Шаталин, Юрий Васильевич

Юрий Васильевич Шаталин
Дата рождения	26 декабря 1934(1934-12-26)
Место рождения	Дмитров, Московская область, РСФСР
Дата смерти	14 ноября 2000(2000-11-14) (65 лет)
Место смерти	Москва, Российская Федерация
Принадлежность	СССР СССР Россия Россия
Род войск	Сухопутные войска
Годы службы	1953—1995
Звание
Командовал	7-я гвардейская армия Внутренние войска МВД СССР
Сражения/войны	Афганская война Карабахский конфликт Осетино-ингушский конфликт
Награды и премии
В отставке	с 1995, советник Президента России

Юрий Васильевич Шаталин (26 декабря 1934 года, город Дмитров Московской области — 14 ноября 2000, Москва) — советский военачальник, генерал-полковник.

Военная служба

Из семьи рабочих, мать работала на речном флоте. Русский. Окончил среднюю школу. С 1953 года — в Советской Армии. Окончил Бакинское пехотное училище в 1957 году. С 1957 по 1962 годы - командир взвода, командир танковой роты в Прикарпатском военном округе. В 1965 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. С 1965 года служил много лет в Туркестанском военном округе — командир мотострелкового батальона, с 1967 года — начальник штаба мотострелкового полка, с 1969 года — офицер в штабе военного округа, с 1970 года — командир мотострелкового полка, с 1972 по 1974 годы — начальник штаба мотострелковой дивизии.

В 1976 году окончил Военную академию Генерального штаба Вооружённых сил СССР имени К. Е. Ворошилова. С 1976 года - командир 5-й гвардейской мотострелковой дивизии в Туркестанском военном округе. Дивизия была дислоцирована в городе Кушка Туркменской СССР у границы с Афганистаном. В декабре 1979 года дивизия первой из числа Сухопутных войск была введена в Афганистан с началом Афганской войны. Пройдя маршем по территории Афганистана несколько сотен километров, дивизия расположилась в районах Герата, Шинданда и Кандагара. В течение года участвовал в боевых действиях.

С декабря 1980 года — начальник штаба 7-й гвардейской армии Закавказском военном округе, с мая 1982 года - командующий этой армией (штаб — г. Ереван). С августа 1984 года начальник штаба — первый заместитель командующего войсками Московского военного округа.

Во главе внутренних войск

В конце 1986 года переведён из Советской Армии во внутренние войска МВД СССР, 24 декабря назначен начальником Главного управления внутренних войск МВД СССР. Позднее, после реорганизации управления войсками, с 15 октября 1990 года должность стала именоваться — командующий внутренними войсками МВД СССР. На период командования Ю. В. Шаталиным внутренними войсками на их долю пришлось участие в многочисленных межнациональных конфликтах на территории СССР — Карабахский конфликт (1987-1991), конфликты в Армении и в Азербайджане (с 1988), грузино-абхазский конфликт (с 1989), Ферганские погромы (1989), Ошские события 1990 года и другие. Лично вылетал в большинство «горячих точек» (например, в 1989 году находился в командировках 212 суток). Внутренние войска в те годы неофициально называли «воюющими войсками».

Кроме выполнения задач по охране правопорядка и локализации конфликтов, руководил действиями войск по поддержанию порядка в зоне аварии на Чернобыльской АЭС и Спитакского землетрясения. В плане развития войск выдвинул предложения по снятии с внутренних войск их прежде основной задачи — охраны мест лишения свободы и конвоирования осужденных лиц, о переводе войск на контрактную основу, на создание хорошо обученных частей специального назначения. Часть этих предложений начала реализовываться ещё под руководством Ю. В. Шаталина, большинство остальных — уже после его отставки.

Последние годы

21 сентября 1991 года был освобождён от должности командующего внутренними войсками. Некоторое время оставался без нового назначения. С декабря 1991 года первый заместитель командующего Пограничными войсками Российской Федерации. В 1992-1993 годах активно участвовал в локализации осетино-ингушского конфликта, с 12 февраля был заместителем главы Временной администрации в зоне конфликта, а с 27 марта 1993 года по 13 июля 1993 года - главой Временной администрации в условиях чрезвычайного положения. После убийства главы Временной организации В.В. Поляничко с 1 августа до 16 сентября 1993 исполнял обязанности главы Временной администрации.

С 23 декабря 1993 года - советник по военным вопросам при Президенте Российской Федерации. С 1995 года - в отставке по достижению предельного возраста пребывания на военной службе.

Член КПСС. Член Центрального комитета КПСС (июнь 1990 - август 1991).

Жил в городе Хотьково Московской области. Скончался 14 ноября 2000 года. Похоронен на Троекуровском кладбище Москвы.

Награды и звания

• Орден Мужества — за мужество, проявленное при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС
• Орден Красного Знамени
• Орден Красной Звезды
• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 2-й степени
• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени
• Орден «Знак Почёта»
• Медали Советского Союза и Российской Федерации
• Иностранные награды: ордена и медали Демократической Республики Афганистан, Кубы, Монгольской Народной Республики

Воинские звания

• полковник (1973)
• генерал-майор (1978)
• генерал-лейтенант (28.04.1984)
• генерал-полковник (1987)

Память

• Бюст Ю. В. Шаталина установлен в деревне Данилово городского поселения Ашукино
• Улица в деревне Данилово
• Проезд в городе Хотьково
• Приказом Министра внутренних дел Российской Федерации в 2009 году самолёт Ан-72 Управления авиации внутренних войск назван именем генерала Ю. В. Шаталина

Литература

• Штутман С.М. Внутренние войска: история в лицах. — Москва, «ГАЗОйл пресс», 2015.
• Португальский Р.М., Рунов В.А. Военная элита России. Российская Федерация — Москва, 2010.
• [www.bratishka.ru/archiv/2009/12/2009_12_9.php Карпов Борис. Легенды спецназа: Краповый берет генерала Шаталина/«Братишка», декабрь 2009.]

Отрывок, характеризующий Шаталин, Юрий Васильевич

– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.