Фёдоров, Леонид Валентинович

Леонид Фёдоров
Леонид Фёдоров в составе группы АукцЫон на концерте в санкт-петербургском клубе «Зал ожидания», 10 июля 2009 года
Основная информация
Место рождения	Ленинград, СССР
Страна	СССР СССР→Россия Россия
Профессии	музыкант, композитор, продюсер
Жанры	рок, авангард, экспериментальная музыка
Коллективы	АукцЫон Поп-механика

Леони́д Валенти́нович Фёдоров (8 января 1963 года, Ленинград) — российский рок-музыкант, композитор, продюсер, лидер группы «АукцЫон».

Творческая биография

Уроженец Ленинграда, Леонид Фёдоров как музыкант сделал свои первые шаги в 1970-х годах в составах начинающих любительских рок-групп. Первые попытки создать музыкальный коллектив Леонид Фёдоров, по его словам, предпринял в четырнадцать лет. Ансамбль состоял из его одноклассников, репетировавших в квартире Леонида. Одно из первых выступлений было в школе Федорова, где они играли на одном из выпускных балов, по его словам, голос у него сел до начала второй части программы, и программу доигрывали выпускники.

Осенью 1978 года собрал группу: Леонид Фёдоров (гитара), Дмитрий Зайченко (бас) и Алексей Вихрев (барабаны). Через два года их ряды пополнили ещё два школьных приятеля Леонида: Михаил Малов (гитара, вокал) и Виктор Бондарик (бас-гитара), Зайченко переключился на орган. Тогда же к ним присоединился Сергей «Скво» Скворцов в качестве звукооператора и осветителя. Группа называлась «Фаэтон» и выступала в основном на школьных вечерах.

АукцЫон

В мае 1983 года «Фаэтон» был переименован в «Аукцион», в дальнейшем переименованный в «АукцЫон», где за Леонидом с самого начала закрепилась роль музыкального руководителя и главного композитора группы, а позднее — и ведущего вокалиста. Выполняя важную роль в формировании творческого облика группы, Леонид неизменно держался в тени как на сцене, так и вне её, избегая излишней популярности и публичности.

Творческое становление «АукцЫона» пришлось на середину 1980-х: тогда советский рок вышел на авансцену культурной жизни в стране, вызывал интерес в мире. В короткие сроки «АукцЫон» завоевал славу одного из интереснейших отечественных рок-коллективов с безошибочно узнаваемым сценическим образом и уникальным музыкальным стилем. В 1989 году «АукцЫон», наряду с другими ведущими советскими рок-группами «Кино» и «Звуки Му», был приглашён с концертами во Францию, где группа одной из первых в стране записала компакт-диск.

В годы экономического кризиса в России «АукцЫон», дороживший своей творческой независимостью, вёл активную гастрольную деятельность за рубежом. В активе группы — свыше 200 выступлений в странах Европы и Северной Америки. Как в годы успеха, так и в трудные времена руководимый Леонидом Фёдоровым «АукцЫон» не прекращал прогрессировать музыкально, одну за другой выпуская программы, постоянно находясь в поиске оптимальных путей выражения новых музыкальных идей. В 1992 году началось их многолетнее сотрудничество с поэтом, исполнителем и художником Алексеем Хвостенко. Плодом этого сотрудничества при жизни Хвостенко явились четыре альбома студийных и живых записей; к его наследию Леонид обращался и в дальнейшем.

В апреле 2007 года вышел первый за 11 лет студийный альбом «АукцЫона» — «Девушки поют». Он был записан в Нью-Йорке при участии Владимира Волкова, а также известных американских музыкантов, звёзд нью-йоркского андерграунда: Марка Рибо, Джона Медески, Фрэнка Лондона и Неда Ротенберга. В октябре 2011 года была представлена другая студийная работа группы — альбом «Юла».

Начало сольной деятельности

В конце 1990-х, не прекращая работать и выступать в составе «АукцЫона», Леонид Фёдоров стал известен и как сольный исполнитель. Его акустический дебютный CD «Четыресполовинойтонны» увидел свет в 1997 году. Последовавшая затем активная работа совместно с прогрессивным этноджазовым проектом «Волковтрио» нашла отражение в записях, изданных на дисках «Зимы не будет» (2000) и «Анабэна» (2001). Постоянно расширяя круг творческих единомышленников и интересующих его музыкальных течений, Леонид Фёдоров активно экспериментировал — сотрудничал с такими разноплановыми артистами, как Владимир Волков, Владимир Мартынов, Татьяна Гринденко и ансамбль старинной музыки Opus Posth, хор русской духовной музыки «Сирин», Леонид Сойбельман и «Не ждали», Алексей «Полковник» Хрынов, «Краденое солнце», «Ленинград»; активно работал над музыкой для кино- и телефильмов; обращался в своём творчестве к русской поэзии двадцатых годов XX века, народной, классической и духовной музыке, авангардному джазу. В 2002 году он приступил к реализации ещё одного проекта, на сей раз совместно с известнейшим отечественным фолк-исполнителем Сергеем Старостиным и руководителем хора «Сирин» Андреем Котовым (позднее реализованного в программе пластинки Душеполезные песни на каждый день (2008)). Не единожды Леонид выступал и в качестве звукоинженера, музыкального продюсера записей других артистов.

«Улитка Рекордз»

В конце 2000 года Леонид Фёдоров основал свой звукозаписывающий лейбл «Улитка Рекордз», на котором издавал как свои сольные работы, так и наиболее ему близкие и интересные записи. Эффектом обретённой таким образом независимости явилась возросшая в последние годы продуктивность сольного творчества Леонида. Осенью 2003 года вышел его очередной сольный альбом «Лиловый день», собравший обширную прессу и вызвавший массу положительных отзывов как одна из наиболее самобытных и интересных новых работ на отечественной музыкальной сцене. Весной 2004 года увидели свет два новых диска в жанре музыкальной аудиокниги, подготовленных совместно с одним из ярчайших представителей русского культурного зарубежья Анри Волохонским — «Горы и реки» и «Джойс». В 2005—2006 годах вышли ещё три пластинки Леонида Фёдорова совместно с Владимиром Волковым: «Таял» (2005), называемый многими^[кем?] лучшей отечественной пластинкой года, затем «Безондерс» (2005) на стихи «обэриута» Александра Введенского, и «Красота» (2006) на тексты Артура Молева и Андрея Смурова. Эти работы вновь подтвердили репутацию Леонида Фёдорова как оригинального автора, ищущего артиста, постоянно исследующего новые музыкальные и околомузыкальные территории, способного заставить слушателя идти вослед ему в его поисках, думать и чувствовать вместе с нимК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

29 декабря 2007 года в московском Центральном доме художника состоялась презентация нового диска Фёдорова и Волкова — «Романсы» на стихи Введенского и Хвостенко, а в середине ноября 2008 года была завершена работа над очередным альбомом дуэта — «Сноп снов», который был представлен публике 26 декабря 2008 года.

22 мая 2009 года начались продажи альбома «Волны», созданного вместе с Владимиром Волковым. В 2010 году вышло сразу два альбома: в марте — «Разинримилев», записанный в сотрудничестве с Владимиром Волковым, Марком Рибо и Джоном Медески на поэму Велимира Хлебникова, в сентябре — «Wolfgang», записанный с Владимиром Волковым.

Дискография

• Четыресполовинойтонны (1997)
• Анабэна (2001)
• Лиловый день (2003)
• Весна (2012)
• Псалмы (выйдет 23 декабря 2016)

Совместно с Анри Волохонским

• Горы и реки (2004) — Волохонский, Фёдоров, Озерский, Волошин
• Джойс (2004) — Волохонский, Фёдоров, Волков

Совместно с Владимиром Волковым

• Зимы не будет (15 мая 2000) — Фёдоров, Волков, Курашов
• Таял (2 апреля 2005)
• Безондерс (24 декабря 2005)
• Красота (22 декабря 2006)
• Романсы (28 декабря 2007)
• Сноп снов (26 декабря 2008) — Волохонский, Хвостенко, Фёдоров, Волков
• Волны (22 мая 2009)
• Разинримилев (11 марта 2010) — Фёдоров, Волков, Медески, Рибо, Смит
• Wolfgang (17 сентября 2010)
• Если Его Нет (29 марта 2013)
• Мотыльки (26 сентября 2014)
• Элегия (3 апреля 2015) — Леонид Фёдоров, Владимир Мартынов, Владимир Волков, Татьяна Гринденко, Ансамбль «Opus Posth»
• Гроза (15 апреля 2016)

Совместно с Владимиром Волковым, Сергеем Старостиным и Андреем Котовым

• Душеполезные песни на каждый день (2008)

Совместно с коллективом «Крузенштерн и пароход»

• Быть везде (2013)
• Взрыв цветов (2015)
• В траве (2015)

Инструменты

• В составе «АукцЫона» Фёдоров неизменно использует электрогитару Fender Jaguar расцветки olympic white, выпущенную в середине 60-х и приобретенную им в 1989 году во время гастролей в Париже. В одном из интервью музыкант говорил о своей многолетней приверженности инструменту, отмечая, что «со временем такие вещи становятся только лучше».

Личная жизнь

В конце 1980-х годов после знакомства с Алексеем Хвостенко Фёдоров принял крещение и с тех пор исповедует православную веру: «Точно могу сказать, что настоящую радость человеку может дать только вера. Никакие достижения, никакие путешествия, новые впечатления, новые знакомства — ничего не дает такой радости, смысла, полноты жизни».

Женат, от первого брака дочь Ксения — участник группы «КУБИКМАГГИ» и дочь Валентина.

Литература

• А. С. Алексеев. Кто есть кто в российской рок-музыке. — М. : АСТ : Астрель : Харвест, 2009. — С. 505, 506. — ISBN 978-5-17-048654-0 (АСТ). — ISBN 978-5-271-24160-4 (Астрель). — ISBN 978-985-16-7343-4 (Харвест).</span>

Отрывок, характеризующий Фёдоров, Леонид Валентинович

– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.