Сексизм

Секси́зм (англ. sexism, от лат. sexus — пол) — предвзятое отношение к людям или дискриминация людей по признаку пола или гендера; также идеология и система социальных практик, которые поддерживают патриархат, или угнетение женщин.

Хотя некоторые научные источники применяют понятие сексизма и к мужчинам, в целом в современной науке существует консенсус о том, что сексизм затрагивает в основном женщин.

Сексизм, как и патриархат, широко распространён среди обществ по всему миру и характерен даже для тех современных обществ, которые считаются относительно демократическими и эгалитарными. Он является частью различных социальных институтов — таких как семья, образование, здравоохранение, религия, — и присутствует в различных областях, таких как политика, экономика, медиа, искусство и язык.

Идеология сексизма разделяет людей на мужчин и женщин и противопоставляет их друг другу, приписывая им противоположные качества. Она оправдывает господство мужчин и подчинённое положение женщин, утверждая естественное, природное происхождение этого неравенства. В современных обществах также распространена идеология скрытого сексизма: для неё характерно убеждение в том, что дискриминация женщин — это проблема прошлого, и негативные реакции на информацию о гендерном неравенстве или попытки женщин отстаивать свои права.

Помимо враждебного сексизма — который выражается, например, в прямых утверждениях о неполноценности женщин, — существует и доброжелательный сексизм — идеализация женщин как чистых, хрупких и нуждающихся в мужской защите. Доброжелательный сексизм многие воспринимают как нечто приемлемое и даже лестное, но он помогает не допускать женщин к сферам и ролям, связанным с властью и высоким социальным статусом. Идеологии доброжелательного и враждебного сексизма дополняют друг друга: доброжелательный сексизм поощряет женщин за исполнение их гендерной роли и подчинение мужчинам, а враждебный используется для наказания женщин, которые нарушают гендерные предписания.

История понятия и определения

Слово «сексизм» ввели в употребление участницы феминистского движения «второй волны» в США, образовав его по аналогии со словом «расизм». Разработанное в рамках феминистской теории и гендерных исследований понимание сексизма со временем получило широкое распространение в социальных и гуманитарных науках. В социальных науках сексизм обычно понимается как комплексная система идеологий и практик, поддерживающих патриархат, или мужское господство, и пронизывающих все социальные институты и уровни социальной организации.

Более узкие толкования понятия «сексизм», определяющие его как предубеждения, стереотипы или дискриминирующее поведение отдельных индивидов, характерны для психологической литературы. Такие определения связаны с тем, что предмет изучения психологии — это, в первую очередь, явления и процессы, происходящие на индивидуальном и межличностном уровнях. Такие определения сексизма необязательно значат, что их авторы отрицают системный характер сексизма — напротив, нередко они упоминают и даже подчёркивают этот аспект.

В разговорной речи слово «сексизм» иногда употребляется и применительно к мужчинам как жертвам дискриминации. Противники феминизма также заимствовали это понятие, изменив его содержание: они используют его для обозначения ущерба, который, согласно их идеологии, наносится мужчинам, особенно за счёт позитивной дискриминации. Некоторые научные источники также отмечают, что сексизму — понимаемому как индивидуальные верования или действия — могут подвергаться и мужчины. Тем не менее, в целом в современной науке среди представителей различных дисциплин и направлений существует консенсус о том, что сексизм означает в первую очередь дискриминацию женщин и затрагивает в основном женщин.

Общие сведения

Если под патриархатом понимается такой способ организации общества, при котором мужчины обладают властью над женщинами, то сексизм — это следствие патриархата. Поскольку подавляющее большинство обществ в мире — как в истории, так и в современности — являются патриархатными, сексизм широко распространён исторически по всему миру.

Близкое к сексизму понятие — мизогиния. Иногда эти понятия употребляются как синонимы, но некоторые авторы отмечают, что если мизогиния — это только ненависть к женщинам, то сексизм включает в себя и другие формы обесценивания женщин по сравнению с мужчинами.

Сексизм проявляется на уровне различных социальных институтов: от семьи до государственной политики — и выражается в самых разнообразных социальных практиках: от ситуаций, когда родители запрещают девочкам играть в шумные игры, но позволяют это мальчикам, до ситуаций, когда насильники оправдывают свои преступления идеологией «Мадонна/шлюха». Все эти разнообразные проявления объединяет идеология сексизма, которая противопоставляет мужчин и женщин и утверждает превосходство мужчин над женщинами, тем самым оправдывая гендерное неравенство.

Идеология сексизма

Идеология сексизма разделяет людей на мужчин и женщин, противопоставляет их друг другу и прямо или косвенно утверждает превосходство мужчин над женщинами. Экономическое, социальное и политическое неравенство между ними она объясняет различиями в природной сущности.

Составляющие идеологии сексизма

Биологический эссенциализм

Эссенциализм — это обыденное представление о том, что в основе принадлежности к какой-либо социальной группе лежит глубинная сущность и что все характеристики этой группы носят врождённый характер, предопределяемый этой сущностью. Биологический эссенциализм в отношении гендера (другое название этого явления — биологический детерминизм) объясняет гендерные различия и оправдывает гендерное неравенство тем, что женщины и мужчины сущностно различаются по своей природе.

Идеология биологического эссенциализма на протяжении долгого времени использовалась и до сих пор нередко используется в научных теориях и исследованиях для оправдания гендерного, так же как и расового, классового и других видов неравенства. При этом для этой идеологии — как в научных установках, так и в обыденных представлениях — характерен целый ряд логических ошибок и упрощений. В частности, биологический эссенциализм чрезмерно упрощает научные знания о функционировании организмов — например, игнорирует влияние внешней среды на физиологию. Также для биологического эссенциализма характерен редукционизм — то есть сведение комплексных явлений к тому или иному простому фактору (например, генам или гормонам), — и игнорирование прочих возможных объяснений, в частности социокультурного влияния.

Гендерная поляризация

Гендерная поляризация — это представление мужчин и женщин как противоположностей и распространение этого противопоставления на все сферы жизни: от манеры одеваться и социальных ролей до «мужских» и «женских» эмоций и профессий. Как и другие компоненты сексистской идеологии, гендерная поляризация пронизывает все уровни социальной жизни. Она также структурирует научное знание, в частности биологию, которая описывает гены, гормоны, репродуктивную анатомию и физиологию в терминах двух противопоставленных друг другу полов («половой диморфизм») — хотя в действительности наблюдаемая биологическая реальность представляет собой континуум, а не набор из двух противопоставленных вариантов.

Гендерная поляризация действует как два связанных друг с другом механизма. Первый из них определяет взаимоисключающие правила для «мужского» и «женского». Второй наказывает любого человека или способ поведения, которые нарушают эти правила: они маркируются либо как неестественные или аморальные с религиозной точки зрения, либо как биологическая аномалия или психологическая патология с научной. Вместе эти два механизма устанавливают гендерно-поляризованную связь между полом, приписанным телу человека, и особенностями его психики и поведения.

Андроцентризм

Андроцентризм — это представление о мужчине и мужском как о норме или нейтральном стандарте для культуры или человека как вида в целом, по сравнению с которым женщина и женское воспринимается как отклонение или исключение. Андроцентризм структурирует организацию языка, научных теорий и исследований, рынка труда, семьи и других социальных институтов и практик: во всех этих сферах центральное положение занимают мужской опыт, точка зрения и потребности — представляемые как общечеловеческие, — тогда как женский опыт, точка зрения и потребности либо игнорируются, либо занимают вторичное или подчинённое положение по отношению к мужским, маркируются как незначительные или недостойные.

Один из характерных примеров андроцентризма связан с невидимостью тех видов труда, которые традиционно считаются женскими: он не считается трудом в том числе потому, что в западной культуре принято осмыслять время как разделённое на время труда, происходящего в публичной сфере (принадлежащей мужчинам), и время досуга, происходящего в сфере приватной. Таким образом, неоплачиваемый домашний труд, который осуществляют преимущественно женщины, оказывается невидимым. Домашний труд и труд по уходу, который также традиционно исполняют женщины, как правило, не считаются трудом не только в обыденном понимании этого слова, но и в экономических теориях — так, эти виды труда не включаются в понятие «экономической деятельности» в исследованиях рабочей силы и не учитываются при подсчёте ВВП, хотя эти виды труда имеют огромное экономическое значение.

«Двойные петли»

Понятие «двойная петля» описывает ситуацию, в которой человек вынужден выбирать из крайне ограниченного набора способов действовать, каждый из которых влечёт за собой социальные санкции. «Двойные петли» характерны для различных форм угнетения и являются частью повседневного опыта угнетённых. «Двойные петли», с которыми сталкиваются женщины в сексистской культуре, связаны с противоречивыми требованиями «успешной женственности» — которая подразумевает мягкость, уязвимость и пассивность — и «общечеловеческой» социальной успешности — которая, в свою очередь, подразумевает решительность, настойчивость и независимость. Так, классическое психологическое исследование, проведённое в США в 1970-е годы, выявило среди женщин, имеющих высшее образование, так называемую «тревожность достижения» (англ. achievement anxiety), или страх успеха, вызванный исторически укоренённым убеждением в том, что достичь успеха в публичной, традиционно мужской сфере для женщины означает стать не вполне женщиной или «утратить свою женственность». В профессиональной сфере от женщин ожидается, с одной стороны, более маскулинное поведение, но, когда они его проявляют, они подвергаются социальным санкциям за недостаточную женственность.

В сфере сексуальности женщины сталкиваются с «двойной петлёй», известной как дихотомия «Мадонна/шлюха». Эта культурная формула берёт своё начало в викторианской эпохе и заключается в убеждении, что получать удовольствие от секса могут только «плохие», аморальные женщины, которые не заслуживают уважения мужчин, в то время как для женщин, достойных уважения, секс может быть лишь обязанностью или долгом, но не источником удовольствия. В этой схеме, в какой бы из двух противоположных ролей женщина ни оказалась, её сексуальность не принадлежит ей, а существует для мужчины: либо она — верная жена, подчиняющаяся его сексуальному желанию, либо коварная соблазнительница. Таким образом, дихотомия «Мадонна/шлюха» лишает женщин сексуальной неприкосновенности.

Давление «двойных петель» не абсолютно и необязательно полностью лишает индивида способности самостоятельно действовать. Однако оно существует в контексте исторических, социальных и политических систем, а следовательно, носит системный характер, и именно это отличает угнетение от других, несистемных, видов ущерба.

Гендерные стереотипы

Ключевую роль в поддержании сексистской идеологии играют гендерные стереотипы. Гендерные стереотипы приписывают женщинам и мужчинам противопоставленные качества, утверждая и подчёркивая различия между этими группами. При этом мужчинам приписываются качества, которые ассоциируются с силой, активностью, властью и доминированием, а женщинам — с подчинением, слабостью и пассивностью. Как указывают исследователи, даже негативные стереотипы о мужчинах — например, приписывающие им эгоизм и высокомерие, — работают на поддержание мужского господства, так как они приписывают мужчинам качества, связанные со стремлением или обладанием властью. Таким образом, гендерные стереотипы объясняют и закрепляют традиционные гендерные роли и характерное для них неравенство.

Гендерные стереотипы и, шире, сексистские убеждения и верования необязательно изображают женщин строго в негативном свете — часто они представляют женщин как более слабых по сравнению с мужчинами и поэтому нуждающихся в заботе и защите. Многие сексистские представления и соответствующие социальные практики (см. также Доброжелательный сексизм) выглядят лестными для женщин. Феминистская теория рассматривает это как особенно эффективный способ поддержания неравенства (по сравнению, например, с прямым принуждением): пока женщины субъективно воспринимают такие лестные стереотипы и практики как источник преимуществ для себя, они не будут протестовать против системной несправедливости патриархата.

Современный сексизм и неосексизм

Во многих современных обществах сексистские идеологии принимают более скрытые и трудно различимые формы. Для изучения и измерения таких скрытых форм сексистской идеологии в социальной психологии используются понятия «современный сексизм» и «неосексизм», которые иногда объединяют под общим названием «скрытый сексизм» (англ. subtle sexism). Скрытый сексизм выражается в отрицании существования сексизма (современный сексизм) и негативных реакциях на требования защиты женщин от дискриминации (неосексизм). Для скрытого сексизма характерны, например, такие утверждения: «Дискриминации женщин в современном обществе уже нет»; «В плане равенства полов женщины предъявляют непомерные, раздутые требования»; «За последние годы женщины получили от государства больше прав, чем они заслуживают». При этом люди, высказывающие такие взгляды, могут считать себя сторонниками гендерного равенства и даже выступать против традиционного сексизма (который выражается, например, в прямых заявлениях о неполноценности женщин и оправдании их жёсткого подчинения мужчинам).

Идеологии современного сексизма и неосексизма рассматриваются как проявления сексизма потому, что обвиняют женщин, отрицая системное неравенство, и поддерживают сохранение существующего несправедливого положения вещей. По данным психологических исследований, люди, проявляющие скрытый сексизм, склонны преувеличивать доступность для женщин традиционно мужских профессий, осуждают позитивную дискриминацию, хуже распознают сексуальные домогательства и чаще используют сексистские выражения в речи. Исследования также показывают, что идеология скрытого сексизма напрямую ведёт к подавлению социального протеста: женщины, находящиеся под воздействием скрытых сексистских убеждений, проявляют меньше заинтересованности в отстаивании гендерного равенства.

Доброжелательный сексизм

Если первоначально исследователи сексизма определяли его только как враждебное отношение к женщинам, то более поздние исследования показали, что большинство людей (мужчины и женщины) имеют о женщинах двойственные представления, состоящие из отрицательных и положительных оценок и убеждений. Это явление получило название «амбивалентный сексизм», а его составляющие — «враждебный» и «доброжелательный сексизм». Если для враждебного сексизма характерны прямые и явные утверждения о неполноценности женщин и представление женщин как враждебных мужчинам и манипулирующих ими, то доброжелательный сексизм выражается в идеализации женщин как заботливых, чутких, слабых и нуждающихся в мужской защите — другими словами, доброжелательный сексизм поощряет женщин за фемининное поведение. И враждебный, и доброжелательный сексизм оправдывают мужское господство, но если враждебный сексизм делает это напрямую, то доброжелательный сексизм действует как патернализм, позволяя мужчинам не только считать свои привилегии заслуженными, но и представлять их как свою ответственность или долг — в этом отношении доброжелательный сексизм подобен идеологии «бремени белого человека».

Доброжелательный сексизм воспринимается многими женщинами как нечто приемлемое и даже лестное, и в целом люди часто не распознают его проявления как сексизм. Однако эта идеология исключает женщин из публичной сферы и не допускает их на позиции, традиционно занимаемые мужчинами, — то есть закрывает им доступ к ролям, связанным с высоким социальным статусом. Взамен женщины получают рыцарское отношение и защиту мужчин, но парадокс, как отмечают некоторые авторы, заключается в том, что в рамках патриархатного распределения ролей женщины вынуждены искать защиты у той же социальной группы, которая представляет для них основную опасность. В самом деле, исследования выявляют положительную корреляцию между доброжелательным и враждебным сексизмом — это значит, что люди, высказывающие доброжелательно-сексистские взгляды, с большой долей вероятности также являются носителями идеологии враждебного сексизма.

Как отмечают исследователи, доброжелательный и враждебный сексизм дополняют друг друга по принципу «кнута и пряника»: доброжелательный сексизм подталкивает женщин подчиняться их гендерной роли и выполнять предписанные обществом обязанности и нормы поведения, обещая за это субъективные выгоды в форме «галантного» отношения мужчин, а враждебный сексизм используется для наказания тех женщин, которые не подчиняются предписанной им гендерной роли, прямо или косвенно оспаривая мужское господство. Такое сочетание идеологий, оправдывающих гендерное неравенство, более эффективно, чем одно лишь прямое принуждение и враждебность: если враждебный сексизм скорее вызывает у женщин возмущение и желание противостоять ему, то сопротивляться доброжелательному сексизму значительно сложнее.

Проявления сексизма

Сексизм не только проявляется на индивидуальном или межличностном уровне — в индивидуальных верованиях и бытовых взаимодействиях, — но и встроен в институциональное устройство и культуру обществ по всему миру. В большинстве обществ в мире мужчины исторически обладали и до сих пор обладают большей политической властью, материальными ресурсами и более высоким социальным положением, чем женщины. Во многих странах женщины даже сегодня не обладают формальным равенством с мужчинами — в таких сферах, как избирательное право, право на собственность и другие. При этом даже в тех странах, где закон гарантирует женщинам формальное равенство с мужчинами, женщины имеют значительно меньше прав и возможностей — особенно в экономической и социальной сферах.

Институциональный сексизм

Под институциональным сексизмом понимают гендерное неравенство как в явных правилах, так и в негласных нормах, регулирующих и структурирующих социальные институты. Институциональный сексизм характерен, в частности, для таких социальных институтов, как политика, религия, семья, здравоохранение и образование.

В политике

Институциональный сексизм проявляется, в частности, в области политического участия и представленности в органах власти. Так, по состоянию на август 2015 года женщины составляют всего 22 % в национальных парламентах в мире (хотя исторически их представленность на этом уровне власти медленно повышается, по сравнению с 11,3 % в 1995 году). Среди причин недостаточной представленности женщин как среди избирателей, так и среди избранных должностных лиц и политических лидеров, ООН называет дискриминационные законы, практики, подходы и гендерные стереотипы, затруднённый доступ к образованию и здравоохранению, а также тот факт, что непропорционально большое число женщин страдают от нищеты.

В экономике

Важное место среди проявлений сексизма занимает трудовая дискриминация женщин. Она может выражаться в вертикальной сегрегации (так называемый «стеклянный потолок», когда женщинам создают препятствия для карьерного роста), горизонтальной сегрегации (формальное или неформальное лишение доступа к определённым высокооплачиваемым профессиям и профессиональным сферам), более низкой оплате труда женщин по сравнению с мужчинами. Сегодня гендерный разрыв в заработной плате присутствует на рынках труда во всех странах, и в среднем по всему миру женщины зарабатывают на 24 % меньше, чем мужчины.

Другой аспект экономической эксплуатации женщин — это непропорционально большое участие женщин в неоплачиваемом труде: домашнем труде и труде по заботе и уходу за близкими. Как указывает ООН, неоплачиваемый домашний труд и труд по уходу имеет важнейшее экономическое значение, однако необходимость осуществлять этот труд для женщин часто приводит к вытеснению с рынка оплачиваемого труда, снижению зарплат, затруднению доступа к образованию и к участию в политической жизни.

Сексизм и другие виды угнетения

Гомофобия и гетеросексизм

Гомофобию обычно определяют как страх или ненависть к гомосексуальным людям. Многие современные исследователи считают это понятие неудовлетворительным, указывая на то, что корни дискриминации и насилия в отношении геев, лесбиянок и бисексуальных людей не в страхе или панике, а в системной власти гетеросексуальных людей над гомо- и бисексуальными. Эта система получила название «гетеросексизм». Гетеросексизм проявляется, в первую очередь, в убеждении, что все люди являются или должны быть гетеросексуальными и что только гетеросексуальность естественна, нормальна и правильна.

Сексизм и гетеросексизм тесно связаны между собой. Убеждение в том, что только гетеросексуальность естественна и напрямую связана с полом человека (то есть что все мужчины должны испытывать влечение к женщинам, а все женщины — к мужчинам), является частным случаем гендерной поляризации, на которой строится сексизм. Это явление также называется принудительной гетеросексуальностью. Теория принудительной гетеросексуальности рассматривает её как один из фундаментальных принципов мужского господства.

Принудительная гетеросексуальность как идеология, в которой соединяются сексизм и гетеросексизм, утверждает «неженственность» лесбиянок, поскольку они выбирают не иметь сексуальных отношений с мужчинами. На практике это может выражаться в различных формах дискриминации — например, когда суды лишают лесбиянок родительских прав, утверждая, что они неспособны быть хорошими матерями. С другой стороны, ярлык «лесбиянка» может использоваться как обвинение в адрес любой прямолинейной женщины или женщины, не принимающей своё подчинённое положение, вне зависимости от того, является ли она лесбиянкой на самом деле.

Сексизм и мизогиния также играют существенную роль в гомофобии или гетеросексизме, направленных на геев. Гомофобия — один из ключевых элементов гегемонной маскулинности, то есть нормативного представления о «настоящем мужчине». Эта идеология приравнивает мужскую гомосексуальность к женственности и маркирует обе позиции — «быть женщиной» и «быть геем» — как позорные для «настоящего мужчины». Гендерно-неконформные мужчины часто становятся жертвами наиболее жестоких проявлений гомофобии и гетеросексизма со стороны других мужчин.

Трансфобия и циссексизм

Трансфобия — это ненависть или дискриминация в отношении трансгендерных людей. Как и понятие «гомофобия», его часто критикуют за смещение акцента с системного угнетения на индивидуальный страх. Для прямого указания на систему социальных норм и практик отрицания, принижения и патологизации гендерной вариативности вместо понятия «трансфобия» предлагают использовать термины «циссексизм» или «цисгендеризм».

Общим корнем сексизма, циссексизма и гетеросексизма является идеология о существовании ровно двух противопоставленных друг другу гендеров — мужчин и женщин (в трансгендерных исследованиях эту идеологию принято называть сексизмом противоположностей (англ. oppositional sexism); понятие «гендерная поляризация» описывает то же явление). Трансгендерные, а также интерсекс-люди самим своим существованием опровергают эту идеологию и за это подвергаются социальным санкциям, дискриминации и насилию.

Теоретики трансфеминизма также выделяют трансмизогинию как специфическую форму угнетения, которой подвергаются трансгендерные женщины. Трансмизогиния представляет собой пересечение трансфобии и мизогинии: трансгендерные женщины подвергаются маргинализации не просто за то, что нарушают гендерные нормы, но также и за то, что в обществе мужского господства они выбирают отказаться от своего статуса мужчин в пользу презираемой и обесцениваемой фемининности. На практике идеология трансмизогинии приводит, в частности, к тому, что трансгендерные женщины больше, чем все другие ЛГБТ, становятся жертвами преступлений ненависти.

Сексизм в отношении мужчин

С распространением понятия «сексизм» в разговорной речи его также заимствовали противники феминизма. Понятие «обратный сексизм», предложенное ими в рамках противостояния завоеваниям феминизма, обозначает ущерб, который, согласно их идеологии, наносится мужчинам, в особенности за счёт позитивной дискриминации.

На возможность сексизма со стороны женщин в отношении мужчин указывают и некоторые научные источники — особенно в области психологии. В этих случаях под сексизмом понимаются индивидуальные предубеждения, неприязнь или отдельные дискриминирующие действия или практики. Однако, как отмечают учёные, предубеждения и дискриминация в отношении мужчин занимают в обществе совершенно иное место, чем предубеждения и дискриминация в отношении женщин: исторически укоренённая система патриархата позволяет мужчинам подчинять женщин через социальные практики, а иногда и посредством законов, защищая свои интересы и привилегии. Поскольку мужчины занимают в обществе господствующее положение, их сексизм имеет больше культурной легитимности и более серьёзные последствия, чем сексизм со стороны женщин, который не находит отражения в социальных институтах.

Как показывают исследования мужчин и маскулинности, патриархат как система мужского господства является источником ряда ограничений и для самих мужчин. В частности, гегемонная маскулинность — идеализированное и нормативное представление о маскулинности, характерное для данного общества, — используется не только для подчинения женщин, но и для подавления мужчин, не соответствующих этой жёсткой норме. С характерным для патриархата обесцениванием женщин и женского связано предъявляемое к мужчинам требование избегать любого поведения, которое может быть обозначено как женственное. Как следствие, мужчины подвергаются санкциям в виде осуждения и насмешек, например, за проявления эмоциональной уязвимости, за интерес к традиционно «женским» профессиям (например, медбрата или воспитателя детского сада), и за поддержку гендерного равенства.

См. также

• Гендер
• Бинарная гендерная система
• Гендерные стереотипы
• Гендерная роль
• Феминизм
• Привилегия (социальное неравенство)
• Мизогиния
• Гендерное насилие
• Традиционализм
• Маскулизм
• Язык вражды

Литература

1. Amaro, Hortensia, Amanda M. Navarro, Kerith Jay Conron, and Anita Raj. Cultural Influences on Women's Sexual Health // [books.google.de/books?id=gwfrBwAAQBAJ Handbook of Women’s Sexual and Reproductive Health] / Wingood, Gina M., and Ralph J. DiClemente (eds.). — Springer, 2013. — P. 71-92. — ISBN 9781461506898.
2. Andersen, Margaret L., and Howard F. Taylor. [books.google.de/books?id=UILcQZS6Bi4C Sociology: Understanding a Diverse Society, Updated]. — Cengage Learning, 2007. — ISBN 9780495007425.
3. Baker, Nancy Lynn. Prejudice // [books.google.de/books?id=3w-xAgGUsaYC Encyclopedia of Women and Gender. Two-Volume Set: Sex Similarities and Differences and the Impact of Society on Gender] / Worell, Judith (ed.). — Academic Press, 2001. — P. 865-877. — ISBN 9780080548494.
4. Bailey, Alison [e4n2.net/exponopp.pdf Privilege: Expanding on Marilyn Frye's “Oppression”] // Journal of Social Philosophy. — 1998. — Т. 29, № 3. — С. 104-119.
5. Barreto, Manuela, and Naomi Ellemers. Sexism in Contemporary Societies: How it is Expressed, Perceived, Confirmed, and Resisted // [books.google.de/books?id=2-6GAwAAQBAJ The SAGE Handbook of Gender and Psychology] / Ryan, Michelle K., and Nyla R. Branscombe. — Sage, 2013. — P. 289-305. — ISBN 9781446287149.
6. Basow, Susan. Androcentrism // [books.google.de/books?id=3w-xAgGUsaYC Encyclopedia of Women and Gender. Two-Volume Set: Sex Similarities and Differences and the Impact of Society on Gender] / Worell, Judith (ed.). — Academic Press, 2001. — P. 125-135. — ISBN 9780080548494.
7. Becker, Julia C., and Chris G. Sibley. Sexism // [books.google.de/books?id=QrBmCgAAQBAJ Handbook of Prejudice, Stereotyping, and Discrimination: 2nd Edition] / Nelson, Todd D. (ed.). — Psychology Press, 2015. — P. 315-336. — 532 p. — ISBN 9781135046118.
8. Bem, Sandra Lipsitz. [books.google.de/books?id=3pTX1VIAwS0C The Lenses of Gender]. — Yale University Press, 2008. — ISBN 9780300154252.
9. Biology // [books.google.de/books?id=WwSFAgAAQBAJ Encyclopedia of Feminist Theories] / Code, Lorraine (ed.). — Routledge, 2002. — С. 47-50. — ISBN 9781134787265.
10. Birke, Lynda. Biological Essentialism // [books.google.de/books?id=WwSFAgAAQBAJ Encyclopedia of Feminist Theories] / Code, Lorraine (ed.). — Routledge, 2002. — С. 46-47. — ISBN 9781134787265.
11. Bolton-Holder, Linda. Androgyny // [books.google.de/books?id=jWj5OBvTh1IC Men and Masculinities: A Social, Cultural, and Historical Encyclopedia] / Kimmel, Michael S., and Amy Aronson (eds.). — ABC-CLIO, 2004. — Vol. 1. — P. 30-32. — 892 p. — ISBN 9781576077740.
12. Bordo, Susan. Double Bind // [books.google.de/books?id=DkPFL6XcKeQC Women's Studies Encyclopedia, Vol. 1] / Helen Tierney (ed.). — Greenwood Publishing Group, 1999. — ISBN 9780313296208.
13. Breckler, Steven, James Olson and Elizabeth Wiggins. [books.google.de/books?id=-7d0W4li-sYC Social Psychology Alive]. — Cengage Learning, 2005. — ISBN 9780534578343.
14. Crooks, Robert L., and Karla Baur. [books.google.de/books?id=isIaCgAAQBAJ Our Sexuality]. — Cengage Learning, 2016. — ISBN 9781305887428.
15. Cudd, Ann E., and Leslie E. Jones. Sexism // [books.google.de/books?id=Qws8gf4f4iUC A Companion to Applied Ethics] / R. G. Frey, Christopher Heath Wellman (eds.). — Blackwell, 2008. — ISBN 9781405171908.
16. Dunk-West, Priscilla, and Heather Brook. Sexuality // [books.google.de/books?id=RnbbCQAAQBAJ Introducing Gender and Women's Studies] / Victoria Robinson, Diane Richardson (eds.). — Palgrave Macmillan, 2015. — P. 150-166. — ISBN 9781137310699.
17. Fausto-Sterling, A. Is Gender Essential? // [books.google.de/books?id=GGITCgAAQBAJ Sissies and Tomboys: Gender Nonconformity and Homosexual Childhood] / Matthew Rottnek (ed.). — NYU Press, 1999. — P. 52-57. — ISBN 9780814774847.
18. Ferrante, Joan. [books.google.de/books?id=X5L3yoePIM0C Sociology: A Global Perspective]. — Cengage Learning, 2005. — ISBN 9780495005612.
19. Foster, Carly Hayden. Sexism // [books.google.de/books?id=lti5ngEACAAJ The Encyclopedia of Political Science] / George T. Kurian, James E. Alt, Simone Chambers, Geoffrey Garrett, Margaret Levi, Paula D. Mcclain (eds.). — CQ Press, 2010. — ISBN 9781933116440.
20. Fredman, Sandra, and Beth Goldblatt. [www2.unwomen.org/~/media/headquarters/attachments/sections/library/publications/2015/goldblatt-fin.pdf Gender Equality and Human Rights]. — UN Women, 2015. — ISBN 978-1-63214-024-1.
21. Frye, Marilyn. [books.google.de/books?id=ROkDKtAvRQwC The Politics of Reality: Essays in Feminist Theory]. — Crossing Press, 1983. — ISBN 9780895940995.
22. Glick, Peter, and Laurie A. Rudman. Sexism // [books.google.de/books?id=ium6U4Wdx8MC The SAGE Handbook of Prejudice, Stereotyping and Discrimination] / Dovidio, John F., Miles Hewstone, Peter Glick, and Victoria M. Esses. — SAGE, 2010. — С. 328-344. — ISBN 9781446248386.
23. Griffin, C. L. Feminist communication theories // [books.google.de/books?id=McB1AwAAQBAJ Encyclopedia of communication theory] / Stephen W. Littlejohn, Karen A. Foss (eds.). — SAGE Publications, 2009. — С. 390-394. — ISBN 9781452265797.
24. Haggerty, George, and Bonnie Zimmerman (eds.). Sexism // [books.google.de/books?id=qAZ5AgAAQBAJ Encyclopedia of Lesbian and Gay Histories and Cultures]. — Taylor & Francis, 2003. — P. 687-688. — 800 p. — ISBN 9781135578701.
25. Hankinson-Nelson, Lynn. Androcentrism and the Philosophy of Science // [books.google.de/books?id=3QlzAwAAQBAJ Encyclopedia of Philosophy and the Social Sciences] / Kaldis, Byron (ed.). — SAGE Publications, 2013. — P. 33-34. — ISBN 9781452276045.
26. Hawkesworth, Mary, and Lisa Disch. Feminist theory: Transforming the known world // [books.google.de/books?id=a_X8CgAAQBAJ The Oxford Handbook of Feminist Theory] / Hawkesworth, Mary (ed.). — Oxford University Press, 2016. — P. 1-15. — ISBN 9780199328581.
27. Hebl, Michelle, and Katharine Ridgway O'Brien. Ambivalent Sexism // [books.google.de/books?id=67R1AwAAQBAJ Encyclopedia of Group Processes and Intergroup Relations] / Levine, John M., and Michael A. Hogg. — SAGE Publications, 2009. — P. 17-19. — ISBN 9781452261508.
28. Hegarty, Peter, Orla Parslow, Y. Gávriel Ansara, and Freyja Quick. Androcentrism: Changing the Landscape Without Leveling the Playing Field? // [books.google.de/books?id=2-6GAwAAQBAJ The SAGE Handbook of Gender and Psychology] / Ryan, Michelle K., and Nyla R. Branscombe. — Sage, 2013. — P. 29-44. — ISBN 9781446287149.
29. Helgeson, Vicki S. [books.google.de/books?id=SZWkDAAAQBAJ Psychology of Gender: Fifth Edition]. — Routledge, 2016. — ISBN 9781317286363.
30. Hornsby, Jennifer. Sexism // The Oxford Companion to Philosophy / Honderich, Ted. — Oxford University Press, 2005. — ISBN 9780191037474.
31. Jary, David, and Julia Jary (eds.). Sexism // [books.google.de/books?id=L-8HQgAACAAJ Collins Dictionary of Sociology]. — Harper Collins, 2006. — ISBN 9780007183999.
32. Jiménez, Karleen Pendleton. Homophobia // [books.google.de/books?id=ZnSBRxsjn_4C Boy Culture: An Encyclopedia] / Steinberg, Shirley R., Michael Kehler, and Lindsay Cornish (eds.). — ABC-CLIO, 2010. — P. 24-28. — 527 p. — ISBN 9780313350818.
33. Johnson, Allan G. (ed.). Sexism // [books.google.de/books?id=V1kiW7x6J1MC The Blackwell Dictionary of Sociology]. — Blackwell, 2000. — ISBN 9780631216810.
34. Kanner, Melinda, and Kristin J. Anderson. The Myth of the Man-Hating Feminist // [books.google.de/books?id=DMOD6bRtMl8C Feminism and Women's Rights Worldwide, Volume 1: Heritage, Roles, and Issues] / Paludi, Michele Antoinette. — ABC-CLIO, 2010. — P. 1-26. — ISBN 9780313375965.
35. Kosut, Mary (ed.). Sexism // [books.google.de/books?id=a_V0AwAAQBAJ Encyclopedia of Gender in Media]. — SAGE Publications, 2012. — P. 327-332. — 528 p. — ISBN 9781412990806.
36. Ku, Manwai C. Sexism // [books.google.de/books?id=67R1AwAAQBAJ Encyclopedia of Group Processes and Intergroup Relations] / Levine, John M., and Michael A. Hogg. — SAGE Publications, 2009. — P. 744-749. — ISBN 9781452261508.
37. Lind, Amy. Sexism // [books.google.de/books?id=Dz4wU64f_JYC The Concise Encyclopedia of Sociology] / George Ritzer,J. Michael Ryan (eds.). — Wiley-Blackwell, 2010. — P. 535-536. — ISBN 9781444392647.
38. Lorber, Judith. [books.google.de/books?id=MktypwAACAAJ Gender Inequality: Feminist Theories and Politics]. — Oxford University Press, 2012. — ISBN 9780199859085.
39. Masequesmay, Gina. [www.britannica.com/topic/sexism Sexism] (англ.). Encyclopaedia Britannica. Проверено 7 августа 2016.
40. Masequesmay, Gina. Sexism // [books.google.de/books?id=Lr91AwAAQBAJ Encyclopedia of Gender and Society] / O'Brien, Jody (ed.). — SAGE, 2008. — 1032 p. — ISBN 9781452266022.
41. Messerschmidt, James W. [books.google.de/books?id=xo0gTQg5oi8C Masculinities and Crime: Critique and Reconceptualization of Theory]. — Rowman & Littlefield, 1993. — 236 p. — ISBN 9780847678693.
42. Morton, Thomas. An Essential Debate: Science, Politics, Difference and the Gendered Self // [books.google.de/books?id=2-6GAwAAQBAJ The SAGE Handbook of Gender and Psychology] / Ryan, Michelle K., and Nyla R. Branscombe. — Sage, 2013. — P. 378-394. — ISBN 9781446287149.
43. National Coalition of Anti-Violence Programs. [www.equalitymi.org/files/2013-ncavp-hv.pdf Lesbian, Gay, Bisexual, Transgender, Queer, and HIV-Affected Hate Violence in 2013. 2014 Release Edition] (англ.). Equality Michigan (2014). Проверено 16 августа 2016.
44. Newman, David M. The Architecture of Inequality: Sex and Gender // [books.google.de/books?id=XDFp5F5cG7UC Sociology: Exploring the Architecture of Everyday Life, Brief Edition]. — Pine Forge Press, 2009. — ISBN 9781412966696.
45. O'Brien, Jody (ed.). Homophobia // [books.google.de/books?id=Lr91AwAAQBAJ Encyclopedia of Gender and Society]. — SAGE, 2008. — 1032 p. — ISBN 9781452266022.
46. Pease, Bob. Privilege // [books.google.de/books?id=T54J3Q_VwnIC International Encyclopedia of Men and Masculinities]. — Routledge, 2007. — P. 502-504. — ISBN 9781134317073.
47. Serano, Julia. [books.google.de/books?hl=ru&id=xsI_BAAAQBAJ Whipping Girl: A Transsexual Woman on Sexism and the Scapegoating of Femininity]. — Seal Press, 2007. — 416 p. — ISBN 9781580056236.
48. Sexism // New Oxford American Dictionary. — Oxford University Press, 2010. — ISBN 9780199891535.
49. Sexism // [books.google.de/books?id=t9uGDAAAQBAJ Palgrave MacMillan Dictionary of Political Thought] / Scruton, Roger. — Springer, 2007. — ISBN 9780230625099.
50. Sexism // [books.google.de/books?isbn=0313336466 The Greenwood Encyclopedia of Love, Courtship, and Sexuality through History, Volume 6: The Modern World] / Howell, James W. (ed.). — Greenwood, 2007. — ISBN 9780313336461.
51. Sweat, Jeffrey. Gay-Straight Alliances // [books.google.de/books?id=jWj5OBvTh1IC Men and Masculinities: A Social, Cultural, and Historical Encyclopedia] / Kimmel, Michael S., and Amy Aronson (eds.). — ABC-CLIO, 2004. — Vol. 1. — P. 340. — 892 p. — ISBN 9781576077740.
52. Tisdell, Elizabeth J. Feminist Epistemology // [books.google.de/books?id=byh1AwAAQBAJ The SAGE Encyclopedia of Qualitative Research Methods] / Lisa M. Given. — SAGE Publications, 2008. — P. 331-334. — 1072 p. — ISBN 9781452265896.
53. Trammell, Rebecca, and Sharon S. Oselin. Women and Sexual Offending // [books.google.de/books?id=pk6Bo68G4OkC Women Criminals: An Encyclopedia of People and Issues] / Vickie Jensen (ed.). — ABC-CLIO, 2011. — P. 81-98. — 752 p. — ISBN 9780313068263.
54. Razavi, Shahra. [www.unwomen.org/en/digital-library/publications/2016/3/redistributing-unpaid-care-and-sustaining-quality-care-services Redistributing unpaid care and sustaining quality care services: A prerequisite for gender equality] (англ.). Policy Brief No. 5. UN Women (2016). Проверено 9 августа 2016.
55. UN Women. [www.unwomen.org/en/news/in-focus/women-and-the-sdgs/sdg-5-gender-equality#sthash.FhOfclzG.dpuf SDG 5: Achieve gender equality and empower all women and girls] (англ.). UN Women. Проверено 9 августа 2016.
56. Unger, Rhoda K. [books.google.de/books?id=p24Slaf7EboC Handbook of the Psychology of Women and Gender]. — John Wiley & Sons, 2004. — ISBN 9780471653578.

Ссылки

• [scepsis.ru/tags/id_116.html Половое (гендерное) неравенство на сайте научно-просветительского журнала «Скепсис»] (рус.). Скепсис. Проверено 15 августа 2016.
• Катя Биргер. [www.wonderzine.com/wonderzine/life/life/203655-sexism 11 материалов о том, как обстоят дела с сексизмом

в России и мире] (рус.). Wonderzine (25-12-2014). Проверено 15 августа 2016.

• [sexist-award.ru/ Премия Рунета «Сексист года»] (рус.). Проверено 15 августа 2016.

Отрывок, характеризующий Сексизм

– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.