Фейнман, Джоан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Фейнман (значения).
Джоан Фейнман
(Джоан Хиршберг)
Joan Feynman
(Joan Hirshberg)
Дата рождения:

31 марта 1927(1927-03-31) (97 лет)

Место рождения:

Фар-Роквей[en], Куинс, Нью-Йорк, США

Научная сфера:

астрофизика

Место работы:

Национальный центр атмосферных исследований[en], Национальный научный фонд, Бостонский колледж, Лаборатория реактивного движения

Альма-матер:

Оберлинский колледж,
Сиракьюсский университет

Научный руководитель:

Мэлвин Лакс[en]

Известна как:

работы по полярному сиянию, солнечному ветру

Награды и премии:

Джоан Фейнман (также Джоан Хиршберг по фамилии первого мужа с 1948 до 1974 года[1], англ. Joan Feynman (Joan Hirshberg), 31 марта 1927) — американский гео- и астрофизик, внёсшая значительный вклад в изучение солнечного ветра и его влияния на магнитосферу Земли[2]. Наиболее известна работами, которые помогли понять физическую природу полярного сияния, а также моделью, значительно упростившей расчёты радиационной нагрузки на искусственные спутники Земли, и разработкой метода предсказания интенсивности циклов солнечной активности[3]. Первая женщина, избранная членом Американского геофизического союза (АГС), член Международного астрономического союза. Младшая сестра физика Ричарда Фейнмана.





Биография

Ранние годы

Джоан Фейнман родилась и выросла в нью-йоркском районе Фар-Роквей[en] в семье Мелвилла Фейнмана и Люсиль Фейнман (в девичестве Филлипс) — иммигрантов из Российской империи (отец уроженец Минска; Люсиль, родившаяся в США, происходила из семьи с польскими корнями)[4]. Вторым ребёнком в семье был её старший брат Ричард Фейнман — будущий выдающийся учёный-физик[1][3].

По воспоминаниям Джоан, её детские годы прошли счастливо, в семье царили гармония и согласие[1]. Она, как и её брат, с ранних лет была любознательным ребёнком и проявляла интерес к изучению природы[3]. Брат Ричард всегда поощрял её любопытство и привлекал к участию в своих научно-технических занятиях, например, возне с электроприборами в своей детской лаборатории[1]. Однажды ночью он разбудил Джоан, чтобы показать ей полярное сияние, мерцающее над безлюдным полем для гольфа рядом с их домом — это определило её судьбу: она захотела изучать это прекрасное явление[1][3][5]. Отец также увлекался наукой, некоторое время книгой для чтения на ночь Джоан была монография немецкого геолога и метеоролога Альфреда Вегенера о тогда только появившейся и ещё не доказанной теории о дрейфе континентов[1]. Мать и бабушка не поощряли интереса Джоан к точным наукам, так как были убеждены сами и повторяли дочери, что женский мозг, в отличие от мужского, не способен воспринимать сложные научные концепции[3][6][1]. Тем не менее, после прочтения книги «Астрономия» — учебника для колледжа, подаренного ей братом на 14-летие, в котором Фейнман впервые столкнулась с результатами исследований астронома Сесилии Пейн-Гапошкиной, она пришла к убеждению, что женщинам также по силам заниматься научной деятельностью[3][7][1].

Образование

Высшее образование (степень бакалавра физики) Фейнман получила в Оберлинском колледже, во время обучения в котором часто сталкивалась с проявлениями сексизма[1][3]. Они подтачивали её веру в собственные силы, но постоянная переписка с братом, поддерживавшим Джоан в научных устремлениях, стимулировала её продолжать работу над собой[1]. На первом курсе Оберлина Джоан познакомилась со своим будущим первым мужем — Ричардом Хиршбергом, вернувшимся в колледж для продолжения обучения после службы на Тихоокеанском театре военных действий Второй мировой войны[1]. Он был на три года старше её и тоже изучал физику. Их роман развивался быстро: в 1946 году они помолвились, а через два года, сразу после окончания колледжа, поженились[1].

Ричард, а затем и Джоан, устроились на работу в Лабораторию военно-морского флота США[en] в Вашингтоне[1]. На следующий год они оба начали учиться в Сиракьюсском университете[1]: она изучала физику твёрдого тела под руководством Мэлвина Лакса[en][2], а Ричард решил переключиться на культурную антропологию[1]. При выборе темы для диссертации Джоан поняла, что она тяготеет к теоретической физике, что оставляло выбор лишь из двух альтернатив: общая теория относительности или физика твердого тела. Джоан решила проконсультироваться на этот счёт у профессоров университета, один из которых предложил ей выбрать темой для исследований паутину, потому что «она будет встречаться с ней во время уборки» (англ. would encounter them whilst cleaning)[1].

Во время обучения в аспирантуре Джоан взяла академический отпуск, чтобы сопровождать Ричарда в его полевых исследованиях в Гватемале. Весь 1952 год они изучали аспекты самоидентификации какчикели, — одного из племён майя[1][8]. Поразительная бедность и высокая детская смертность среди этих людей перевернули представления Джоан о борьбе за жизнь и необходимом уровне комфорта[1].

В конце 1952 года после возвращения в США Джоан Хиршберг с энтузиазмом вновь взялась за физику[1] и уже в 1958 году получила докторскую степень по теоретической физике[2], защитив диссертацию «Поглощение инфракрасного излучения в кристаллах с алмазоподобной кристаллической решёткой»[3]. В том же году защитился и Ричард[1]. Одновременное получение научных степеней мужем и женой было довольно необычно для того времени, поэтому местная газета опубликовала об этом заметку[1]. Женщина-физик была ещё более необычным явлением, из-за чего в результате «исправления ошибки» в подписи к фотографии пары утверждалось, что Ричард стал доктором по физике, а Джоан — по антропологии[1].

«Я беру на себя северные сияния, а ты всю остальную Вселенную»

Летом 1957 года у Джоан и Ричарда появился первый ребёнок — сын Мэттью[1]. Однако, в середине XX века замужней женщине с детьми в США было трудно найти работу в научной сфере, поэтому поначалу Джоан устроилась в фирму по производству твердотельных приборов, а в 1960 году, забеременев во второй раз, вообще ушла с работы, став домохозяйкой. После рождения второго сына — Чарльза (ставшего в будущем известным журналистом), семья переехала в отдельный дом в Спринг-Вэлли[en] на севере Нью-Джерси, поближе к работе Ричарда. Классическая женская версия реализации «американской мечты» в виде работы по дому и воспитания детей при зарабатывающем деньги муже привела в 1961 году Джоан на грань депрессии, и её психиатр посоветовал ей начать работать[1].

Джоан предложила свои услуги Обсерватории Ламонт-Доерти[en] Колумбийского университета в 20 километрах от их дома, от которой неожиданно для себя получила целых три (по другим данным — четыре[2]) предложения[1][3]. Она выбрала работу на полставки[1][3] по изучению проблемы быстрых вариаций магнитного поля Земли, происхождение которых тогда было неизвестно[1][2]. В обсерватории Фейман проработала три года[9] и сохранила о ней самые тёплые воспоминания, как о месте, в котором занимались фундаментальными исследованиями[1]. В 1962 году Джоан доказала, что северные сияния возникают вследствие взаимодействия межпланетного магнитного поля солнечного ветра с магнитным полем Земли, и написала о результатах своих изысканий брату, ставшему уже известным физиком, в шутку предложив разделить сферы исследований: «Слушай, я не хочу, чтобы мы соперничали, поэтому давай разделим физику. Я беру на себя северные сияния, а ты всю остальную Вселенную» (англ. Look, I don’t want us to compete, so let’s divide up physics between us. I’ll take auroras and you take the rest of the Universe.). Ричард Фейнман согласился[1].

В 1963 году Ричарду Хиршбергу предложили работу в Калифорнии, куда вместе с ним переехала и Джоан, продолжавшая поддерживать научные связи с Обсерваторией Ламонт-Доерти. В 1964 году она стала постдокторантом в Исследовательском центре Эймса — отделении НАСА, в котором работала вместе с Джоном Спрейтером, — известным физиком в области околоземного космического пространства[1].

В сентябре 1965 года в семье Хиршбергов родилась дочь Сьюзан, любопытство которой в области науки, так же, как и старших сыновей, Джоан всячески поощряла[1].

В конце 1960-х вместе со Спрейтером Джоан устроилась на работу в Стэнфордский университет[1][2][9], но в 1972 году, из-за связанного с рецессией сокращения бюджета НАСА, потеряла работу[1][3].

В течение нескольких месяцев Джоан оставалась без работы и снова начала впадать в депрессию[1]. По воспоминаниям сына Чарльза, однажды он видел, как мама, вернувшаяся с неудачного собеседования, некоторое время бесцельно таскала пылесос по полу, а затем разрыдалась. Когда он тоже заплакал, она сказала ему: «Я знаю, что ты хочешь видеть меня дома. Но я могу быть или мамой на полставки, или сумасшедшей на полный рабочий день» (англ. “I know you want me here. But I can either be a part-time mama or a full-time madwoman.”)[1][3].

В 1972 году Джоан начала сотрудничать с Высокогорной обсерваторией[en] Национального центра атмосферных исследований[en] в городе Боулдер (штат Колорадо), сначала бесплатно, а затем, когда в следующем году получила предложение работы, и на контрактной основе. В 1973 году Ричард ушёл с работы в Калифорнии и семья переехала в Боулдер[1][3]. Деньги в семье зарабатывала только Джоан — Ричард не мог найти работу, что привело к конфликту между супругами, закончившемуся разводом в 1974 году, после которого Джоан вновь взяла свою девичью фамилию[1]. Она оставалась в Боулдере до 1976 года[2][9].

«Следовать за научным финансированием, как лапландцы за оленьими стадами»

В 1976 году после очередного уменьшения финансирования должность Джоан в обсерватории была сокращена, и она вновь стала безработной[1]. Она решила, по её собственным словам, «следовать за научным финансированием, как лапландцы за оленьими стадами» (англ. follow research funding around the country, like Laplanders follow the reindeer herds), и довольно часто переезжала с места на место для работы в различных организациях[3].

Сначала она работала на административной должности[1] в Национальном научном фонде в Вашингтоне (1976—1979), затем продолжила научные исследования в Лаборатории геофизики ВВС США (англ. Airforce Geophysics Lab) около Лексингтона[1] с финансированием от Бостонского колледжа в Массачусетсе (1979—1985), пока, наконец, в 1985 году не получила долговременный контракт с Лабораторией реактивного движения в городе Пасадина (штат Калифорния)[1][3][9]. С собой она возила дочь Сьюзан, Чарльз оставался с отцом, а Мэтью отделился от семьи и учился в колледже[1]. С переездом в Массачусетс, по словам Чарльза, Джоан наконец почувствовала, что она в принципе состоялась в жизни: она была более известным учёным, чем даже могла мечтать в детстве, и к тому же матерью троих детей[1].

В начале 1980-х годов во время посещения Аляски Ричарда Фейнмана попробовали заинтересовать работой в геофизике, но он ответил, что ему нужно на это разрешение сестры. Она отказалась дать таковое, а брат сдержал своё обещание двадцатилетней давности, что стало известной шуткой в геофизическом сообществе: на одной из конференций была выражена «публичная благодарность Ричарду Фейнману за то, что он не занимается северными сияниями, что позволяет нам приятно проводить время» (англ. “to publicly thank Richard Feynman for not studying aurora, so that we can all have some fun!”)[1].

В октябре 1990 года на конференции в Сочи, СССР, Джоан начала встречаться с советским астрофизиком Александром Рузмайкиным. Они познакомились за год до этого на конференции в США годом ранее, когда Рузмайкин жёстко раскритиковал доклад Джоан во время сессии, а она не менее жёстко ответила ему при обсуждении за ужином. 16 августа 1992 года они поженились и до сих пор состоят в счастливом браке[1][10].

Фейнман вышла на пенсию в 2003 году с должности старшего научного сотрудника Лаборатории реактивного движения[3]. Тем не менее, она продолжила научную работу, занявшись вопросом связи космической погоды, включая солнечную активность, и изменений климата[2].

Научные достижения

Большую часть своей научной карьеры Джоан Фейнман посвятила изучению взаимодействия солнечного ветра с магнитосферой Земли[1].

Работая в Обсерватории Ламонт-Доерти, Джоан обнаружила, параллельно с несколькими другими исследователями, что магнитосфера Земли не замкнута, а имеет вытянутый в направлении от Солнца «хвост»[1][3].

Во время постдокторантуры в Исследовательском центре Эймса в 1971 году[2] Фейнман обнаружила, что периодическое истечение солнечного вещества, известное как корональные выбросы массы, может быть определено по наличию гелия в солнечном ветре[3]. Это было важным открытием, так как, несмотря на то, что корональные выбросы массы были уже известны в то время, их было трудно обнаружить[1][3].

В ходе своих исследований 60-х годов Фейнман сделала важное открытие в области природы и причин возникновения полярного сияния. Используя данные, собранные космическим кораблём НАСА Explorer 33[en], она доказала, что полярное сияние является продуктом взаимодействия между магнитосферой Земли и магнитным полем солнечного ветра: когда переменный солнечный ветер деформирует магнитосферу Земли настолько, что траектории частиц солнечного ветра и магнитосферной плазмы начинают пересекать атмосферу, эти частицы возбуждают атомы атмосферных газов и появляется свечение[1][3][11].

Также в круг её академических интересов входили вспышки на Солнце (transient solar events) и циклы солнечной активности[2]. Фейнман участвовала в разработке новой модели Лаборатории реактивного движения, оценивающей экологическую угрозу локальной космической среды для экипажей космических кораблей[2]. Поводом для этого стал тот факт, что высокоскоростные корональные выбросы массы могут вызывать геомагнитные бури, опасные как для функционирующего космического корабля, так и для людей, находящихся в космосе в этот момент[12]. Такие быстрые корональные выбросы массы вызывают ударные волны в солнечном ветре, которые ускоряют солнечные частицы и провоцируют геомагнитные бури, когда частицы достигают внешней границы магнитосферы Земли. Часто начало геомагнитных бурь сопровождается сильным притоком опасных протонов, что может нанести серьезный ущерб системам связи космического корабля и помешать его успешному полёту. Модель Фейнман помогла инженерам вычислять предполагаемое количество высокоскоростных частиц, которые могли бы столкнуться с космическим кораблём в течение времени его эксплуатации. Эта работа привела к важным новым разработкам в области проектирования космических кораблей[1][12].

После выхода в отставку Фейнман занималась изучением изменений климата[2][13]. В числе других вопросов она изучала влияние Солнца на поведение зимних климатических аномалий, известных как арктическая осцилляция или изменения северной циркуляции. Вместе со своим коллегой (и мужем) Александром Рузмайкиным она обнаружила, что в периоды низкой солнечной активности индекс изменений северной циркуляции тоже систематически занижен. Такие периоды низкой солнечной активности совпадают с продолжительными периодами похолодания; к примеру, такое наблюдалось в Европе в так называемый малый ледниковый период[1][8]. Фейнман и её коллеги также открыли связь между колебаниями солнечной активности и изменениями полноводности Нила в древности. В периоды высокой солнечной активности Нил мелел, тогда как в периоды низкой солнечной активности — наоборот[14]. Фейнман и Рузмайкин также являются авторами оригинальной антропологической гипотезы распространения земледелия, связывая его взрывной рост около 10 000 лет назад с установлением климатической стабильности[1]. По оценке Брюса Смита[en], эта гипотеза сейчас составляет основу научного консенсуса о возникновении земледелия[1].

В течение своей карьеры Фейнман была автором и соавтором более чем 100 уникальных публикаций. Она также являлась редактором трёх научных книг[2].

Признание

В 1974 году Фейнман стала первой женщиной, избранной членом Американского геофизического союза (АГС), а позже дважды избиралась секретарём Отделения солнечной и межпланетной физики (англ. Solar and Interplanetary Physics Section)[2]. Она также являлась организатором комитета АГС, занимавшегося вопросами справедливого отношения к женщинам внутри геофизического сообщества[3]. Фейнман много лет является членом Международного астрономического союза (МАС). Она была членом нескольких подразделений МАС, включая такие как «Division E Sun and Heliosphere; Division G Stars and Stellar Physics; and Division E Commission 49 Interplanetary Plasma & Heliosphere»[15], а также была ассоциированным редактором журнала Journal of Geophysical Research: Space Physics[2].

В 2002 году Фейнман была названа одним из лучших старших научных сотрудников Лаборатории реактивного движения[9] и была награждена медалью НАСА «За исключительные достижения»[3][9].

Основные работы

Основной источник: [9]
  • Hirshberg J., Colburn D. S.. Interplanetary field and geomagnetic variations — a unifield view : [англ.] // Planetary Space Science. — 1969. — Vol. 17, no. 6. — P. 1183—1206. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1969P&SS...17.1183H 1969P&SS...17.1183H]. — DOI:10.1016/0032-0633(69)90010-5.</span>
  • Hirshberg J., Alksne A., Colburn D. S., Bame S. J., Hundhausen A. J.. Observation of a solar flare induced interplanetary shock and helium-enriched driver gas : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 1970. — Vol. 75. — P. 1. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1970JGR....75....1H 1970JGR....75....1H]. — DOI:10.1029/JA075i001p00001.</span>
  • Hirshberg J.. Helium Abundance of the Sun : [англ.] // Reviews of Geophysics and Space Physics. — 1973. — Vol. 11. — P. 115. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1973RvGSP..11..115H 1973RvGSP..11..115H]. — DOI:10.1029/RG011i001p00115.</span>
  • Hirshberg J., Asbridge J. R., Robbins D. E.. The helium component of solar wind velocity streams : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 1974. — Vol. 79. — P. 934. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1974JGR....79..934H 1974JGR....79..934H]. — DOI:10.1029/JA079i007p00934.</span>
  • Hirshberg J., Nakagawa Y., Wellck R. E.. Propagation of sudden disturbances through a nonhomogeneous solar wind : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 1974. — Vol. 79. — P. 3726. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1974JGR....79.3726H 1974JGR....79.3726H]. — DOI:10.1029/JA079i025p03726.</span>
  • Hirshberg J., Holzer T. E.. Relationship between the interplanetary magnetic field and 'isolated substorms' : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 1975. — Vol. 80. — P. 3553-3556. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1975JGR....80.3553H 1975JGR....80.3553H]. — DOI:10.1029/JA080i025p03553.</span>
  • Feynman J., Crooker N. U.. The solar wind at the turn of the century : [англ.] // Nature. — 1978. — Vol. 275. — P. 626. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1978Natur.275..626F 1978Natur.275..626F]. — DOI:10.1038/275626a0.</span>
  • Moore T. E., Arnoldy R. L., Feynman J., Hardy D. A.. Propagating substorm injection fronts : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 1981. — Vol. 86. — P. 6713-6726. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1981JGR....86.6713M 1981JGR....86.6713M]. — DOI:10.1029/JA086iA08p06713.</span>
  • Feynman J., Hardy D. A., Mullen E. G.. The 40-keV electron durable trapping region : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 1984. — Vol. 89. — P. 1517-1526. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1984JGR....89.1517F 1984JGR....89.1517F]. — DOI:10.1029/JA089iA03p01517.</span>
  • Feynman J., Gu X. Y.. Prediction of geomagnetic activity on time scales of one to ten years : [англ.] // Reviews of Geophysics. — 1986. — Vol. 24. — P. 650-666. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1986RvGeo..24..650F 1986RvGeo..24..650F]. — DOI:10.1029/RG024i003p00650.</span>
  • Feynman J., Spitale G., Wang J., Gabriel S.. Interplanetary proton fluence model - JPL 1991 : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 1993. — Vol. 98. — P. 13281. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1993JGR....9813281F 1993JGR....9813281F]. — DOI:10.1029/92JA02670.</span>
  • Feynman J., Martin S. F.. The initiation of coronal mass ejections by newly emerging magnetic flux : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 1995. — Vol. 100. — P. 3355-3367. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1995JGR...100.3355F 1995JGR...100.3355F]. — DOI:10.1029/94JA02591.</span>
  • Ruzmaikin A. A., Feynman J., Goldstein B. E., Smith E. J., Balogh A.. Intermittent turbulence in solar wind from the south polar hole : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 1995. — Vol. 100. — P. 3395-3403. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1995JGR...100.3395R 1995JGR...100.3395R]. — DOI:10.1029/94JA02808.</span>
  • Ruzmaikin A., Feynman J., Smith E. J.. Turbulence in coronal mass ejections : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 1997. — Vol. 102. — P. 19753-19760. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/1997JGR...10219753R 1997JGR...10219753R]. — DOI:10.1029/97JA01558.</span>
  • Coronal Mass Ejections / Ed. by Crooker N., Joselyn J. A., Feynman J.. — Washington DC, 1997. — Vol. 99. — (American Geophysical Union Geophysical Monograph Series). — DOI:10.1029/GM099
  • Feynman J., Gabriel S. B.. On space weather consequences and predictions : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 2000. — Vol. 105. — P. 10543-10564. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/2000JGR...10510543F 2000JGR...10510543F]. — DOI:10.1029/1999JA000141.</span>
  • Neugebauer M., Smith E. J., Ruzmaikin A., Feynman J., Vaughan A. H.. The solar magnetic field and the solar wind: Existence of preferred longitudes : [англ.] // Journal of Geophysics Research. — 2000. — Vol. 105. — P. 2315-2324. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/2000JGR...105.2315N 2000JGR...105.2315N]. — DOI:10.1029/1999JA000298.</span>
  • Ruzmaikin A., Feynman J.. Solar influence on a major mode of atmospheric variability : [англ.] // Journal of Geophysical Research (Atmospheres). — 2002. — Vol. 107. — P. 4209. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/2002JGRD..107.4209R 2002JGRD..107.4209R]. — DOI:10.1029/2001JD001239.</span>
  • Feynman J., Ruzmaikin A., Berdichevsky V.. The JPL proton fluence model: an update : [англ.] // Journal of Atmospheric and Solar-Terrestrial Physics. — 2002. — Vol. 64. — P. 1679-1686. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/2002JASTP..64.1679F 2002JASTP..64.1679F]. — DOI:10.1016/S1364-6826(02)00118-9.</span>
  • Ruzmaikin A., Feynman J., Jiang X., Noone D. C., Waple A. M., Yung Y. L.. The pattern of northern hemisphere surface air temperature during prolonged periods of low solar output : [англ.] // Geophysics Research Letters. — 2004. — Vol. 31. — P. 12201. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/2004GeoRL..3112201R 2004GeoRL..3112201R]. — DOI:10.1029/2004GL019955.</span>
  • Feynman J., Ruzmaikin A.. A High-Speed Erupting-Prominence CME: A Bridge Between Types : [англ.] // Solar Physics. — 2004. — Vol. 219. — P. 301-313. — Bibcode: [adsabs.harvard.edu/abs/2004SoPh..219..301F 2004SoPh..219..301F]. — DOI:10.1023/B:SOLA.0000022996.53206.9d.</span>

Напишите отзыв о статье "Фейнман, Джоан"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 Christopher Riley. [findingada.com/book/joan-feynman-from-auroras-to-anthropology/ Joan Feynman: From auroras to anthropology] (англ.). Chapter 17 of "A Passion for Science: Stories of Discovery and Invention". Ed. by Suw Charman-Anderson. Проверено 15 октября 2015. [web.archive.org/web/20150906044251/findingada.com/book/joan-feynman-from-auroras-to-anthropology/ Архивировано из первоисточника 6 сентября 2015].
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 Feynman, Joan [www.phy.syr.edu/PhysicsMatters/Volume2/Correspondence/JOAN%20FEYNMAN.pdf Physics Matters at Syracuse University: Volume 2, September 2007; CORRESPONDENCE FROM ALUMNI, Joan Feynman, PhD '58] (September 2007). Проверено 30 марта 2013. [web.archive.org/web/20141110124450/www.phy.syr.edu/PhysicsMatters/Volume2/Correspondence/JOAN%20FEYNMAN.pdf Архивировано из первоисточника 10 ноября 2014].
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 Hirshberg, Charles [www.aas.org/cswa/status/2003/JANUARY2003/MyMotherTheScientist.html My Mother, the Scientist]. Popular Science. Bonnier Corporation (18 апреля 2002). [web.archive.org/web/20150928165845/www.aas.org/cswa/status/2003/JANUARY2003/MyMotherTheScientist.html Архивировано из первоисточника 28 сентября 2015].
  4. ↑ [www-history.mcs.st-andrews.ac.uk/Biographies/Feynman.html Feynman biography]. Проверено 31 марта 2013.
  5. ↑ [www.youtube.com/watch?v=xb6vDACwxWU Joan Feynman - The Aurora]. Проверено 31 марта 2013.
  6. ↑ Ottaviani Jim, Leland Myrick. Feynman, 2011, p. 56.
  7. ↑ Ottaviani Jim, Leland Myrick. Feynman, 2011, p. 57.
  8. ↑ 1 2 [online.itp.ucsb.edu/online/climate08/feynman/rm/qt.html Joan Feynman, Caltech & KITP: Climate Stability and its Effect on Human History]. University of California at Santa Barbara. Проверено 31 марта 2013.
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [science.jpl.nasa.gov/people/Feynman/ Space and Astrophysical Plasmas: People: Joan Feynman]. Jet Propulsion Laboratory. Проверено 5 апреля 2013.
  10. ↑ Марина Кенин-Лопсан. [www.tuva.asia/news/society/5048-feynman-ruzmaykin.html Джоан Фейнман и Александр Рузмайкин: научные светила в Туве]. Тувинская правда (16 июля 2012). Проверено 12 ноября 2015.
  11. ↑ Crooker, N. U.; Feynman, J.; Gosling, J. T. [ntrs.nasa.gov/search.jsp?R=238288&id=9&qs=Ne%3D20%26N%3D4294924156%26Ns%3DPublicationYear%257C0 On the high correlation between long-term averages of solar wind speed and geomagnetic activity]. NASA (1 мая 1977).
  12. ↑ 1 2 Collins, David (2000). «[hdl.handle.net/2014/15728 Early Prediction of Geomagnetic Storms (and Other Space Weather Hazards)]». Geophysical Research. Проверено 31 March 2013.
  13. ↑ Ruzmaikin, Alexander (2009). «[www.worldscientific.com/doi/abs/10.1142/S1793536909000266 Search for Climate Trends in Satellite Data]». Advances in Adaptive Data Analysis 1 (4): 667–679. DOI:10.1142/S1793536909000266. Проверено 30 March 2013.
  14. ↑ [www.jpl.nasa.gov/news/features.cfm?feature=1319 NASA Finds Sun-Climate Connection in Old Nile Records]. NASA Jet Propulsion Laboratory (19 марта 2007). Проверено 31 марта 2013.
  15. ↑ [www.iau.org/administration/membership/individual/3142/ Joan Feynman | IAU]. Проверено 31 марта 2013.

Литература

  • Ottaviani Jim, Leland Myrick. [books.google.com/books?id=QYYWAj3jCzEC Feynman]. — New York, 2011. — ISBN 978-1-59643-259-8.

Ссылки

  • [www.aas.org/cswa/status/2003/JANUARY2003/MyMotherTheScientist.html «My Mother, The Scientist»] Profile from Popular Science, reprinted by the American Association for the Advancement of Science
  • Christopher Riley. [findingada.com/book/joan-feynman-from-auroras-to-anthropology/ Joan Feynman: From auroras to anthropology] (англ.). Chapter 17 of "A Passion for Science: Stories of Discovery and Invention". Ed. by Suw Charman-Anderson. Проверено 15 октября 2015. [web.archive.org/web/20150906044251/findingada.com/book/joan-feynman-from-auroras-to-anthropology/ Архивировано из первоисточника 6 сентября 2015].
  • Jordyn Rozensky. [jwa.org/blog/women-in-science-reflection-by-dr-joan-feynman Women in Science: Reflecting with Dr. Joan Feynman]. Juish Women's Archive (November 6, 2013).


Отрывок, характеризующий Фейнман, Джоан

Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Фейнман,_Джоан&oldid=80741018»