Столкновение в Кировабаде (1989)

Столкновение в Кировабаде
Общие сведения
Дата	12 октября 1989 года
Время	19:39
Характер	Столкновение на аэродроме
Причина	Ошибка экипажа Су-24
Место	аэродром Кировабад (АзССР, СССР)
Погибшие	7 (4+1+2)
Воздушное судно
Ан-12Б, аналогичный разбившемуся
Модель	Ан-12Б
Принадлежность	ВВС войск ПВО СССР (978 овтап)
Бортовой номер	СССР-11229
Дата выпуска	1964 год
Экипаж	7
Погибшие	4
Выживших	3
Второе воздушное судно
Су-24, аналогичный разбившемуся
Модель	Су-24
Принадлежность	ВВС СССР
Экипаж	2
Погибшие	1
Выживших	1

Столкновение в Кировабаде — авиационная катастрофа, произошедшая в четверг 12 октября 1989 года, когда на аэродроме Кировабад (АзССР) столкнулись два военных самолёта, в результате чего погибли 7 человек.

Самолёты

Ан-12Б (по другим данным — Ан-12БП) с регистрационным номером СССР-11229 (заводской — 4342006, серийный — 20-06) был выпущен Ташкентским авиационным заводом в 1964 году. На момент происшествия относился к 978-му отдельному военно-транспортному авиационному полку, который базировался на аэродроме Клин и по сути выполнял функцию военно-транспортной авиации войск противовоздушной обороны СССР. Его экипаж состоял из семи человек.

Экипаж бомбардировщика Су-24 состоял из двух человек: командир корабля полковник Григорьев Ю. и штурман капитан Городчуков А.

Катастрофа

Бомбардировщик Су-24 советских ВВС должен был выполнять ночной полёт. В процессе выруливания на взлётно-посадочную полосу экипаж не заметил, как пересёк эту самую полосу, а вырулил на самом деле на расположенную следом рулёжную дорожку. Огни на рулёжной дорожке отличаются от сигнальных огней взлётной полосы, к тому же направления отличались на 7°, но экипаж бомбардировщика не обратил внимания на эти обстоятельства и начал взлёт. Пробежав всего метров пятьсот, Су-24 врезался плоскостью крыла в стоящий на рулёжке пустой автобус, а затем в транспортный Ан-12, который в это время заправлялся, после чего оба самолёта взорвались. Штурман бомбардировщика Городчуков успел катапультироваться перед столкновением и выжил; пилот Григорьев погиб. На борту транспортного самолёта погибли 4 члена экипажа. Остальные 3 находились снаружи на аэродроме, поэтому они не пострадали. Погибли два военных сотрудника наземного персонала аэродрома — водитель топливозаправщика и офицер службы ГСМ. Таким образом, общее число жертв катастрофы составило 7 человек.

Отрывок, характеризующий Столкновение в Кировабаде (1989)

– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.