Фейеноорд

Фейеноорд
Полное название	Feyenoord Rotterdam
Прозвища	De Trots van Zuid (Гордость Юга)
Основан	1908
Стадион	Де Кёйп, Роттердам
Вместимость	51 177
Президент	Герард Хутмер
Тренер	Джованни ван Бронкхорст
Капитан	Дирк Кёйт
Рейтинг	102-е место в рейтинге УЕФА
Сайт	[www.feyenoord.nl/ feyenoord.nl]
Соревнование	Эредивизи
2015/16	3-е место
Основная форма Гостевая форма

К:Футбольные клубы, основанные в 1908 годуФейеноордФейеноорд

«Фейеноо́рд» (нидерл. Feyenoord [ˈfɛi̯əˌnoːrt]) — футбольный клуб из города Роттердам в Нидерландах. Вместе с «Аяксом» и ПСВ считается ведущим клубом страны. Изначально назывался Wilhelmina Rotterdam, вскоре после основания был переименован в Hillesluise FC Rotterdam, потом в Celeritas Rotterdam, пока в 1912 году команда не была названа Feijenoord в честь района Роттердама. Нынешнее название клуб получил в 1973 году с целью упрощения чтения иностранцами.

История

1908—1939

Футбольный клуб Wilhelmina был основан в пабе De Vereeniging (основателем был Jac. de Keijzer) 19 июля 1908 года. Команда выступала в красных футболках с синими рукавами и белых шортах. В период с 1908 по 1912 год клуб несколько раз сменил название и цвета, став Hillesluise Football Club в 1909 а затем RVV Celeritas. После вступления в национальную футбольную ассоциацию в 1912, клуб был переименован в SC Feijenoord, по названию района Роттердама, где он был основан, и снова сменил форму на красно-белые футболки, чёрные шорты и чёрные гетры. В этой форме роттердамцы выступают и поныне. В 1917 году Фейеноорд добился права выступать в высшей лиге нидерландского футбола, (1e klasse) и переехал на стадион Kromme Zandweg.

Через шестнадцать лет после создания клуба и три года выступления в высшей лиге Нидерландов «Фейеноорд» одерживает первую победу в чемпионате, заняв первое место в 1924. Череда успехов команды продолжилась. Фейеноорд занимает первое место в лиге в 1926, 1927, 1928 и 1929. В 1930 году «Фейеноорд» выиграл свой первый Кубок Нидерландов, забив в финале единственный и победный гол в дерби против «Эксельсиора» Роттердамцы продолжали доминировать в регулярном чемпионате, трижды выигрывая его, но неудачно выступали в плей-офф. Пять лет спустя завоевания первого кубка, «Фейеноорд» выигрывает приз во второй раз — в 1935 в финале был обыгран клуб «Хелмонд Спорт».

Игра клуба привлекала всё больше болельщиков на стадион «Kromme Zandweg», и в 1933 году было принято решение о постройке новой арены. Клуб переехал на свежепостроенный стадион «Фейеноорд» (более известный под прозвищем De Kuip — Бадья) в 1937 году. Первый матч на новом стадионе был сыгран 27 марта против K.F.C. Germinal Beerschot. В этот период «Фейеноорд» трижды занимает первое место в регулярном чемпионате с 1936 по 1938, при этом дважды становясь чемпионом — в 1936 и 1938.

Болельщики

Кроме невиданной преданности своих болельщиков, которая принесла Het Legioen название «Лучшие болельщики страны», клуб широко известен своими хулиганами.

Во время финала Кубка УЕФА 1973/74 против «Тоттенхем Хотспур» болельщики «Фейеноорда» впервые столкнулись с хулиганством. До игры английские суппортеры уже устроили беспорядки в центре Роттердама, а во время матча они залезли на решетки, отделяющие гостевой сектор от домашнего, и вступили в драку с голландскими фанатами, используя в качестве метательных средств пластиковые кресла. Несколько сидений были подожжены. Примерно 150 человек, главным образом фанаты «Фейеноорда», были ранены, полиция арестовала около 50 англичан. Делегат УЕФА Люсиан Шмидтлен сообщил в рапорте, что ни «Фейеноорд», ни «Тоттенхем» не могут быть обвинены в беспорядках. После матча голландские власти расценили происшедшее как проблему, которая присуща только Англии, и лишь немногие предупреждали, что эти инциденты могут стать обычным явлением в Нидерландах.

В течение следующих нескольких лет после столкновения со «шпорами» была создана группировка SCF, и множество фанатов «Фейеноорда» влились в состав одной из наиболее знаменитых хулиганских фирм Европы. В Европе они быстро стали известны, как «никогда не бегающая» фирма. Помимо пересечений с другими голландскими хулиганами, они участвовали в нескольких крупных драках в 1990-х в Германии. 15 000 болельщиков «Фейеноорда» полностью овладели ситуацией в Мёнхенгладбахе — полиция была бессильна что-либо противопоставить разбушевавшимся голландцам. Фанаты «Фейеноорда» выбегали на поле, вокруг стадиона было разгромлено несколько магазинов. Также они устроили крупные беспорядки в Штутгарте и» Леверкузене.

Крупнейшее столкновение, в котором SCF сошлись с основной фирмой «Аякса», F-side, произошло 23 марта 1997 года, когда состоялась так называемая «битва при Бевервейке». В драке погиб Карло Пикорни, член F-Side. После случившегося несколько старых членов SCF отошли от дел, однако второе поколение хулиганов присоединилось к оставшимся. Новообразованная фирма стала известна под названием RJK (Rotterdamse Jongeren Kern — Молодёжная Команда Роттердама). Два года спустя была основана третья фирма — FIIIR. После слияния с RJK, FIIIR стал молодёжной частью SCF. Другое знаменитое пересечение между фирмами «Аякса» и «Фейеноорда» произошло в Роттердаме 17 апреля 2005 года, когда сотни роттердамских фанатов вступили в схватку с полицией перед матчем против «Аякса». Когда полицейские попытались помешать противникам схлестнуться, обе стороны атаковали стражей порядка перед столкновением друг с другом. Множество людей было ранено — полицейские и члены обеих фирм.

30 ноября 2006 года «Фейеноорду» предстоял матч против футбольного клуба из французского Нанси, который находится на расстоянии автомобильной поездки от Роттердама. Голландским болельщикам было выделено лишь 1 200 билетов на матч. Намного большее количество фанов «Фейеноорда» добралось до Нанси и достало билеты непосредственно на стадионе Маркель Пико. Позже, во время встречи на стадионе голландцы разбили ограждение из ударопрочного стекла между двумя секторами и попытались атаковать французских фанатов, провоцирующих их оскорбительными песнями. Матч был прерван на 80-й минуте после того, как полиция применила слезоточивый газ, чтобы оттеснить фанов «Фейеноорда» обратно на гостевой сектор. В итоге встреча была доиграна после получасового перерыва. Позже выяснилось, что многие из членов SCF/FIIIR имели запреты на посещение футбольных матчей в Нидерландах и не имели права быть допущены на стадион в Нанси. После этого инцидента УЕФА исключил «Фейеноорд» из розыгрыша Кубка УЕФА.

Члены SCF и FIIIR как правило делают себе татуировки с соответствующими аббревиатурами. Костяк фирм составляет примерно 200 человек, однако обычно в Роттердаме к ним присоединяются множество других фанатов. Хулиганы «Фейеноорда» считают себя одними из лучших и говорят, что они никого не боятся и никогда не будут убегать от оппонентов. Также они именуют себя Rotterdam Hooligans (Хулиганы Роттердама) и Lunatics (Лунатики), их главные лозунги — Vatos Locos Forever, Feyenoord till we die («Фейеноорд», пока мы не умрем) и We shall not be moved (Нас не сломить).

Текущий состав команды

На сезон 2016/17

№ Позиция Имя Год рождения 1 Вр Кеннет Вермер 1986 2 Защ Рик Карсдорп 1995 3 Защ Свен ван Бек 1994 4 Защ Теренс Конголо 1994 5 ПЗ Марко Вейнович 1990 6 Защ Ян-Ари ван дер Хейден 1988 7 Нап Дирк Кёйт (капитан) 1980 8 ПЗ Карим Аль-Ахмади 1985 9 Нап Николай Йоргенсен 1991 10 ПЗ Тонни Триндаде де Вилена 1995 11 Нап Элджеро Элиа 1987 14 Нап Билал Басасикоглю 1995 15 Защ Люкас Вауденберг 1994 16 Вр Варнер Хан 1992 18 Защ Микел Нелом 1990

№ Позиция Имя Год рождения 20 ПЗ Ренато Тапиа 1995 22 Вр Джюстин Бейло 1998 25 Вр Брэд Джонс 1982 26 Защ Барт Ньивкоп 1996 27 ПЗ Симон Густафсон 1995 28 ПЗ Йенс Торнстра 1989 29 Нап Майкл Крамер 1988 30 Вр Пер Ханссон 1986 31 Защ Вессел Даммерс 1995 33 Защ Эрик Боттегин 1987 36 ПЗ Эмиль Ханссон 1998 37 Нап Рашан Фернандес 1998 38 ПЗ Гюставо Хамер 1997 39 Нап Найджел Роберта 1998 40 ПЗ Мо Эль-Ханкури 1997

Игроки в аренде

№ Позиция Имя Год рождения ПЗ Яри Схюрман (в «Виллем II» до 30 июня 2017) 1997 Защ Калвин Вердонк (в «Зволле» до 30 июня 2017) 1997

Тренерский штаб

Должность	Имя
Главный тренер	Джованни ван Бронкхорст
Тренер-ассистент	Жан-Поль ван Гастел
Тренер-ассистент	Ян Ваутерс
Тренер вратарей	Патрик Лодевейкс
Начальник команды	Бас ван Нортвейк

Бывшие игроки

См. также: Категория:Игроки ФК «Фейеноорд»

Паул Босвельт Джованни ван Бронкхорст Петер ван Воссен Эд де Гуй Ульрих Ван Гоббель Рууд Гуллит Ройстон Дренте Ежи Дудек Бонавантюр Калу Саломон Калу Дирк Кёйт Игорь Корнеев

Йохан Кройф Хулио Рикардо Крус Рональд Куман Хенрик Ларссон Рой Макай Робин ван Перси Эузебиуш Смолярек Хенк Тиммер Йон-Даль Томассон Пьер ван Хойдонк Юхан Эльмандер Петур Петурссон

Закреплённые номера

• 12 Het Legioen, закреплён за болельщиками клуба

Главные тренеры клуба

Главный тренер С Период Билл Джулиан 1921—1922 Гарри Уэйтс 1924—1925 Энгел Генёгелейк и.о. 1925—1926 Джек Холл 1926—1929 Джозеф Лэмб 1929—1930 Яп Крёйс <center>и.о. 1930—1931 Эдди Донахи 1931—1935 Рихард Домби 1935—1939 Джек Холл 1939—1940 Карел Кауфман <center>и.о. <center>1940 Тео Хёйзенар 1940—1941 Кес ван Дейке 1941—1942 Кес Пейл 1942—1946 Адриан Конингс 1946—1950 Гарри Топпинг 1950—1951 Рихард Домби 1951—1955 Пит де Волф <center>и.о. 1955—1956 Яп ван дер Лек 1956—1958 Пит де Волф <center>и.о. 1958—1959 Иржи Суботка 1959—1961

Главный тренер С Период Франц Фукс 1961—1963 Норберт Хеффлинг 1963—1964 Вилли Кмент 1964—1967 Бен Петерс 1967—1969 Эрнст Хаппель 1969—1973 Ад Зондерланд <center>и.о. <center>1973 Вил Курвер 1973—1975 Антоний Бжежаньчик 1975—1976 Ад Зондерланд <center>и.о. <center>1976 Вуядин Бошков 1976—1978 Вацлав Ежек 1978—1982 Клеменс Вестерхоф <center>и.о. <center>1982 Ханс Краай 1982—1983 Аб Фафие <center>и.о. <center>1983 Тейс Либрегтс 1983—1984 Аб Фафие 1984—1986 Ринус Исраэл 1986—1988 Роб Якобс 1988—1989 Пим Вербек Гундер Бенгтссон 1989—1991

Главный тренер С Период Вим Янсен <center>и.о. <center>1991 Виллем ван Ханегем 1992—1995 Герт Мейер <center>и.о. <center>1995 Ари Хан 1995—1997 Герт Мейер Джон Метгод <center>и.о. <center>1997 Лео Бенхаккер 1997—2000 Хенк ван Стее <center>и.о. <center>2000 Берт ван Марвейк 2000—2004 Рууд Гуллит 2004—2005 Эрвин Куман 2005—2007 Лео Бенхаккер <center>и.о. <center>2007 Берт ван Марвейк 2007—2008 Гертьян Вербек 2008—2009 Леон Влеммингс <center>и.о. <center>2009 Марио Бен 2009—2011 Рональд Куман 2011—2014 Фред Рюттен 2014—2015 Джованни ван Бронкхорст 2015—н. в.

Достижения

Национальные трофеи

Чемпион Нидерландов (14) 

1923/1924, 1927/1928, 1935/1936, 1937/1938, 1939/1940, 1960/1961, 1961/1962,
1964/1965, 1968/1969, 1970/1971, 1973/1974, 1983/1984, 1992/1993, 1998/1999.

Обладатель Кубка Нидерландов (12) 

1930, 1935, 1965, 1969, 1980, 1984, 1991, 1992, 1994, 1995, 2008, 2016.

Обладатель Суперкубка Нидерландов (2) 

1991, 1999.

Международные трофеи

Обладатель Кубка европейских чемпионов (1) 

1970.

Обладатель Кубка УЕФА (2) 

1974, 2002

Обладатель Межконтинентального кубка (1) 

1970.

Финалист Кубка Интертото (1) 

1961/62.

Ссылки

• [www.feyenoord.nl Официальный сайт]  (нид.) (англ.)
• [facebook.com/feyenoord Официальная страница «Фейеноорда»] в социальной сети Facebook
• «Фейеноорд» в «Твиттере»
• [www.youtube.com/FeyenoordRotterdamTV Видеоканал «Фейеноорда»] на YouTube
• [www.fr-fans.nl/ Сайт болельщиков «Фейенорда»]  (нид.)
• [hollandomania.ru/clubs/fejenoord/ Исторические даты клуба]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Фейеноорд

– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.