Четверухин, Сергей Александрович

Сергей Четверухин

Персональные данные
Представляет	СССР
Дата рождения	12 января 1946(1946-01-12) (78 лет)
Место рождения	Москва, СССР
Бывшие тренеры	Евгений Никитин Станислав Жук Татьяна Толмачёва Светлана Мозер
Место проживания	Канада
Награды
Спортивные достижения Лучшие результаты по системе ИСУ (на международных любительских соревнованиях) Сумма: Не соревновался по Новой судейской системе Завершил выступления Зимние Олимпийские игры Фигурное катание (мужчины) Серебро Саппоро 1972 Одиночное катание Чемпионаты мира Серебро Калгари 1972 Одиночное катание Серебро Братислава 1973 Одиночное катание Бронза Лион 1971 Одиночное катание

Сергей Александрович Четверухин (12 января 1946, Москва, СССР) — советский фигурист, выступавший в одиночном разряде. Заслуженный мастер спорта СССР. Первый фигурист-одиночник СССР (вместе с Сергеем Волковым), который принял участие в зимних Олимпийских играх (1968, Гренобль), чемпион зимней Универсиады 1968 года (впервые в советской истории). Первый советский фигурист — призёр Олимпийских игр (серебро — 1972, Саппоро, Япония), чемпионатов мира (бронза в 1971 году) и Европы (бронза в 1969 году). В настоящее время — тренер по фигурному катанию в Канаде.

Карьера

Начал заниматься фигурным катанием, довольно поздно, в 1955 году. Вместе со своим младшим братом Алексеем он пришёл на московский Стадион Юных Пионеров. Тренировался у Татьяны Толмачёвой. Под её руководством он вошёл в состав сборной СССР в 1963 году и вышел на международный уровень, где дебютировал удачно, прежде всего, за счет хорошего исполнения школьных фигур.

С осени 1968 года Четверухин стал тренироваться у Станислава Алексеевича Жука. На Олимпийских играх в Гренобле занял 9-е место, неудачно исполнив двойной аксель и тройной сальхов. С 1967 по 1971 год пять раз подряд становился чемпионом СССР (ещё раз в 1973).

На международной арене остро соперничал с чехословацким фигуристом Ондреем Непелой (которого так и не смог победить, оставаясь вторым на чемпионатах Европы и мира) и французом Патриком Пера. На чемпионате мира 1971 впервые стал третьим, несмотря на 8-е место в произвольной программе с двумя падениями. На Олимпиаде-72 выиграл произвольную программу. На чемпионате мира 1972 выступил очень стабильно, получил в произвольной программе две оценки 6,0, а в 1973 получил оценки 6,0 за короткую и за произвольную программы, в последней выиграв.

Многие специалисты уверенны, что останься Сергей ещё на год он выиграл бы континентальный и мировой чемпионаты, настолько высок был в то время авторитет Четверухина. Однако Сергей решил покинуть спорт, как он сам говорил не хотел, чтобы о нем говорили, что он, наконец, дождался своего золота, когда закончили выступления все основные соперники.

Тренерская карьера

Завершив выступления в любительском спорте занялся тренерской работой. Однако, первый опыт, с Владимиром Ковалёвым, вышел неудачным. Перед этим некоторое время поработал солистом в Московского балета на льду.

В настоящее время Сергей Четверухин живёт и тренирует в Канаде, куда переехал в 1990 году по приглашению известного канадского фигуриста Дона Джаксона. Работал тренером в Монреале, а сейчас работает в Торонто. Брат Сергея, Алексей Четверухин, иммигрировал в Канаду спустя год после Сергея, до 2008 года тренировал канадскую сборную юниоров, а затем вернулся в Россию.

Спортивные достижения

Спортивные достижения	1962-63	1963-64	1964-65	1965-66	1966-67	1967-68	1968-69	1969-70	1970-71	1971-72	1972-73
Зимние Олимпийские игры						9				2
Чемпионаты мира			17		13	9	8	6	3	2	2
Чемпионаты Европы			10	12	5	5	3	4	2	2	2
Чемпионаты СССР	5	2	3	2	1	1	1	1	1		1
Зимние Универсиады				2		1		2
Зимняя спартакиада народов СССР				2

Ссылки

• [www.solovieff.ru/main.mhtml?Part=69&PubID=533 Профиль на сайте В.Соловьёва]
• [www.tulup.ru/articles/359/vperedi_iduthij_dobrova_l.html Впереди идущий]

Отрывок, характеризующий Четверухин, Сергей Александрович

Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.