Тихон (митрополит всей Америки и Канады)

Его Блаженство Митрополит Тихон Metropolitan Tikhon<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
8-й Архиепископ Вашингтонский, Митрополит всей Америки и Канады
c 13 ноября 2012 года
Избрание:	13 ноября 2012 года
Интронизация:	27 января 2013 года
Церковь:	Православная Церковь в Америке
Предшественник:	Митрополит Иона
Архиепископ Филадельфийский и Восточно-Пеннсильванский
29 октября 2005 — 13 ноября 2012 в/у 14 февраля 2004 — 29 октября 2005
Предшественник:	Герман (Свайко)
Преемник:	Мелхиседек (Плеска) (в/у) Марк (Мэймон)
Епископ Саут-Кэйнанский, викарий Митрополита всей Америки и Канады
14 февраля 2004 — 29 октября 2005
Предшественник:	викариатство учреждено
Преемник:	викариатство упразднено
Имя при рождении:	Марк Моллард
Оригинал имени при рождении:	Marc R. Mollard
Рождение:	15 июля 1966(1966-07-15) (57 лет) Бостон
Принятие монашества:	1995 год
Награды:
Митрополит Тихон на Викискладе

Митрополит Тихон (англ. Metropolitan Tikhon, в миру Марк Моллард, англ. Marc R. Mollard; 15 июля 1966, Бостон) — епископ Православной Церкви в Америке, с 13 ноября 2012 года — Предстоятель Православной Церкви в Америке с титулом Блаженнейший архиепископ Вашингтонский, митрополит всей Америки и Канады. В 2005—2012 гг. — архиепископ Филадельфийский и Восточно-Пенсильванский.

Тезоименитство — 9 октября (память Патриарха Тихона).

Биография

Был старшим из трёх детей Франсуа и Элизабет Моллард, бывших прихожанами Епископальной церкви. После недолгого проживания в штате Коннектикут, во Франции, и в штате Миссури, его семья поселилась в Рединге (штат Пенсильвания), где он закончил среднюю школу в 1984 году.

В 1988 году он получил степень бакалавра по французскому языку и социологии от Колледжа Франклина и Маршалла в Ланкастере (штат Пенсильвания), после чего он переехал в Чикаго, где посетил службу в местном православном храме Петра и Павла в юрисдикции ПЦА.

В 1989 году он был принят в лоно Православной Церкви из епископальной церкви, после чего, осенью того же года, поступил в Свято-Тихоновскую духовную семинарию в Саут-Кэйнане (Южном Ханаане). Годом позже он вступил послушником в монашескую братию местного Тихоновского монастыря.

По выпуске в 1993 году из семинарии со степенью магистра богословия, он был назначен преподавателем Ветхого Завета в Свято-Тихоновской семинарии. В круг его предметов входили общие лекции по Ветхому Завету, курсы о пророческих писаниях и Псалмах, житиях Ветхозаветных святых, литургическом использовании Ветхозаветных Писаний, месте Ветхого Завета в святоотеческих писаниях.

В 1995 году он был пострижен в малую схиму архиепископом Филадельфийским Германом, и наречён Тихоном, в честь святителя патриарха Тихона, почитаемого в Америке также как просветителя этой земли. Позднее в том же году он был рукоположён во диакона и во пресвитера в Свято-Тихоновском монастыре.

В 1998 году он был возведён в игуменское, а в 2000 году — в архимандричье достоинство.

Принял участие в издании составленной игуменом Александром (Голицыным) книги «The Living Witness of the Holy Mountain» («Живое свидетельство Святой Горы»), подобрав иллюстрации для издания. В декабре 2002 года митрополитом Германом он был назначен наместником Свято-Тихоновского монастыря.

В октябре 2003 года решением Священного Синода Православной Церкви в Америке архимандрит Тихон был избран на должность митрополичьего викария.

14 февраля 2004 года в храме святителя Тихона Задонского Свято-Тихоновского монастыря хиротонисали его во епископа Саут-Кэйнанского (Южно-Ханаанского), викария Митрополиты всей Америки и Канады. Хиротонию совершили митрополит Герман (Свайко), митрополит Феодосий (Лазор), архиепископ Питтсбургский и Западной Пенсильвании Кирилл (Йончев), епископ Оттавский и Канады Серафим (Сторхейм), епископ Бостонский и Олбанской епархии Никон (Лайолин), епископ Ксанфский Димитрий (Кушелл) (Константинопольская православная церковь).

Оставаясь настоятелем Свято-Тихоновского монастыря, а затем и ректором Свято-Тихоновской семинарии, епископ Тихон вступил также во временное управление Филадельфийской епархией. В мае 2005 года на собрании епархии был избран следующим правящим епархиальным архиереем. Его настолование состоялось 29 октября 2005 года в Стефановском соборе Филадельфии.

14 января 2009 года назначен секретарём Священного Синода ПЦА вместо архиепископа Серафима (Сторхейма).

24 февраля по 30 апреля 2011 года временно управлял Епархией Среднего Запада.

9 мая 2012 года решением Священного Синода ПЦА был возведён в сан архиепископа.

13 ноября 2012 года на 17-м Всеамериканском Соборе в Парме (Огайо) избран предстоятелем Православной Церкви в Америке. В тот же день был наречён в Архиепископа Вашингтонского, Митрополита всей Америки и Канады (с июля того же года местоблюстителем ПЦА был Нафанаил (Попп)).

По оценке митрополита Иларион (Алфеева), выскзанной в связи с избранием митрополита Тихона предстоятелм ПЦА, «в последние годы эта самая молодая из Поместных Церквей переживает трудный этап своей истории. Достаточно сказать, что за короткий период времени в ней сменилось уже три Предстоятеля. Среди задач, стоящих перед новоизбранным Блаженнейшим Митрополитом Тихоном, первоочередная — укрепление единства Американской Церкви».

27 января 2013 года в Свято-Николаевском соборе в Вашингтоне состоялась его интронизация как предстоятеля. За литургией ему сослужили иерархи ПЦА, а также епископ Бруклинский Николай (Озон) (Антиохийский Патриархат), управляющий Патриаршими приходами в США архиепископ Наро-Фоминский Юстиниан (Овчинников), епископ Мэйфильдский Георгий (Шейфер) (Русская Зарубежная Церковь) и митрополит Батумский и Лазский Димитрий (Шиолашвили) (Грузинская Православная Церковь).

21 марта 2014 года года назначен местоблюстителем архиепархии Канады. Оставался в этой должности до 21 октября 2014 года, когда епископ Ириней (Рошон) был назначен её правящим архиереем.

предпринимал попытки нормализации отношений с Константинопольским Патриархатом. В декабре 2014 года он посетил Фанар, а также побывал в Богословской школе на острове Халки. В июне 2015 года вновь побывал в Константинопольской Патриархию по случаю собрания исполнительного комитета Ассамблеи канонических епископов Соединенных Штатов Америки. 19 марта 2016 года вновь встретился с Патриархом Варфоломеем на Фанаре. В ходе беседы речь шла о подготовке к Всеправославному Собору, который намеченному на июнь 2016 года. Митрополит Тихон в числе других иерархов сослужил Патриарху Варфоломею за Божественной Литургией в патриаршей церкви святого Георгия на Фанаре, в воскресенье 20 марта, что явилось первым случаем сослужения Предсточтелей ПЦА и Константинопольского Патриархата.

Награды

• Орден князя Ярослава Мудрого I степени (Украина, 27 июля 2013) — за выдающуюся церковную деятельность, направленную на подъём авторитета православия в мире, и по случаю празднования на Украине 1025-летия крещения Киевской Руси
• Орден святого равноапостольного великого князя Владимира I степени (РПЦ, 22 июля 2013)

Отрывок, характеризующий Тихон (митрополит всей Америки и Канады)

Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.