших в Советском Союзе издательств художественной литературы»[1].
В «Современнике» выходят книги начинающих авторов и новые, ранее не публиковавшиеся произведения известных писателей, объединявшиеся по признаку новизны в две большие серии «Новинки Современника» и «Первая книга в столице». В «Современнике» были изданы практически все «писатели-деревенщики»: Иван Акулов, Фёдор Абрамов, Василий Белов, Василий Шукшин, Валентин Распутин, Виктор Лихоносов, Борис Можаев, Борис Екимов и др. Борис Можаев в 1990-м пишет: «Мой роман „Мужики и бабы“ (книга первая) был отвергнут четырьмя журналами, пролежал три года, и только благодаря смелости и настойчивости главного редактора издательства „Современник“ Валентина Сорокина был выпущен в свет. Тот же Валентин Сорокин под свою ответственность (письменную) издал и всю мою книгу „Старые истории“ в 1978 году…»[2] Большое внимание «Современник» уделял и городской прозе[3] - здесь вышли книги Анатолия Афанасьева, Вениамина Каверина, Владимира Маканина и др.
В «Современнике» выходили книги Владимира Чивилихина, Петра Проскурина, Анатолия Иванова («Вечный зов»), Константина Воробьева, Владимира Тендрякова, Николая Воронова, Анатолия Жукова, Эрнста Сафонова, Олега Куваева, Георгия Маркова, Юрия Гончарова, Константина Федина. Репертуар издательства включал литературно-художественные издания всех видов (в том числе — собрания избранных сочинений российских писателей) массового комментированного (издания классики) и некомментированного (произведения современных авторов) типа. Издавая русскую классику и произведения малоизвестных и просто забытых писателей XVIII — начала XX века, «Современник» последовательно стремился расширить в сознании читателей представление о границах русской литературы за традиционно очерченные пределы (серии «Классическая библиотека Современника», «Из наследия», «Феникс»).
Среди наиболее известных серий издательства — поэтические: «Библиотека поэзии „Россия“» и «Библиотека Российская поэма», прозаическая — «Библиотека российского романа». В серии «Библиотека поэзии „Россия“» впервые в СССР стали выходит сборники с аудиоприложением — мини-пластинкой с записью голоса поэта. В этой серии вышли книги репрессированных поэтов — Бориса Корнилова и Павла Васильева.
Книги «Современника» конкурировали по качеству, оформлению, редакторской работе, подбору авторов с ведущими издательствами страны — «Советская Россия», «Советский писатель», «Художественная литература». По книгам «Современника» более двухсот молодых литераторов вступили в Союз писателей РСФСР, через три года после начала работы издательство стало лучшим в России, принося государству доход более чем в 20 миллионов рублей. В 1974 издательство выпустило 222 названия книг и брошюр тиражом 12 179 тыс. экз., объёмом 208 276 тыс. печатных листов-оттисков[4].
В 70-е годы средний возраст коллектива издательства составлял 26 лет, в число сотрудников входили прозаики Владимир Крупин (парторг издательства), Ванцетти Чукреев (возглавлял в издательстве редакцию литератур народов РСФСР), Алексей Миньков, Александр Карелин, Вячеслав Марченко, поэты Юрий Кузнецов, Игорь Ляпин, Геннадий Фролов, Александр Москвитин, критик Вячеслав Горбачёв, публицист Александр Байгушев и др. Главным редактором «Современника» в 1970—1980 гг. был поэт Валентин Сорокин — самый молодой главный редактор в стране. Директор издательства в 1970—1978 гг. — Юрий Прокушев. Современные политологи и историки литературы относят руководство издательства к так называемой «русской партии» — представителям национально-патриотического течения в образованной части советского общества, а их работу в «Современнике» считают осознанной и планомерной деятельностью по пробуждению русского национального самосознания[5].
В конце 70-х на «русскую партию» и её представителей началось наступление госаппарата. «Первыми в 1979—1980 годах подверглись атаке с Лубянки издательство „Современник“, директор его Ю. Прокушев и главный редактор В. Сорокин. Опыт т. Ягоды был позабыт, возились долго, не всегда умело. Какие-то доносы, проверки документации, вызовы сотрудников „на беседы“ и т. п. Ну, одолели в конце концов, сняли Прокушева и Сорокина, но с каким шумом! Впрочем, в издательстве с тех пор перестали выходить и боевые книги современных патриотических авторов, и переиздания русской классической мысли»[6]. Официальная же версия гласила, что руководство издательства сняли «за ошибки, допущенные в формировании плана по выпуску книг, освещающих историю России».
80-е годы
В 80-е годы руководство издательства — Геннадий Гусев (директор в 1980—1984 гг.) и Леонид Фролов (главный редактор с 1981 г., директор с 1984 г.) — уже не воюет с цензурой, беря курс на выпуск «умеренных авторов». Так, Вадим Кожинов вспоминает: «В 1983 г. я завершил работу над составлением книги, принес рукопись в издательство „Современник“. (…) А через какую-нибудь неделю мне звонят из редакции и говорят, что книгу решили не издавать. Я стал наводить справки и выяснил, что главный редактор издательства Леонид Фролов, даже не читая книги, сказал Гусеву, что книга, составленная Кожиновым, антисоветская. (…) Кстати, теперь (то есть в 90-е годы) „Современник“, в основном, издает всякие „шпионские“ книги или типа „Записки любовницы Берии“ — короче, всякую коммерческую халтуру»[7].
Ну а 80-е годы в издательстве выходит первая книга Владимира Высоцкого (посмертно), выходят книги Вячеслава Шишкова, Гавриила Троепольского, Михаила Алексеева, Бориса Шергина, Георгия Семёнова и др. В 1986 году «Современник» выпустил 371 книгу общим тиражом 29,1 млн экз.
90-е и другие годы
После развала СССР «Современник» помимо произведений художественной литературы выпускает книги для детей (серии «По школьной программе», «Словари школьника», «Под сенью дружных муз» и др.), искусствоведческие издания (серия «Наследие знаменитых энциклопедий»), мемуарно-документальные издания (серия «Жестокий век») и др. Литературно-художественный раздел издательства в 90-е годы включает собрания сочинений крупнейших русских писателей XX века: А. Платонова (в 5 томах), В. Белова (в 5 томах), книги Валентина Пикуля, разнообразные издания произведений русской исторической беллетристики (в том числе одну из первых жанровых серий в этом разделе книжного репертуара России — «Государи Руси Великой», выходившую с 1991 по 1997 год), детективные произведения отечественных дореволюционных писателей (серия «Старый уголовный роман») и пр.
Но падение тиражей и наименований впечатляющи: в 1998 году в издательстве вышло 34 книги общим тиражом 261 тысяча экз.
В «нулевые» годы деятельность издательства фактически свёрнута — в год выходит несколько книг, и они не пользуются большим коммерческим успехом или вниманием прессы.
Напишите отзыв о статье "Современник (издательство)"
Литература
Валентин Сорокин. [www.hrono.ru/libris/lib_s/billy25.html Атакует следователь Соколов.] Из кн. Биллы и дебилы. М., 2004.
Примечания
- ↑ Прокушев Ю. [www.hrono.ru/text/2004/prokush0403.html «Беречь Россию не устану…»]
- ↑ Сычева Л. Тайна поэта. Документальная повесть-размышление о жизни и творчестве, Челябинск, 2002.
- ↑ [www.peremeny.ru/column/view/1445/ Игорь Манцов. В моей жизни много счастья]
- ↑ Карайченцева С. А. Современное литературно-художественное книгоиздание в РФ. М., 2000.
- ↑ Вдовин А. И."Русский клуб" и «Русская партия». Из истории общественно-политической борьбы в СССР в 1960-1980-е гг.
- ↑ Сергей Семанов. Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки. М, 2001.
- ↑ [www.hrono.ru/statii/dor_kog.html Интервью с Вадимом Кожиновым]
Отрывок, характеризующий Современник (издательство)
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
