Фрейташ, Жозе Висенти ди

Жозе Висенти ди Фрейташ José Vicente de Freitas<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
премьер-министр Португалии
18 апреля 1928 года — 8 июля 1929 года
Предшественник:	Антониу Ошкар ди Фрагозу Кармона
Преемник:	Артур Ивенш Феррас
министр внутренних дел Португалии
26 августа 1927 года — 8 июля 1929 года
Предшественник:	Адриану да Кошта Маседу
Преемник:	Артур Ивенш Феррас
министр финансов Португалии (И.о.)
18 апреля 1928 года — 27 апреля 1928 года
Предшественник:	Жуан Жозе Синел ди Кордиш
Преемник:	Антониу ди Оливейра Салазар
мэр Лиссабона
1928 года — 1933 года
Предшественник:	Эмануэл душ Анжуш Корвинел Морейра
Преемник:	Адриану да Кошта Маседу
Вероисповедание:	католик
Рождение:	22 января 1869(1869-01-22) Кальета, Мадейра, Португалия
Смерть:	6 сентября 1952(1952-09-06) (83 года) Лиссабон, Португалия
Отец:	Жозе Жоаким ди Фрейташ
Мать:	София Амелия ди Франка
Супруга:	Мария Беатрис Нету
Образование:	Военная школа
Профессия:	военный, картограф
Военная служба
Звание:	генерал
Награды:

Жозе Висенти ди Фрейташ (порт. José Vicente de Freitas , 22 января 1869, Кальета, Мадейра, Португалия — 6 сентября 1952, Лиссабон, Португалия) — португальский военный, учёный и политик, премьер-министр Португалии в 1928 — 1929 годах.

Биография

Жозе Висенти ди Фрейташ родился 22 января 1869 года в Кальета, Мадейра, в семье Жозе Жоакима ди Фрейташа (порт. José Joaquim de Freitas) и Софии Амелии ди Франка (порт. Sofia Amélia de França).

Военная карьера

Закончив среднюю школу в Кальете и колледж в Фуншале, Жозе Висенти ди Фрейташ выбрал карьеру военного и был направлен на обучение в Лиссабон. Он учился в Военном колледже, Военной академии, Королевском колледже Нобри, Королевской академии фортификации, артиллерии и картографии и в Политехнической школе. В 1891 году получил звание лейтенанта. Помимо дальнейшей службы в армии, Фрейташ внёс большой вклад в развитие португальской картографии, преподавал в Национальной школе и в Военном колледже, был автором ряда учебников. С 1895 года преподавал в Военной школе. В чине капитана Жозе Висенти ди Фрейташ принял участие в революционных событиях 5 октября 1910 года, приведших к падению монархии. В том же 1910 году Фрейташ опубликовал «План Лиссабона с указанием всех улучшений, произведённых или планируемых в городе» (порт. Planta de Lisboa com todos os melhoramentos feitos e projectados na cidade). С 22 февраля по 14 мая 1914 года он был гражданским губернатором района Фуншала, затем служил в Генеральном штабе, командовал воинскими частями и занимал технические должности в командовании сухопутными силами Португалии. После того, как в 1916 году Португалия вступила в Первую мировую войну майор Фрейташ был назначен заместителем командира одной из португальских пехотных бригад во Франции и в 1917 году получил звание подполковника. После возвращения на родину Жозе Висенти ди Фрейташ был назначен директором Национальной школы и с 28 апреля 1918 года являлся депутатом Национальной ассамблеи от Мадейры.

Карьера после Национальной революции

В мае 1925 года полковник Жозе Висенти ди Фрейташ поддержал консервативное движение военных, приведшее к падению Первой республики и получившее название Национальной революции. Он был одним из лидеров группы консервативных республиканцев, возглавляемой бывшим командующим португальским экспедиционным корпусом в Европе генералом Фернанду Тамагнини, скончавшимся в 1924 году. В июне 1926 года месте с Антонио Осориу, Пестана Лопишем и Ферейрой Мартиншем Фрейташ встал на сторону маршала Ошкара Кармоны и в июле 1926 года, когда тот окончательно захватил власть, был назначен председателем городского совета (мэром) португальской столицы. В августе 1927 года маршал Кармона назначил Фрейташа министром внутренних дел в своём втором правительстве. В связи с этим назначением в сентябре того же года полковник оставил пост мэра Лиссабона. В 1928 году Жозе Висенти ди Фрейташ получил звание генерала.

Премьер-министр

В марте 1928 года маршал Кармона был официально избран президентом Португалии и оставил пост главы правительства. В поисках нового премьер-министра он остановился на кандидатуре генерала Фрейташа, который 18 апреля 1928 года сформировал правительство, в котором также временно занял пост министра финансов. Через шесть дней, 27 апреля по настоянию Кармоны министром финансов был назначен профессор Университета Коимбры Антониу ди Оливейра Салазар, предлагавший свои пути выхода страны из тяжёлого финансового и экономического кризиса. С этого момента его роль постоянно возрастала, а деятельность правительства теперь была ориентирована на реализацию планов экономической стабилизации. В мае по предложению Салазара правительство особым декретом провело бюджетную реформу и запретило любые финансовые расходы без разрешения министерства финансов. Опубликованный 1 августа 1928 года бюджет страны был бездефицитным и даже имел существенный профицит. Однако политическая нестабильность сохранялась: продолжались трения внутри правящей военной группировки, против политики Салазара выступала политическая оппозиция внутри страны и в эмиграции, 20 июля произошло восстание 7-го егерского полка в замке Сен-Жоржи в Лиссабоне, подавленное властями. В ноябре Фрейташ сформировал новый кабинет. При поддержке командующего 1-м военным округом генерала Франсишку Кравейру Лопиша Салазар к концу года после ряда перестановок усилил свои позиции в правительстве, однако большинство министров продолжали оставаться «висентистами» и поддерживали премьера. Финансовые реформы продолжались и в 1929 году, несмотря на то, что в мае Салазар сломал ногу и руководил экономикой страны из больничной палаты госпиталя Троицы ордена францисканцев. В этот период его роль была уже настолько велика, что конфликт между министром финансов и министром юстиции Мариу ди Фигейреду, разрешившим католические шествия и колокольный звон, привели к падению кабинета генерала Фрейташа.

После отставки. Новый конфликт с Салазаром.

8 июля 1929 года генерал Фрейташ оставил пост премьер-министра и вернулся к обязанностям мэра Лиссабона. Он также занял высокие посты в армии, став членом Высшего военного трибунала и Верховного совета воинской дисциплины. Фрейташ не оставил политику и стремился объединить сторонников Национальной революции против нового курса. Он был одним из организаторов Национальной лиги 28 мая и вместе с подполковником Пестаной ди Васконселушем по образцу Патриотического союза испанского диктатора Мигеля Примо де Ривера основал Национальный республиканский союз. Однако серьёзного влияния эти организации не имели.

12 февраля 1933 года в газете «O século» генерал Жозе Висенти ди Фрейташ опубликовал открытое письмо к маршалу Кармоне, в котором возражал против проекта новой Конституции предложенного Салазаром, Кирину ди Хесушем и Марселу Каэтану. Он протестовал против превращения Национального союза в единственную политическую партию, члены которой «будут составлять привилегированную касту, которая срастётся с государством» (порт. seus aderentes constituiriam uma casta privilegiada que pretenderia confundir-se com o Estado). Фрейташ обвинил Салазара в намерении «закрыть» начатое в 1926 году движение военных в защиту Республики и демократии и утверждал, что по-настоящему сильному государству не страшна свобода мысли («Если государство по-настоящему сильно, мысль не может не быть свободной» — порт. se o Estado tem realmente de ser forte, o pensamento não pode deixar de ser livre). 15 февраля 1932 года Салазар ответил на это заявление официальной нотой и вскоре Фрейташ был снят с поста мэра Лиссабона и вернулся к армейской службе. С 1935 года до выхода на пенсию в 1939 году он был командиром Военной школы.

Жозе Висенти ди Фрейташ скончался 6 сентября 1952 года в Лиссабоне.

Частная жизнь

Жозе Висенти ди Фрейташ был женат на Марии Беатрис Нету (порт. Maria Beatriz Neto, род c. 1870).

Литература

• Francisco Fernandes. General José Vicente de Freitas - A Liberdade de Pensar. — Lisboa: Edições Colobri, 2011. — С. 414 p.. — ISBN 978-989-689-049-0.

Ссылки

• [www.academiamilitar.pt/galeria-dos-comandantes.html Galeria dos comandantes. 1935 - 1939 General José Vicente de Freitas] (португальский). Academia Militar. — Генерал Фрейташ на сайте Португальской военной академии. Проверено 18 октября 2012. [www.webcitation.org/6CzEiXAnF Архивировано из первоисточника 18 декабря 2012].
• [www.portugalio.com/matosinhos/rua-general-jose-vicente-de-freitas/ Rua General José Vicente de Freitas] (португальский). Portugalio.com. — Улица генерала Фрейташа в Матозиньюше. Проверено 18 октября 2012. [www.webcitation.org/6CzEjKCq3 Архивировано из первоисточника 18 декабря 2012].

Отрывок, характеризующий Фрейташ, Жозе Висенти ди

Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.