The Magician’s Birthday
Поделись знанием:
К:Альбомы 1972 года
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
(перенаправлено с «The Magician's Birthday»)
| The Magician’s Birthday | ||||
 | ||||
| Студийный альбом Uriah Heep | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска |
ноябрь 1972 года | |||
| Записан |
Lansdowne Studios, 1972 | |||
| Жанры | ||||
| Длительность |
37:10 | |||
| Продюсер | ||||
| Страна | ||||
| Лейблы | ||||
| Профессиональные рецензии | ||||
| ||||
| Хронология Uriah Heep | ||||
| ||||
The Magician’s Birthday (рус. «День рождения волшебника») — пятый студийный альбом британской рок-группы Uriah Heep, записанный группой с продюсером Джерри Броном и выпущенный лейблом Bronze Records в ноябре 1972 года.
Содержание
Об альбоме
Обложку оригинального винилового релиза оформил дизайнер Роджер Дин. В США синглами вышли «Blind Eye» (#97) и «Sweet Lorraine» (#91). «Spider Woman» поднялась в Германии до 13-го места.
Альбом вошёл в хит-парады Норвегии (#5), Австралии (#10), Великобритании (#28)[1], США (#31)[2] и Финляндии (#1, две недели). 22 января 1973 года альбом получил в США «золотой» статус.
Напишите отзыв о статье "The Magician’s Birthday"
Комментарии к песням
The Magician’s Birthday — сказочная история о борьбе добра со злом — была (как утверждается в комментариях на обложке альбома) написана по мотивам рассказа Кена Хенсли. Первая часть рассказывает о путешествии к за́мку волшебника. Вторая («Оркестр орхидей») представляет собой необычную версию «Happy Birthday to You» (где мелодический контрапункт обеспечивает Ли Керслейк на казу). Третья (инструментальная) секция иллюстрирует борьбу между силами света и тьмы: здесь мы слышим самое продолжительное студийное соло Мика и яростную игру на барабанах Ли. В четвёртой части вокальная партия Дэвида (ему отведена роль колдуна) начинает убеждать нас в том, что зло побеждает. Но партия Кена (играющего роль главного героя), открывающая финал, знаменует триумф любви и её победу над злом[3].
Список композиций
- «Sunrise» (Hensley) — 4:04
- «Spider Woman» (Box, Byron, Kerslake, Thain) — 2:25
- «Blind Eye» (Hensley) — 3:33
- «Echoes in the Dark» (Hensley) — 4:48
- «Rain» (Hensley) — 3:59
- «Sweet Lorraine» (Box, Byron, Thain) — 4:13
- «Tales» (Hensley) — 4:09
- «The Magician’s Birthday» (Box, Hensley, Kerslake) — 10:19
Бонус-треки (2004)
- «Crystal Ball» (out-take) — 4:08
- «Silver White Man» (вокальная версия) — 3:40
- «Proud Words» (альтернативная версия) — 3:24
- «Echoes In The Dark» (вариант) — 4:23
- «Rain» (вариант) — 3:16
- «Happy Birthday» (The Magician’s Birthday) — 4:44
- «Sunrise» (сингл) — 2:49
- «Gary’s Song» (альтернативная версия Crystal Ball) — 4:25
- «Silver White Man» (инструментальная версия) — 3:43
Участники записи
- David Byron — вокал
- Ken Hensley — клавишные, гитара, муг
- Mick Box — гитара
- Gary Thain — бас-гитара
- Lee Kerslake — ударные, казу
- BJ Cole — стил-гитара («Tales»)[3]
Примечания
- ↑ [www.chartstats.com/artistinfo.php?id=3830 The Magician's Birthday]. www.chartstats.com. Проверено 8 апреля 2010. [www.webcitation.org/61DcbQuKV Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ [www.allmusic.com/cg/amg.dll?p=amg&sql=11:gifexqr5ldde~T5 Uriah Heep Billboard 200]. www.allmusic.com. Проверено 8 апреля 2010. [www.webcitation.org/61DccVdVz Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ 1 2 [web.archive.org/web/20010503020520/www.geocities.com/deepheep/magician.htm The Brief History of Uriah Heep. The Magician’s Birthday]
Ссылки
- [www.darkside.ru/album/2975/ Три рецензии на Drakside.ru]
- [starling.rinet.ru/music/uriah.htm Рецензия на Only Solitaire]
Отрывок, характеризующий The Magician’s Birthday
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
