Чемпионат Нидерландов по футболу 2003/2004
Поделись знанием:
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
(перенаправлено с «Чемпионат Нидерландов по футболу 2003-2004»)
| Eredivisie 2003—2004 |
|---|
|
| Чемпион сезона 2003—2004 |
| Аякс (29 раз) |
| Вице-чемпион |
| ПСВ |
 Выбывшие в Eerste Divisie
|
| Волендам Зволле |
| Количество команд |
| 18 |
| Официальный сайт |
| [www.eredivisie.nl www.eredivisie.nl] |
Чемпионат Нидерландов по футболу 2003—2004 является 48 официальным профессиональным чемпионатом по футболу в Нидерландах. В 29 раз в своей истории чемпионом Нидерландов стал «Аякс».
Содержание
Турнирная таблица
| Место | Команда | И | В | Н | П | Голы | ± | О | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Аякс | 34 | 25 | 5 | 4 | 79 − 31 | +48 | 80 | Лига чемпионов |
| 2 | ПСВ | 34 | 23 | 5 | 6 | 92 − 30 | +62 | 74 | Третий раунд Лиги чемпионов |
| 3 | Фейеноорд | 34 | 20 | 8 | 6 | 71 − 38 | +33 | 68 | Кубок УЕФА |
| 4 | Херенвен | 34 | 17 | 7 | 10 | 45 − 35 | +10 | 58 | |
| 5 | АЗ Алкмаар | 34 | 17 | 6 | 11 | 65 − 42 | +23 | 57 | |
| 6 | Рода | 34 | 14 | 11 | 9 | 60 − 41 | +19 | 53 | Кубок Интертото |
| 7 | Виллем II | 34 | 13 | 10 | 11 | 47 − 54 | −7 | 49 | |
| 8 | Твенте | 34 | 15 | 3 | 16 | 56 − 53 | +3 | 48 | |
| 9 | НАК Бреда | 34 | 12 | 10 | 12 | 58 − 55 | +3 | 46 | |
| 10 | Утрехт1 | 34 | 13 | 7 | 14 | 42 − 52 | −10 | 46 | Кубок УЕФА |
| 11 | Валвейк | 34 | 10 | 10 | 14 | 47 − 55 | −8 | 40 | |
| 12 | Росендал | 34 | 10 | 10 | 14 | 34 − 47 | −13 | 40 | |
| 13 | Гронинген | 34 | 9 | 10 | 15 | 38 − 53 | −15 | 37 | |
| 14 | НЕК | 34 | 10 | 4 | 20 | 44 − 62 | −18 | 34 | Кубок Интертото |
| 15 | АДО Ден Хааг | 34 | 9 | 7 | 18 | 36 − 61 | −25 | 34 | |
| 16 | Витесс | 34 | 4 | 16 | 14 | 39 − 56 | −17 | 28 | Плей-офф за сохранение прописки в Эредивизи |
| 17 | Волендам | 34 | 7 | 6 | 21 | 31 − 79 | −48 | 27 | |
| 18 | Зволле | 34 | 5 | 11 | 18 | 27 − 67 | −40 | 26 | Выбывание в Первый дивизион |
И — игры, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, Голы — забитые и пропущенные голы, ± — разница голов, О — очки
1 «Утрехт » пробился в Кубок УЕФА сезона 2004—2005 как финалист Кубка.
Плей-офф за право играть в Эредивизи
Группа A
| И | В | Н | П | М | О | |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Витесс | 6 | 4 | 2 | 0 | 14-4 | 14 |
| ВВВ-Венло | 6 | 2 | 2 | 2 | 11-10 | 8 |
| Спарта | 6 | 1 | 3 | 2 | 8-10 | 6 |
| Хелмонд Спорт | 6 | 0 | 3 | 3 | 7-16 | 3 |
И — игр, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, М — разница мячей, О — очки
Группа B
| И | В | Н | П | М | О | |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Де Графсхап | 6 | 4 | 1 | 1 | 10-4 | 13 |
| Хераклес | 6 | 3 | 2 | 1 | 11-6 | 11 |
| Эксельсиор | 6 | 2 | 2 | 2 | 8-8 | 8 |
| Волендам | 6 | 0 | 1 | 5 | 4-15 | 1 |
И — игр, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, М — разница мячей, О — очки
| Выход в Эредивизи | |
| Вылет в Eerste Divisie |
Результаты матчей
| АДО | АЯКС | АЗ | ФЕЙЕ | ГРОН | ХЕРН | НАК | НЕК | ПСВ | РОС | РОДА | ВАЛВ | ТВЕН | УТР | ВИТТ | ВОЛ | ВИЛЛ | ЗВОЛ | |
| АДО Ден Хааг | 1-4 | 2-3 | 2-2 | 3-1 | 1-0 | 1-1 | 4-1 | 0-4 | 1-2 | 1-0 | 1-3 | 1-0 | 1-1 | 1-1 | 1-1 | 0-1 | 1-1 | |
| Аякс | 4-0 | 3-2 | 2-0 | 2-1 | 3-1 | 2-0 | 1-0 | 2-1 | 1-1 | 4-2 | 4-1 | 1-0 | 1-0 | 5-0 | 5-1 | 6-0 | 1-0 | |
| АЗ Алкмаар | 0-1 | 1-1 | 2-2 | 2-1 | 3-1 | 2-2 | 2-0 | 2-4 | 2-1 | 1-5 | 7-0 | 3-0 | 1-2 | 2-1 | 3-0 | 0-0 | 4-0 | |
| Фейеноорд | 4-1 | 1-1 | 0-3 | 1-2 | 2-2 | 2-1 | 2-1 | 1-3 | 2-0 | 3-0 | 1-0 | 3-2 | 3-2 | 3-0 | 2-0 | 2-1 | 7-1 | |
| Гронинген | 2-0 | 1-3 | 1-1 | 3-3 | 0-0 | 1-0 | 2-0 | 0-2 | 2-0 | 2-2 | 1-2 | 1-0 | 1-1 | 2-1 | 0-1 | 1-2 | 2-2 | |
| Херенвен | 2-0 | 4-1 | 1-0 | 1-0 | 1-0 | 3-4 | 1-2 | 3-2 | 1-0 | 2-1 | 1-0 | 3-0 | 4-0 | 0-0 | 2-1 | 1-1 | 1-1 | |
| НАК Бреда | 1-0 | 4-2 | 1-2 | 0-3 | 1-1 | 2-3 | 5-2 | 1-3 | 3-2 | 0-0 | 5-3 | 0-1 | 1-2 | 2-0 | 3-2 | 1-1 | 3-1 | |
| НЕК | 1-2 | 0-0 | 0-2 | 1-2 | 2-3 | 1-2 | 0-3 | 2-3 | 1-2 | 1-3 | 1-1 | 2-1 | 4-0 | 2-0 | 1-1 | 4-0 | 1-0 | |
| ПСВ | 3-2 | 2-2 | 0-1 | 0-1 | 5-0 | 2-0 | 1-1 | 3-0 | 1-1 | 1-2 | 3-1 | 1-0 | 2-1 | 3-0 | 7-0 | 6-1 | 5-1 | |
| Росендал | 0-0 | 0-1 | 1-0 | 1-4 | 1-0 | 1-1 | 1-1 | 1-0 | 0-3 | 1-4 | 1-3 | 1-2 | 1-1 | 1-1 | 1-1 | 0-0 | 1-1 | |
| Рода | 5-1 | 1-2 | 3-1 | 1-1 | 0-0 | 0-1 | 2-2 | 4-0 | 2-2 | 0-2 | 2-1 | 2-1 | 1-1 | 2-0 | 1-0 | 6-1 | 1-1 | |
| Валвейк | 1-0 | 0-1 | 1-1 | 0-0 | 1-1 | 0-0 | 2-0 | 1-2 | 0-4 | 1-2 | 1-1 | 3-3 | 1-0 | 2-2 | 3-0 | 1-1 | 2-0 | |
| Твенте | 4-0 | 2-0 | 4-1 | 4-2 | 5-3 | 2-0 | 2-1 | 2-5 | 0-2 | 3-1 | 1-2 | 2-1 | 2-2 | 0-0 | 1-2 | 2-0 | 2-0 | |
| Утрехт | 5-3 | 1-0 | 0-3 | 0-3 | 2-0 | 2-1 | 1-2 | 0-1 | 0-4 | 0-1 | 3-1 | 1-0 | 2-0 | 1-3 | 3-0 | 2-2 | 1-0 | |
| Витесс | 1-0 | 1-2 | 1-2 | 0-0 | 1-2 | 0-1 | 2-2 | 2-2 | 0-0 | 1-2 | 1-1 | 3-3 | 3-5 | 3-0 | 2-2 | 2-2 | 5-2 | |
| Волендам | 0-2 | 0-2 | 0-6 | 1-3 | 3-0 | 0-1 | 4-2 | 2-3 | 0-5 | 2-1 | 2-1 | 0-4 | 2-0 | 1-2 | 0-0 | 0-1 | 2-2 | |
| Виллем II | 1-0 | 2-5 | 1-0 | 0-3 | 2-0 | 2-0 | 1-1 | 3-0 | 3-1 | 3-0 | 0-2 | 4-1 | 2-3 | 0-2 | 1-1 | 6-0 | 2-1 | |
| Зволле | 1-2 | 0-5 | 2-0 | 0-3 | 1-1 | 1-0 | 0-2 | 2-1 | 0-4 | 0-3 | 0-0 | 0-3 | 1-0 | 1-1 | 1-1 | 3-0 | 0-0 |
Плей-офф за право играть в Эредивизи
Группа A
| Команда | 1 | 2 | 3 | 4 |
|---|---|---|---|---|
| 1. ВВВ-Венло | 1-1 | 0-2 | 6-0 | |
| 2. Витесс | 5-0 | 2-0 | 1-0 | |
| 3. Спарта | 1-1 | 1-3 | 2-2 | |
| 4. Хелмонд Спорт | 1-3 | 2-2 | 2-2 |
Группа B
| Команда | 1 | 2 | 3 | 4 |
|---|---|---|---|---|
| 1. Волендам | 0-1 | 2-2 | 1-2 | |
| 2. Де Графсхап | 4-0 | 2-0 | 0-0 | |
| 3. Хераклес | 4-0 | 2-0 | 2-2 | |
| 4. Эксельсиор | 2-1 | 2-3 | 0-1 |
Источник: [www.rsssf.com/tablesn/ned05.html RSSSF]
Цвета: зелёный = победа хозяев поля, синий = ничья, красный = победа гостей.
Бомбардиры
| Место | Игрок | Клуб | Голы |
|---|---|---|---|
| 1 |  Матея Кежман
|
ПСВ | |
| 2 | Дирк Кёйт
|
Фейеноорд | <center>20 |
| 3 | Геральд Сибон
|
Херенвен | <center>15 |
| 4 |  Али Эль-Хаттаби
|
АЗ Алкмаар | <center>14 |
 Блез Нкуфо
|
Твенте | <center>14 | |
 Томас Бюффел
|
Фейеноорд | <center>14 | |
| 7 | Иван Редан
|
Валвейк Рода |
<center>13 |
 Златан Ибрагимович
|
Аякс | <center>13 |
Напишите отзыв о статье "Чемпионат Нидерландов по футболу 2003/2004"
Ссылки
- [www.eredivisie.nl/ Официальный сайт Эредивизи] (нид.)
- [www.rsssf.com/tablesn/ned04.html Статистика на RSSSF] (англ.)
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чемпионат Нидерландов по футболу 2003/2004
– Ах, и кучер уехал.Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
