Штрауб и Юйе
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.
Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
(перенаправлено с «Юйе, Даниэль»)
| Жан-Мари Штрауб | |
| Jean-Marie Straub | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1962 - по настоящее время |
| Даниэль Юйе | |
| Danièle Huillet | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1963 - 2006 |
Жан-Мари Штрауб (фр. Jean-Marie Straub, 8 января 1933, Мец) и Даниэль Юйе (фр. Danièle Huillet, 1 мая 1936 в Париже — 9 октября 2006 в Шоле, Мен и Луара) — французские кинорежиссеры, совместно снимавшие фильмы в период с 1963 года до смерти Юйе в 2006 году и последовательно и радикально отстаивающие чистоту киноязыка.
Биография
В 1951—1954 гг. Штрауб учился в университетах в Страсбурге и Нанси, одновременно руководитель киноклуба в Меце. В ноябре 1954 года он приехал в Париж и познакомился с Даниэль Юйе. В 1954—1958 гг. Штрауб в качестве ассистента-волонтера наблюдал за работой Робера Брессона, Абеля Ганса, Жана Ренуара, Жана Астрюка, Жака Риветта. В 1958 году через Амстердам Штрауб уехал в Германию, чтобы избежать призыва в армию и не участвовать в алжирской войне; за это был в своё отсутствие приговорен французскими властями к году тюремного заключения (амнистирован в 1971 году). Юйе уехала вместе с ним. До 1968 года они жили в Мюнхене, в 1969 году Штрауб и Юйе (брак которых никогда не был официально зарегистрирован) поселились в Риме. После смерти Даниэль Юйе Штрауб переехал в Париж.
Творческие принципы
Штрауб и Юйе всегда рассматривали себя как авторов, не включенных в систему киноиндустрии. Для их фильмов, основанных на литературных или музыкальных источниках, характерен отчетливый леворадикальный посыл. Они используют, как правило, синхронный звук и снимают в основном непрофессиональных исполнителей.
Фильмография
- 1962 — Махорка-Муфф / Machorka-Muff, по Г. Бёллю
- 1965 — Непримирившиеся, или Где правит насилие, помогает только насилие / Nicht versöhnt oder Es hilft nur Gewalt, wo Gewalt herrscht, по Г. Бёллю
- 1967 — Хроника Анны Магдалены Бах / Chronik der Anna Magdalena Bach (в фильме снимались музыканты Густав Леонхардт, Николаус Арнонкур, Боб ван Асперен, премия Британского киноинститута)
- 1968 — Жених, комедиантка и сутенёр / Der Bräutigam, die Komödiantin und der Zuhälter, по Ф. Брукнеру и Сан-Хуану де ла Крус
- 1970 — Отон. Глаза не хотят всякий раз закрываться, или Возможно, однажды Рим всё-таки позволит себе выбирать / Othon. Les yeux ne veulent pas en tout temps se fermer ou Peut-être qu`un jour Rome ce permettra de choisir à son tour, по П. Корнелю
- 1972 — Урок истории / Geschichtsunterricht, по Б. Брехту
- 1972 — Введение в Музыкальное сопровождение одной киносцены Арнольда Шенберга / Einleitung zu Arnold Schoenbergs Begleitmusik zu einer Lichtspielscene, по А. Шёнбергу и Б. Брехту (премия Ассоциации немецких кинокритиков)
- 1975 — Моисей и Аарон / Moses und Aron, по Шёнбергу
- 1976 — Фортини / Собаки / Синайские собаки Fortini / Cani / Die Hunde vom Sinai, по Франко Фортини
- 1977 — Любая революция — бросок костей / Toute révolution est un coup de dés, по Малларме
- 1978 — 1979 — Из мрака к сопротивлению / Dalla nube alla resistenza, по Чезаре Павезе
- 1980 — 1981 Слишком рано — слишком поздно / Zu früh — Zu spät! / Trop tot — Trop tard / Troppo pesto — Troppo tardi / Too Early — Too Late, по Ф. Энгельсу
- 1982 — Перепевая / En rachachant, по Маргерит Дюрас
- 1983 — Классовые отношения / Klassenverhältnisse, по Кафке (номинация на Золотого медведя, почётное упоминание на Берлинском МКФ)
- 1986 — Смерть Эмпедокла / Der Tod des Empedokles, по Гёльдерлину (номинация на Золотого медведя)
- 1988 — Чёрный грех / Schwarze Sünde, по Гёльдерлину
- 1990 — Поль Сезанн в разговоре с Иоахимом Гаске / Paul Cézanne im Gespräch mit Joachim Gasquet
- 1991 — Антигона / Antigone, по Брехту и Гёльдерлину
- 1994 — Лотарингия! / Lothringen!, по М. Барресу
- 1996 — С сегодня на завтра / Von heute auf morgen, по Арнольду Шёнбергу
- 1998 — Сицилия! / Sicilia!, по Элио Витторини
- 2000 — Рабочие, крестьяне / Operai, contadini, по Элио Витторини
- 2002 — Возвращение блудного сына — Униженные / Il ritorno del figlio prodigo — Umiliati, по Элио Витторини
- 2002 — Доландо / Dolando, по Элио Витторини
- 2004 — Посещение Лувра / Une visite au Louvre, по беседам Сезанна и Гаске
- 2006 — Эти встречи с ними / Quei loro incontri, по Чезаре Павезе
- 2006 — Европа 2005 — 27 октября / Europa 2005 — 27 octobre
- 2007 — Колено Артемиды / Il ginocchio di Artemide, по Чезаре Павезе
- 2008 — Путь Жана Брикара / Itinéraire de Jean Bricard, по Жан-Иву Петито
- 2009 — Иоахим Гатти / Joachim Gatti
- 2009 — Ведьмы / Streghe, по Чезаре Павезе
- 2009 — Корнель-Брехт / Corneille-Brecht, по Корнелю и Брехту
- 2010 — О Вышний Свет / O Somma Luce, по Данте Алигьери
- 2010 — Безутешный / L´inconsolabile, по Чезаре Павезе
- 2011 — Шакалы и арабы / Schakale und Araber, по Францу Кафке
- 2011 — Наследник / Un Héritier
- 2012 — Мать / La Madre, по Чезаре Павезе
- 2013 — История о Мишеле де Монтене / Un conte de Michel de Montaigne
- 2014 — Диалог теней / Dialogue d'ombres
- 2014 — О Венеции / À propos de Venise
- 2014 — Коммунисты / Kommunisten
- 2014 — Война в Алжире! / La guerre d'Algérie!
Признание
На Венецианской биеннале в 2006 Штрауб и Юйе получили специальный приз за обновление кинематографического языка.
Напишите отзыв о статье "Штрауб и Юйе"
Литература
- Lindenberg Hans-Georg (Hg.). Jean-Marie Straub. Dokumentation. Studienkreis Film — Filmclub an der Ruhruniversität. Bochum, Eigenverlag, 1969
- Roud Richard. Jean-Marie Straub. London, Seeker & Warburg, 1971 (Cinema One 17)
- Engel Andi (Ed.). Straub/Huillet. Enthusiasm, 1975, No. l
- Pecori Franko. II Laboratorio di Jean-Marie Straub e Danièle Huillet. La Biennale di Venezia, 1975
- Jansen Peter W., Schütte Wolfram (Hg.). Herzog/Kluge/Straub. München, Hanser Verlag, 1976
- The Cinema of Jean-Marie Straub and Danièle Huillet. Film at the Public with the generous cooperation of The American Film Institute, Goete House/New York, Media Study/Buffalo and New Yorker Films, 1982
- Séguin Louis. «Aux distraitment désespérés que nous sommes…» Sur les films de Jean-Marie Straub et Danièle Huillet. Toulouse, Éditions Ombres, 1991
- Apra Adriano (Ed.). Jean-Marie Straub, Danièle Huillet. Testi cinematografici. Roma, Editori Riuniti, 1992
- Byg Barton. Landscapes of Resistance. The German Films of Danièle Huillet and Jean-Marie Straub. University of California Press, Berkeley, Los Angeles, London, 1995
- Faux Anne-Marie. Jean-Marie Straub, Danièle Huillet. Conversations en archipel. Milano/Paris, Mazzotta/Cinémathèque francaise, 1999
- Die Früchte des Zorns und der Zärtlichkeit. Werkschau Danièle Huillet und Jean-Marie Straub und ausgewählte Filme von John Ford. Wien, Viennale, Österreichisches Filmmuseum, 2004
- Ursula Böser. The art of seeing, the art of listening: the politics of representation in the work of Jean-Marie Straub and Danièle Huillet. Frankfurt/Main; New York: P. Lang, 2004
- Кино <и> политика (дело Стробов). М.: Свободное марксистское издательство, 2011
Ссылки
- [www.ejumpcut.org/archive/onlinessays/JC04folder/Straub.html Политические конструкции в кинематографе Жана-Мари Штрауба] (англ.)
- [archive.sensesofcinema.com/contents/05/37/straubs.html На сайте Senses of Cinema] (англ.)
- [www.youtube.com/watch?v=FPW2hBdQQ1I Штрауб в Риме, видео]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 14 мая 2013 года. |
Отрывок, характеризующий Штрауб и Юйе
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.
Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
