Шихт, Иоганн Готфрид

Иоганн Готфрид Шихт (нем. Johann Gottfried Schicht; 29 сентября 1753, Рейхенау (ныне Богатыня, Польша) — 16 февраля 1823, Лейпциг) — немецкий дирижёр, органист, скрипач и композитор.

Биография

Иоганн Готфрид Шихт окончил гимназию в Циттау, в то же время обучаясь игре на органе у Иоганна Трира. С 1776 года изучал в Лейпциге право, одновременно выступая как скрипач и клавесинист в Большом оркестре Иоганна Адама Хиллера. С преобразованием оркестра в Лейпцигский оркестр Гевандхауса полностью посвятил себя музыке, а в 1785 году сменил Хиллера на посту его руководителя и оставался главным дирижёром до 1810 года, после чего занял должность кантора Церкви Святого Фомы — руководителя хора Святого Фомы. Кроме того, в 1798 году Шихт основал Лейпцигскую певческую академию и стал её первым руководителем (до 1807 года).

В композиторском наследии Шихта центральное место занимает составленный им в 1819 году сборник хоралов (нем. Allgemeine Choralbuch). Кроме того, ему принадлежит значительное количество хоровой музыки (в том числе Te Deum), фортепианный концерт и другие сочинения для клавира, а также учебник «Основы гармонии» (нем. Grundregeln der Harmonie; 1812). Под редакцией Шихта вышли сборник мотетов Иоганна Себастьяна Баха (1803), Stabat Mater Йозефа Гайдна, несколько произведений Моцарта. Опубликовал немецкие переводы учебника для певцов Анны Марии Пеллегрини-Челони и фортепианных школ Игнаца Плейеля (с французского) и Муцио Клементи.

Был женат на певице Костанце Вальдестурла. Одна из их четырёх дочерей, Генриетта Вильгельмина, также стала певицей.

Литература

• Шихт, Иоганн-Готфрид // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [books.google.ru/books?id=0uMSAAAAYAAJ&pg=PA172 Johann Gottfried Schicht] // Neuer Nekrolog der Deutschen / Hrsg. von Friedrich August Schmidt. — Ilmenau: B. Fr. Voigt, 1824. — S. 172—184.  (нем.)
• Шихт, Иоганн Готфрид: ноты произведений на International Music Score Library Project

Отрывок, характеризующий Шихт, Иоганн Готфрид

– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]