1853 год в театре
Поделись знанием:
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
1853 год в театре
| 1853 год в театре | ||
| 1851 1852 — 1853 — 1854 1855 | ||
| Портал:Театр См. также: Другие события в 1853 году События в музыке и События в кино | ||
Премьеры
- 6 марта — в Венеции, в театре «Ла Фениче» состоялась премьера оперы Джузеппе Верди «Травиата» (Виолетта — Фанни Сальвини-Донателли[en], Альфредо — Лодовико Грациани[en])
- 1 сентября — в Париже, в Зале Фавар, труппа Опера-Комик представила премьеру оперы Фроманталя Галеви по либретто Эжена Скриба «Набоб[en]».
- Музыкальная драма Саида Ага Хасана Аманата «Индар Сабха» («Двор Индры») в резиденции навабов Авадха — Кайсарбаге (Лакхнау). Богато оформленная музыкальная постановка с танцами и песнями имела огромный успех, ставилась во многих театральных компаниях парсов. Пьеса была переведена на другие языки Индии, на малайский и немецкий. Она вызвала многочисленные подражания (например, одноимённый вариант Мадарилала), переиздавалась более 40 раз и послужила толчком к развитию сценической драматургии на языках хинди и урду.
- «Леонор де Гусман» Дж. Г. Бокера в театре «Уолнат-стрит» (Филадельфия).
- «День рождения Колумба» Р. Браунинга (сочинена в 1844 году; Ковент-Гарден).
- «Елизавета, королева Англии» Палоло Джакометти.
- «Манко», «Ревнивый муж» и «Дед и внук» Г. С. Джапаридзе в Театре Георгия Эристави.
- «Диана де Лис» А. Дюма-сына в театре «Жимназ».
- Комедия «Честь и деньги» Франсуа Понсара в театре «Одеон».
- Драма «Рождение Спявуша» (по мотивам эпизода из «Шахнаме» Фирдоуси) в Бомбее.
Премьеры в России
- 14 января — первая постановка в Малом театре пьесы А. Н. Островского — «Не в свои сани не садись». Руководил постановкой сам автор. Русаков (Смуров?) — П. М. Садовский.
- «Утро молодого человека» А. Н. Островского в Малом театре.
- 20 августа — комедия А. Н. Островского «Бедная невеста» в Малом театре (Незабудкина — Сабурова, Марья Андреевна — Е. Н. Васильева, Милашин — С. Васильев, Мерич — Черкасов, Добротворский — Шумский, Беневоленский — П. М. Садовский, Хорькова — Акимова, Хорьков — Полтавцев).
- 12 октября — «Бедная невеста» в Александринском театре (бенефис А. М. Читау; Незабудкина — Громова, Марья Андреевна — Читау, Милашин — Бурдин, Мерич — Смирнов 1-й, Добротворский — Прусаков, Беневоленский — Мартынов, Хорькова — Линская, Хорьков — П. Степанов).
- 12 января — «Затмение солнца в Грузии» З. Н. Антонова (Тифлис).
- «Скупой рыцарь» в Малом театре. В роли Барона — М. С. Щепкин.
Знаменательные события
- 11 марта 1853 — московский Большой театр разрушен пожаром. Сохранились только внешние каменные стены и колоннада.
- В Александринском театре умершего В. П. Каратыгина заменил в роли Гамлета А. М. Максимов.
- Маратхский драматург Вишундас Бхаве организовал свою труппу.
- В Антверпене (Бельгия) В. Дриссенс и Я. Тиллеманс основали театр «Национальная сцена» (с начала XX века — Королевский Нидерландский городской театр).
- В Нижнем Новгороде сгорело здание театра.
- Первое известное представление китайской музыкальной драмы «гуйцзюй» труппой Жуйхуабань во главе с актёрами Лю Юй-цаем и Сяо Си-мэй.
- Чествование актрисы М. Ж. Жорж в «Комеди Франсэз» -представление «Родогюна» П. Корнеля (в роли Клеопатры — Жорж).
- В Барселоне открылся театр «Кампос Элисеос».
- В Гаване открыт комический театр «Вильянуэва».
- Гастроли французской актрисы Рашель в России.
- Начальником репертуарной части петербургских театров и управляющим Петербургского театрального училища стал драматург П. С. Фёдоров.
- В Эдинбурге сгорел театр «Адельфи».
- Написана комедия «Бедность не порок» А. Н. Островского (первоначальным названием «Гордым бог противится»; поставлена в 1854 году).
Родились
- 16 января — английский актёр Джонстон Форбс-Робертсон.
- 28 января — кубинский поэт и драматург Х. Марти.
- 11 февраля — немецкий актёр и режиссёр Макс Мартерштейг.
- 17 февраля — чешский поэт и драматург Яросав Врхлицкий.
- 13 марта — итальянская актриса и драматург Эдуарде Скарпетта.
- 28 марта — эстонский режиссёр Аугуст Пеэтерович Вийра.
- 27 апреля — французский театральный критик Жюль Леметр.
- 30 апреля — немецкий режиссёр Альфред Бергер.
- 1 мая — еврейский драматург Яков Михайлович Гордин.
- 6 мая — чешский актёр Эдуард Воян.
- (13) июня 1853 — русская актриса Антонина Михайловна Дюжикова.
- 12 июля — финская актриса Карола Авеллан.
- 15 июля — русская актриса Мария Николаевна Ермолова.
- 25 июля — американский театральный деятель Дэвид Беласко.
- 10 августа — сербский актёр Пера Добринович.
- 13 ноября — американский актёр Джон Дрю.
- русский антрепренёр Михаил Матвеевич Бородай.
- русский писатель и актёр В. А. Гиляровский.
- аргентинский писатель и драматург Эдуарде Гутьеррес.
- американский еврейский драматург И. Латайнер.
- норвежский актёр С. Реймерс.
- неаполитанский театральный деятель Э. Скарпет.
- армянская актриса Марианвард.
- украинский актёр и театральный художник Владислав-Казимир Плошевский.
- болгарский актёр и режиссёр Антон Петков Попов.
- армянская актриса и режиссёр Рачья Анзив.
- норвежская актриса София Реймерс.
- английский актёр и режиссёр Герберт Дрейпер Бирбом Три.
- шведская актриса Юлия Хокансон.
- русский актёр Михаил Александрович Щепкин, внук М. С. Щепкина.
Скончались
- (20) февраля 1853 — русский актёр Яков Григорьевич Брянский.
- (13) марта 1853 — русский актёр В. А. Каратыгин.
- 28 апреля — французский актёр Жак Шарль Одри.
- (23) мая 1853 — русский драматург П. А. Катенин.
- 8 октября — австрийский драматург Карл Мейсль.
- французский драматург Ж. Ф. А. Баяр.
- русская актриса Елена Ивановна Гусева.
- бирманский драматург и поэт Минджи (Вунджи) У Ca Мьявади.
Напишите отзыв о статье "1853 год в театре"
Отрывок, характеризующий 1853 год в театре
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
