Усыновление осиротевших корейских детей

Усыновление осиротевших корейских детей — процесс усыновления корейских детей-сирот странами Европы и США после окончания Корейской войны.

Предыстория

Немного цифр

К концу 1945 года, после завершения японского колониального правления в Корее, имелось всего 38 сиротских приютов, в которых содержались около 3000 детей. С началом Корейской войны количество этих учреждений выросло до 215, а число детей-сирот подскочило до 24945 человек. Спустя 5 лет после подписания перемирия, в результате разделения и распада семей количество детских приютов увеличилось до 482, а число детей-сирот, содержавшихся в них до 48594 человека.

Причины возникновения

Корейская война явилась главной проблемой возникновения большой численности осиротевших корейских детей: гибель родителей, а также появление детей, отцами которых были американские военнослужащие. В 1950–53 годах более 1,3 млн американцев проходили военную службу в Корее, а после войны остался шестидесятитысячный контингент 8-й американской армии для защиты интересов США в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Большинство так называемых амер-азиатских («Amerasians») детей оставлялось матерями-кореянками в детских домах, так как традиционное предубеждение корейцев против внебрачных детей, к тому же полукровкам, не оставляло таким женщинам никаких перспектив в корейском обществе. В то же самое время, в Корее никогда не было традиций усыновления — слишком уж ценилось в ней кровное родство, а если и происходило усыновление, то выбор всегда падал исключительно на мальчиков. Количество таких детей, брошенных родителями, по окончанию войны достигло 10 тыс. человек. В 1972 году Хэ Вон Мо на основе проделанных им расчетов предположил, что всего в период с 1950 по 1965 год от американских военнослужащих и женщин-кореянок было рождено 12280 детей, из которых половина стали приёмными детьми в семьях граждан США и европейских странах.

Начало процесса усыновления

Первый случай усыновления корейских детей состоялся в 1953 году при содействии церкви адвентистов седьмого дня. Но сама история массового усыновления корейских сирот началась в декабре 1954 года, именно тогда американский предприниматель Гарри Хольт и его жена Берта, увидев киножурнал, посвящённый корейским сиротам, которые потеряли родителей в годы Корейской войны, приняли решение взять на воспитание корейских детей. Хольт отправился в Корею — и вернулся оттуда с восемью малышами. Впоследствии в 1956 году Г. Хольт организовал программу адаптации корейских детей, а в 1970 году выросла самостоятельная организация, которая занимается вопросами адаптации корейских детей в американских семьях. «Детская служба Хольта» состоит ныне из 11 представительств, 2 субдочерних офисов и 2 центров.

Итоги

На протяжении 1950—2000 годов примерно 140 тысяч корейских малышей (в основном девочек) нашли новую семью за рубежом. Около 100 тысяч из них оказались в США, а остальные 40 тысяч — в странах Западной Европы, Австралии и Канаде.

Ссылки

• Г. Н. Ким. [world.lib.ru/k/kim_german_nikolaewich/30.shtml Из истории появления приёмных детей-корейцев за рубежом]. Проверено 2 мая 2012. [www.webcitation.org/67w5tS6Vu Архивировано из первоисточника 26 мая 2012].
• [lankov.oriental.ru/d49.shtml Андрей Ланьков. 140 тысяч приемных детей]

Отрывок, характеризующий Усыновление осиротевших корейских детей

– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.