Агаханянц, Окмир Егишевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Окмир Егишевич Агаханянц
Научная сфера:

География. Геоморфология. Геоботаника. Лимнология. Экология. Политология. Геополитика. История географии. Педагогика[1][2][3]

Место работы:

Белорусский государственный педагогический университет в Минске

Учёная степень:

доктор географических наук

Учёное звание:

профессор

Альма-матер:

Ленинградский педагогический институт имени А. И. Герцена

Известен как:

путешественник, писатель, педагог высшей школы; полевой исследователь, фотограф практик и теоретик в областях географии, ботаники, геоботаники, лимнологии, геоморфологии, экологии, политологии, геополитики

Агаханя́нц Окмир Егишевич (5 января 1927, Ленинград, СССР — 28 октября 2002, Минск, Республика Беларусь) — путешественник, писатель, педагог высшей школы, полевой исследователь, фотограф, практик и теоретик в областях географии, ботаники, геоботаники, лимнологии, геоморфологии, экологии, политологии, геополитики; доктор географических наук, один из крупных ученых в области геоботаники, член Белорусского географического общества, член-корреспондент Международного географического союза, профессор Белорусского педагогического университета, Заведующий Кафедрой геоботаники, постоянный руководитель студенческой практики на Памире, Кавказе, Карпатах. Читал лекции в университетах Афганистана, Германии, Белоруссии, России, Таджикистана. Один из наиболее цитируемых современных ученых[1][2][4].

Автор так называемой Теории тектонической динамики горных биотопов Агаханянца и Схемы районирования Памира Агаханянца.

Был дважды женат. От первого брака имел детей.

С 1972 и до своей кончины жил и работал в Республике Беларусь в Минске с женою во втором браке.

Мыслитель, блестящий лектор и педагог, полемист. Один из крупных европейских ученых ХХ века.

Обладал цепкой памятью, как общей абстрактной, так и зрительной.

Специалист по проблемам геоботаники горных областей и общей геоботанике мира. Эксперт по географии, общей геоморфологии и ботанике Памира, общей геоботанике Азии, в особенности, геоботанике Центральной Азии. Эксперт по вопросам генезиса, геоморфологии и геоботаники озера Сарез и прилегающих к нему областей[1][2][4][5][6][7].

В областях политологии и геополитики — специалист по СССР в целом, советского Кавказа и советской Центральной Азии в частности, а также в целом — политологии и геополитики Центральной Азии.

По свидетельству вдовы — жены во втором браке, в своих научных интересах тяготел более к общим проблемам географии, нежели ботаники.

Владел языками: русским и немецким — в совершенстве; хорошо — английским, белорусским, польским, таджикским, узбекским.

Всесторонне подготовленный путешественник и полевой исследователь. Владел основами альпинизма и техники передвижения по горной местности и в пустыне. Хороший наездник; часть путешествий осуществил верхом на лошади. Был хорошим фотографом, художник-графиком - превосходно выполнял на бумаге карандашом планы местности, тематические схемы и необходимые в полевых исследованиях рисунки[2][7].

Владел техникой полевых геоботанических и географических исследований на местности. Собрал большую коллекцию тематических гербариев, ограниченную коллекцию горных пород и минералов, выполнил многочисленные фотографии и цветные слайды растений, животных, а также — рек, озёр, горных вершин, долин, ущелий, горных и полупустынных ландшафтов и других явлений природы[2][4][7][8].

Общая протяженность маршрутов в научных полевых исследованиях составила несколько тысяч километров. Путешествовал пешком, на лошади и ишаке, по воде — на лодке, и плоту, а также на автомашине, самолёте, и вертолёте.

Его перу принадлежит ряд монографий на русском и немецком языках, а также научные и научно-популярные статьи. Ряд его научно-популярных книг переведен и издан на европейских языках[2][4].

Главным объектом научного изучения был Памир, где провёл большую часть своей жизни[2][4].

Последние тридцать лет — профессор Белорусского педагогического института (университета с 1993 года), заведующий кафедрой геоботаники, постоянный руководитель студенческой практики на Памире, Кавказе, Карпатах[1][4].

В последние годы жизни и деятельности в круг интересов входили проблемы философии, экологии, геронтологии, обеспеченности населения Земли продовольствием. В области философии был приверженцем «Французской философской школы» ХХ века.

В сферу научных интересов входили в 1986—2002 проблемы политологии и геополитики. В этой области им прочитаны лекции и опубликованы научные статьи.

Имел одно из лучших в Белоруссии личных собраний книг, статей, журналов, альбомов, календарей научного содержания общим количеством свыше 8 тысяч экземпляров на английском, белорусском, немецком, польском, русском, таджикском, узбекском, французском языках. В библиотеке были представлены также полевые дневники, рисунки, схемы, коллекция геоботанических и географических карт различного тематического содержания, цветные и черно-белые фотографии и цветные слайда





Жизнь и деятельность в Таджикистане

Во время жизни и работы в Таджикистане провёл чрезвычайно обширные полевые исследования в горах Памира, что позволило ему стать одним из ведущих экспертов мира по проблемам ботаники, геоботаники, географии, геоморфологии и, как частной проблемы — районирования Памирской горной системы на строго научной основе[2][9].

Рискуя жизнью, часто предпочитал путешествовать по горам в одиночестве, пользуясь лишь ледорубом, компасом и топографической картой.

Несколько лет жил и работал на научной станции, которая находилась на берегу озера Сарез на Памире.

Провёл собственные лимнологические исследования озера Сарез на Памире, а также ботанические и геоботанические исследования по берегам озера и в его окрестностях. Составил наиболее полный историко-географический очерк об исследовании озера Сарез с момента его образования на основе личных архивных изысканий и опросных сведений документального характера. Справедливо считался «лучшим знатоком озера Сарез» в научных кругах биологов и географов мира. Большая фотография озера Сарез украшала одну из стен его личного кабинета в квартире в Минске. Убедительно обосновал своё мнение о «нормальном» гидрологическом режиме озера Сарез и стабильности «естественной плотины», образовавшейся в результате завала русла реки Мургаб горными породами склонового оползня.

"...Памирский сезон на этот раз был на редкость коротким и начисто лишенным романтики. Вертолет забрасывал меня в нужное мес­то и снимал в нужное время, после чего снова забрасывал куда надо. Работал таким вот способом по Зип. Пшарту, среднему Мургабу и на Сарезе. Замкнул профиль, оборвавшийся в 1954 году, когда неудачно закончился наш сплав по Мургабу. Хорошо, что тогда Гурский повер­нул экспедицию назад: на этот раз заглянул в ту сторону, и, если бы тогда поплыли, нас бы стерло в кашу. Разыскал самолет, разбивший­ся в 1967 г. Тогда погиб мой друг Коля Машталер. За 12 лет от само­лета мало что осталось. Зарисовал в очередной раз трансект, зало­женный в 1943 году на Усойском заливе Гурским. Он зарисовал этапы зарастания завала в 1943 и 46 годах, вместе мы — в 1957 году, и я без него в 1975 и 1979 годах. Пять зарисовок за 36 лет дают кое-какое представление о ходе зарастания. Потом я разыскал точку, с кото­рой в 1913 году снимал завал и озеро полковник Шпилъко. Фотогра­фия 1913 года была со мной. Совместил все створы и снял с той же точки все, что снимал Шпилько. Уровень озера за 66 лет поднялся не­обыкновенно, но зато сам завал оказался незыблемым".[10]

Был первым геоботаником, кому удалось детально изучить флору Усойского завала, образовавшего озеро Сарез, и дать картину генезиса и динамики растительного сообщества этого биотопа. Обнаружил и описал в долинах, прилегающих к озеру, уникальные ландшафты с редкими биотопами и предложил на основе этих территорий создать ландшафтные и биогеографические заказники. Предложил собственную схему районирования горной страны Памир, которая нашла отражение в Большой советской энциклопедии, Третье «бордовое» издание 1969—1978; статья «Памир». Автор идеи перемещения растительных сообществ под влиянием роста гор[1][2][5][8][9].

В 1951—1954 — Ученый секретарь Отделения биологических наук Академии наук Таджикской ССР, сотрудник Памирского ботанического сада в Хороге[1][2].

6 января 1957 года защитил докторскую диссертацию с получением квалификации «доктор географических наук».

Заведующий лабораторией геоботаники Памирской биологической станции Академии наук Таджикской ССР (с 1954, Восточный Памир, Чечекты — альтиту́да 3860-4700 м., в 25 км от райцентра Мургаба)[9][11].

В 1960—1968 — Заведующий лабораторией экспериментальной геоботаники Института ботаники Академии наук Таджикской ССР[1][2].

Работа в Кабульском университете

По приглашению Правительства Афганистана жил и работал в этой стране, где читал учебные курсы по географии, ботанике и геоботанике в Кабульском университете на немецком языке.

Свободное время посвящал изучению ботаники, геоботаники, географии, геоморфологии Афганистана, а также проблемам политики и геополитики этой страны и Центральноазиатского региона[12].

Убежденный противник ввода советских войск в Афганистан в 1979. Открыто выступал за скорейшее окончание Афганской войны 1979—1989 и вывод частей Советской армии из этой страны.

Жизнь и деятельность в Белоруссии

С 1972 жил и работал в Минске. Спутником жизни до последних дней была вторая жена, с которой он не имел детей.

Первоначально желал стать преподавателем Белорусского государственного университете, но ректором БГУ ему в этом было отказано.

Последние тридцать лет — бессменный профессор Белорусского педагогического института, с 1993 года — Университета, Заведующий Кафедрой геоботаники, постоянный руководитель «дальней» студенческой практики на Кавказе, в Карпатах и Памире[1][2][4].

На Минских городских курсах усовершенствования учителей также вел Курс географии и геоботаники для учителей средних школ.

В 2000—2001 по приглашению немецких коллег прочел Курс лекций по географии и геоботанике на немецком языке в ряде университетов Германии, зарабатывая таким образом финансовые средства для лечения в Германии.

В Минске поддерживал тесные научные и дружеские связи с коллегами факультетов биологии и географии БГУ, а также с биологами, ботаниками, геоботаниками, геологами, геоморфологами и географами Академии наук Белоруссии.

За пределами Белоруссии поддерживал научные и дружеские связи с весьма обширным кругом друзей и коллег научного сообщества Европы и Азии. В основном это были Азербайджан, Армения, Афганистан, Болгария, Германия, Грузия, Индия, Казахстан, Китай, Латвия, Кыргызстан, Литва, Польша, Украина, Россия, Таджикистан, Узбекистан, Чехия, Эстония[1].

Московский кружок Алексея Абрикосова

В 1990-е Окмир Агаханянц познакомился с российским физиком-теоретиком Алексеем Абрикосовым. Абрикосов был одним из учеников и любимцев физика-теоретика Льва Ландау. Общение доставляло обоим большое интеллектуальное наслаждение. В близком окружении Алексея Абрикосова сложился кружок единомышленников, которые в московской квартире у хлебосольного и веселого хозяина свободно и открыто обсуждали философские, научные, политические и социальные вопросы. Абрикосовский московский кружок был элитным сообществом интеллектуалов и мыслителей, где более всего ценились женская красота, мужские интеллект и чувство юмора, культура и образованность. После знакомства Алексей Абрикосов лично пригласил Окмира Агаханянца и его вторую супругу быть гостями в его доме. «Абрикосовский кружок» прекратил своё существование с эмиграцией Алексея Абрикосова в Соединенные Штаты Америки, где российский физик стал профессором Аргоннской национальной лаборатории. В 2003 Алексею Абрикосову вручена Нобелевская премия по физике за цикл исследований сверхпроводников второго типа и их поведения в магнитном поле, что получило название «Вихревые решетки Абрикосова»[13][14]. На решение выехать в США большое влияние оказали беседы с Окмиром Агаханянцем.

Последние годы

Последние годы тяжело болел, лечился, соблюдал строгий режим жизни и работы. Однако, даже будучи больным, не отказывался от научной, педагогической и общественной деятельности.

На финансовые средства, заработанные чтением лекций в ряде немецких университетов в 2000—2001, обеспечил себе дорогостоящее и весьма эффективное лечение в Германии. Это значительно улучшило его общее состояние и позволило продолжить работу в Педагогическом университете в Минске.

Скончался днем 28 октября 2002 года в Минске, присев на лавочку отдохнуть после занятий, которые провёл в Белорусском государственном педагогическом университете.

Основные результаты научной и педагогической деятельности

География

  • ввел в географию понятие «аридные горы» и обосновал необходимость такого термина[4]
  • выполнил схему районирования Памира и его деление на области, различные по геологии, геоморфологии, тектогенезу, климатическим и биогеографическим признакам[9][8]
  • описал географию озера Сарез и прилегающих областей[5]
  • выполнил фотосъемку различных ландшафтов, биотопов, растений; создал фотографические портреты ученых-исследователей; коллекция фотоматериалов представляет собою черно-белые и цветные фотографии и цветные слайды в количестве нескольких тысяч экземпляров; часть фотографий и слайдов в качестве иллюстраций опубликованы в различных изданиях; отдельные фотографии и слайды являются редкими, так как фотосъемка осуществлялась в труднодоступных местах, на больших горных высотах, зафиксировала состояние природных объектов в строго определенных момент времени в обозначенном географическом месте в связи с чем Коллекция фотографических материалов Окмира Агаханянца представляет собою ценное культурное, историческое и научное достояние[5][9][15][16][17].

Геоморфология

  • выявил генезис Усойского завала[5]
  • обосновал тезис об устойчивости естественной плотины в русле реки Мургаб, которая образовала Сарезское озеро[5]
  • выявил влияние рельефа и относительной высоты на изученные биотопы горных и полупустынных областей Центральной Азии и Кавказа
  • изучил геоморфологию Памира и, в совокупности с другими признаками, выполнил районирование горной системы Памир[9]

Ботаника

  • обнаружил явление перемещения растительных сообществ под влиянием роста гор и обосновал так называемую «Теорию тектонической динамики горных биотопов Агаханянца»[1][2]
  • провёл исследования по измерению и динамике внутрисосудистого давления жидкостей в корневой и стволовой частях растений Памира.
  • собрал обширную коллекцию гербариев флоры горных и полупустынных областей Центральной Азии и Кавказа[7]

Геоботаника

  • выявил генезис и дал описание биотопа Усойского завала на реке Мургаб
  • описал растительные сообщества Памира и создал геоботанические карты региона на их основе
  • выполнил обобщенную сводку геоботаники горных областей
  • выполнил обобщенную сводку геоботаники СССР
  • в соавторстве выполнил — обобщенную сводку геоботаники Мира

Лимнология

Экология

  • обнаружил и изучил биотопы горных долин в бассейне реки Мургаб выше Усойского завала и дал научное обоснование о необходимости создания здесь биологических заказников[5]
  • выполнил комплексное изучение озера Сарез и его берегов и обосновал необходимость создания здесь национального парка, включающего озеро и окружающие ландшафты[5][16]

История географии

Политология и геополитика

Педагогика

  • культивировал в студенческой среде научную и общечеловеческую этику
  • создал стройный Курс лекций и практических работ по географии и геоботанике
  • создал методики изучения природы, разработал или усовершенствовал средства и методы географических и геоботанических полевых экспедиционных исследований
  • создал базовые академические учебники региональной геоботаники и геоботаники мира в соавторстве
  • написал научно-популярные книги о своих путешествиях романтика и романтике научных исследований[2][4][16]

Библиография

Успешно работал в области тематической библиографии. В 1968 году совместно с А.С. Синковской составил и издал в Душанбе библиографический справочник по печатным изданиям, посвященным Памиру[15].

Природные области горной страны Памир – районирование Агаханянца

На основе собственных географических, геоморфологических и геоботанических исследований, а также изучения и обобщения научных сведений предшественников, Окмир Агаханянц выявил различия в природных особенностях различных областей горной страны Памир и, на их основе, выделил области с индивидуальными чертами. Это позволило определить Памир как сложно составную горную систему. Схема районирования Памира О.Е. Агаханянца получила признание и опубликована в 3-ем издании Большой советской энциклопедии[8][2][9][19].

Теория геотектонической динамики горных биотопов Агаханянца

Исходя из теории дрейфа континентов и динамики тектонических плит, современный энергичный рост Памирских гор обусловлен непрекращающимся движением Плиты Индостан на север с одновременным поворотом к северо-востоку со скоростью около 5 см /год. Плита Индостан столкнулась с Евразийской плитой и продолжает двигаться. На наступающем фронте Плиты Индостан происходит коллизия: пласты горных пород на границе двух плит сминаются в гигантские складки, образуя быстро растущие горы. Флора Памира вместе с основой, на которой она заселилась и развивается, непрерывно и вынужденно меняет относительную и абсолютные высоты жизнеобитания, поднимаясь с течением времени все выше и выше. Уменьшение содержания кислорода на больших высотах, увеличение интенсивности ультрафиолетового излучения, изменение температурных суточных, сезонных и годовых циклов, влажностный и ветровой режим, увеличение площади снежного, фирнового и ледникового покровов, изменение гидрологического режима поверхностных, почвенных и подземных вод и другие динамические факторы неизбежно заставляют растения либо гибнуть, либо изменять морфологический облик и способы адаптации к меняющимся внешним условиям окружающей среды[1][2][8][9][16].

Ход рассуждений Окмира Агаханянца:

  • горные биотопы Памира непрерывно изменяются;
  • изменения флористических биотопов есть следствие изменения среды обитания;
  • в горной системе Памир изменения природной среды обусловлены относительно быстрым ростом гор;
  • тектоника и динамическая геология объясняют рост гор Памира складчатым метаморфозом рельефа под давлением Плиты Индостан, которая движется к северу, поворачиваясь к северо-востоку;
  • теория движения литосферных плит немецкого геолога Альфреда Вегенера допускает такое предположение, а современные исследования в области тектоники плит и динамической геологии, палеонтологические исследования и другие факты подтверждают это научное предположение;
  • собственно движение Плиты Индостан обусловлено существованием срединно-океанических глубинных разломов и точно установленным явлением раздвижения участков земной коры от оси разломов к периферии[1][2][9] .

Географ и геоботаник О.Е. Агаханянц первоначально обратил внимание на явление геоботаническое. Затем, опираясь на известные ему сведения геотектоники и динамической геологии, путём строгого логического анализа он пришел к мысли о том, что динамика флористических биотопов Памира является следствием общей геодинамики планеты Земля[1][2][9] .

Это и есть сущность «Теории геотектонической динамики горных биотопов Агаханянца», применимая к горным районам, испытывающим сравнительно быстрые вертикальные движения.

Локальное явление, которое географ и геоботаник О.Е. Агаханянц наблюдал и изучал на Памире, можно распространить на любой регион Земли. Изменение абсолютной и относительной высот субстрата, на котором развивается жизнь, неизбежно и объективно ведет к изменениям биотопа. И это, наблюдаемое в природе явление, есть следствие изменения свойств окружающей природной среды, в котором живет и видоизменяется горная флора[1][2][9].

Книги и статьи

  • О. Е. Агаханянц Наскальные рисунки в Язгулеме // [Душанбе]. Известия АН Таджикской ССР. Отдел общих наук. 1957. № 14.
  • О. Е. Агаханянц. [search.rsl.ru/ru/record/01005935250 Между Гиндукушем и Тянь-Шанем. История изучения природы Памира]. — Душанбе: Таджикгосиздат, 1962. — 128 с.
  • О. Е. Агаханянц. [www.ecosystema.ru/08nature/world/geoussr/01.html Основные проблемы физической географии Памира]. — Академии наук Таджикской ССР. Ин-т. ботан. Ч. 1. — Душанбе: Издательство АН Таджикской ССР, 1965. — 240 с. — 1000 экз.
  • О. Е. Агаханянц. [www.ecosystema.ru/08nature/world/geoussr/01.html Основные проблемы физической географии Памира]. — Академии наук Таджикской ССР. Памирская биологическая станция Памирской базы. Ч. 2. — Душанбе: Дониш, 1966. — 243 с.
  • О. Е. Агаханянц, А.С. Синковская. [www.irbis-nbuv.gov.ua/cgi-bin/irbis_zool/cgiirbis_64.exe?Z21ID=&I21DBN=ZOOL&P21DBN=ZOOL&S21STN=1&S21REF=10&S21FMT=fullw&C21COM=S&S21CNR=20&S21P01=3&S21P02=0&S21P03=K=&S21STR=%D1%83%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C Библиография Памира. Выпуск 1. Природа. Указатель литературы (1920 — 1964 годы)]. — Душанбе: Дониш, 1968. — 266 с. — 1115 экз.
  • О. Е. Агаханянц. [books.google.com.tj/books/about/%D0%97%D0%B0_%D1%80%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F%D0%BC%D0%B8_%D0%BF%D0%BE_%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B0.html?id=CTYSAQAAMAAJ&redir_esc=y За растениями по горам Средней Азии. Рассказы о природе]. — М.: Мысль, 1972. — 158 с. — 6500 экз.
  • О. Е. Агаханянц. [books.google.com.tj/books/about/%D0%9D%D0%B0_%D0%9F%D0%B0%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%B5.html?id=isccAAAAIAAJ&redir_esc=y На Памире. Записки геоботаника]. — М.: Мысль, 1975. — 176 с. — 60 000 экз.
  • О.Е. Агаханянц, А.А. Никонов, М.М. Пахомов, В.А. Ранов, А.К. Трофимов, О.К. Чедия. О древнем оледенении Памира // Известия Академии наук СССР. Серия географическая. 1981. № 4. С. 123-134.
  • О. Е. Агаханянц. [catalog.orenlib.ru/cgi/irbis64r_01/cgiirbis_64.exe?Z21ID=&I21DBN=EKRUSF_PRINT&P21DBN=EKRUSF&S21STN=1&S21REF=&S21FMT=fullw_print&C21COM=S&S21CNR=&S21P01=0&S21P02=1&S21P03=A=&S21STR=%D0%90%D0%B3%D0%B0%D1%85%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD%D1%86,%20%D0%9E.%20%D0%95. Аридные горы СССР. Природа и географические модели флорогенеза]. — М.: Мысль, 1981. — 270 с. — 1750 экз.
  • О. Е. Агаханянц. [catalog.orenlib.ru/cgi/irbis64r_01/cgiirbis_64.exe?Z21ID=&I21DBN=EKRUSF_PRINT&P21DBN=EKRUSF&S21STN=1&S21REF=&S21FMT=fullw_print&C21COM=S&S21CNR=&S21P01=0&S21P02=1&S21P03=A=&S21STR=%D0%90%D0%B3%D0%B0%D1%85%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD%D1%86,%20%D0%9E.%20%D0%95. Ботаническая география СССР: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. 2106 "Биология" и 2107 "География"]. — Мiнск: Вышэйшая школа, 1986. — 173 с. — 5300 экз.
  • О. Е. Агаханянц. [catalog.orenlib.ru/cgi/irbis64r_01/cgiirbis_64.exe?Z21ID=&I21DBN=EKRUSF_PRINT&P21DBN=EKRUSF&S21STN=1&S21REF=&S21FMT=fullw_print&C21COM=S&S21CNR=&S21P01=0&S21P02=1&S21P03=A=&S21STR=%D0%90%D0%B3%D0%B0%D1%85%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD%D1%86,%20%D0%9E.%20%D0%95. Один памирский год (Записки геоботаника)]. — М.: Мысль, 1987. — 189 с. — 60 000 экз.
  • О. Е. Агаханянц. [catalog.orenlib.ru/cgi/irbis64r_01/cgiirbis_64.exe?Z21ID=&I21DBN=EKRUSF_PRINT&P21DBN=EKRUSF&S21STN=1&S21REF=&S21FMT=fullw_print&C21COM=S&S21CNR=&S21P01=0&S21P02=1&S21P03=A=&S21STR=%D0%90%D0%B3%D0%B0%D1%85%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD%D1%86,%20%D0%9E.%20%D0%95. Сарез: Озеро на Памире]. — Л.: Гидрометеоиздат, 1989. — 112 с. — (Реки и озёра нашей Родины). — 40 000 экз. — ISBN 5-286-00099-1.
  • О. Е. Агаханянц. [search.rsl.ru/ru/record/01001571389 Год змеи]. — Душанбе: Адиб, 1990. — 397 с. — ISBN 5-8352-0350-4.
  • О. Е. Агаханянц. [catalog.gsu.by/opac/index.php?url=/notices/index/IdNotice:11323/Source:default Биогеография]. — Мiнск: Вышэйшая школа, 1992. — 150 с. — ISBN 5-339-00697-2.
  • О.Е. Агаханянц. К геополитической оценке современного Афганистана // Капитал-эксперт. 1997. № 34(83). 01 сентября. Часть 1: С. 63 - 66.
  • О.Е. Агаханянц. К геополитической оценке современного Афганистана // Капитал-эксперт. 1997. № 35(84). 08 сентября. Часть 2 (Окончание): С. 61 - 66.
  • О. Е. Агаханянц, И.И. Кирвель. [catalog.gsu.by/opac/index.php?url=/notices/index/IdNotice:11323/Source:default Биогеография с основами экологии]. — Мiнск: Технопринт, 2005. — 464 с. — ISBN 985-464-353-0.
  • Юсуфбеков Х. Ю., Агаханянц О. Е. [cyberleninka.ru/article/n/vklad-peterburgskih-i-leningradskih-botanikov-i-geografov-v-izuchenie-prirody-pamira Растительность Западного Памира и опыт её реконструкции]. — Душанбе: Дониш, 1975. — 310 с. — 1200 экз.
  • П. Н. Овчинников, Г. Т. Сидоренко, О. Е. Агаханянц. [catalog.orenlib.ru/cgi/irbis64r_01/cgiirbis_64.exe?Z21ID=&I21DBN=EKRUSF_PRINT&P21DBN=EKRUSF&S21STN=1&S21REF=&S21FMT=fullw_print&C21COM=S&S21CNR=&S21P01=0&S21P02=1&S21P03=A=&S21STR=%D0%90%D0%B3%D0%B0%D1%85%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD%D1%86,%20%D0%9E.%20%D0%95. Пастбища и сенокосы Таджикистана]. — Академии наук Таджикской ССР, Ин-т ботаники. — Душанбе: Дониш, 1977. — 304 с. — 1946 экз.
  • О. Е. Агаханянц. [search.rsl.ru/ru/search#q=author%3A(%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D1%85%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD%D1%86%20%D0%BE%D0%BA%D0%BC%D0%B8%D1%80%20%D0%B5%D0%B3%D0%B8%D1%88%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87) Некоторые публикации]. — РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА.
  • О. Е. Агаханянц. [primo.nlr.ru/primo_library/libweb/action/search.do;jsessionid=B8EEB3E335582A7A06962D939A882F04?fn=search&ct=search&initialSearch=true&mode=Basic&tab=default_tab&indx=1&dum=true&srt=rank&vid=07NLR_VU1&frbg=&vl%28freeText0%29=%D0%90%D0%B3%D0%B0%D1%85%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD%D1%86%2C+%D0%9E%D0%BA%D0%BC%D0%B8%D1%80+%D0%95%D0%B3%D0%B8%D1%88%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87+%281927-%29&scp.scps=scope%3A%2807NLR%29 Некоторые публикации]. — РОССИЙСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА, Санкт-Петербург.
    [1][2][4]

Память

  • Имя Окмира Егишевича Агаханянца носит горный перевал на Памире[20].
  • Краткий очерк жизни и деятельности О.Е. Агаханянца в изложении А.В. Краснопольского[3].

Интересные факты

  • По данным О.Е. Агаханянца на 1986 флора Кавказа насчитывает 6350 видов, из них 25% эндемичны, флора гор Средней Азии - в 5500 видов, из которых 25—30% эндемики, в то время как на прилегающих равнинах южных пустынь - 200 видов растений[7].
  • Беседы с Окмиром Агаханянцем в области геополитики и политологии повлияли на решение российского физика Алексея Абрикосова эмигрировать из России в Соединенные Штаты Америки, где он стал в 2003 Нобелевским лауреатом по физике[13][14].

Напишите отзыв о статье "Агаханянц, Окмир Егишевич"

Литература

  • Окмир Егишевич Агаханянц. Краткий очерк жизни и деятельности / Краснопольский А.В. Отечественные географы. Том 1. — Санкт-Петербург: 1991. — С. 17.

См. также

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 [ru.hayazg.info/%D0%90%D0%B3%D0%B0%D1%85%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD%D1%86_%D0%9E%D0%BA%D0%BC%D0%B8%D1%80_%D0%95%D0%B3%D0%B8%D1%88%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87 Агаханянц Окмир Егишевич]. Энциклопедия фонда «Хайазг».
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 [civilizacija.ru/velikie-puteshestvenniki/okmir-agaxanyanc/ Окмир АГАХАНЯНЦ]. Цивилизация — мореплаватели, первопроходцы, исследователи.
  3. ↑ 1 2 Краснопольский А. В. [old.rgo.ru/wp-content/uploads/2012/01/daty_kr.pdf Отечественные географы]. — Л.: Санкт-Петербург, 1991. — Т. 1. — С. 17.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [www.outdoors.ru/book/namore/alm1976/1976-10.php ОКМИР АГАХАНЯНЦ ВЕТЕР НАЗЫВАЕТСЯ «АФГАНЕЦ»]. Библиотека путешествий и приключений. На суше и на море 1976.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 О. Е. Агаханянц. [catalog.orenlib.ru/cgi/irbis64r_01/cgiirbis_64.exe?Z21ID=&I21DBN=EKRUSF_PRINT&P21DBN=EKRUSF&S21STN=1&S21REF=&S21FMT=fullw_print&C21COM=S&S21CNR=&S21P01=0&S21P02=1&S21P03=A=&S21STR=%D0%90%D0%B3%D0%B0%D1%85%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD%D1%86,%20%D0%9E.%20%D0%95. Сарез: Озеро на Памире]. — Л.: Гидрометеоиздат, 1989. — 112 с. — (Реки и озёра нашей Родины).
  6. ↑ Саре́зское о́зеро расположено на Памире, в Мургабском районе Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана. Длина около 55,8 км, глубина около 500 м, урез воды — около 3263 м над уровнем моря, объём воды — более 16 км³. Окружающие горы возвышаются над озером более чем на 2416 м.
  7. ↑ 1 2 3 4 5 [ekolog.org/books/27/7_2.htm О. Е. Агаханянц (1986) Наземно-воздушная среда жизни - А.С. Степановских Экология. Учебник для вузов]. ЭКОЛОГ.
  8. ↑ 1 2 3 4 5 [www.e-reading.club/bookreader.php/82502/BSE_-_Bol'shaya_Sovetskaya_Enciklopediya_(TA).html Агаханянц Окмир Егишевич Таджикская Советская Социалистическая Республика, Таджикистан]. Большая Советская Энциклопедия (ТА).
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [geoman.ru/ggnames/item/f00/s00/e0000020/index.shtml АГАХАНЯНЦ «Основные проблемы физической географии Памира» (ч. 1 и 2, 1965, 1966)]. География.
  10. ↑ [omlk.com.ua/bleshunov/peoples/Agahanyants-Okmir-Egishevich-1927---2002-gg_-10 Из письма от 08.09.79 г. Блещунову с Памира: “… разыскал точку, с кото­рой в 1913 году снимал завал и озеро полковник Шпилько Г. А.]. Муниципальный музей личных коллекций им. А.В. Блещунова.
  11. ↑ 15. Так, в 1936 г. Среднеазиатский государственный университет (САГУ) организовал в урочище Чечекты близ Мургаба Памирскую биологическую станцию — первое в мире высокогорное биолого-сельскохозяйственное научное учреждение, сконцентрировавшую впоследствии основные силы ботаников-исследователей Памира.
  12. ↑ 1 2 Окмир Агаханянц. К геополитической оценке современного Афганистана / Капитал-эксперт.[Еженедельный аналитический бюллетень. Минск]. 1997, 01 сентября. № 34(83). Часть 1: с. 63 - 66. + 1997, 08 сентября. № 35(84). Часть 2: Окончание; с. 61 - 66
  13. ↑ 1 2 Алексей Абрикосов. Теперь на пенсии я не буду нищим. Интервью журналисту Сергею Лескову // Известия. Общенациональная российская газета. 2003. 08 октября. № 184 (26501) — Первая полоса — С. 1
  14. ↑ 1 2 [berkovich-zametki.com/Guestbook/guestbook_oct2003_1.html Алексей Абрикосов: ТЕПЕРЬ НА ПЕНСИИ Я НЕ БУДУ НИЩИМ]. ГОСТЕВАЯ КНИГА.
  15. ↑ 1 2 О. Е. Агаханянц, А.С. Синковская. [www.irbis-nbuv.gov.ua/cgi-bin/irbis_zool/cgiirbis_64.exe?Z21ID=&I21DBN=ZOOL&P21DBN=ZOOL&S21STN=1&S21REF=10&S21FMT=fullw&C21COM=S&S21CNR=20&S21P01=3&S21P02=0&S21P03=K=&S21STR=%D1%83%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C Библиография Памира. Выпуск 1. Природа. Указатель литературы (1920 — 1964 годы)]. — Душанбе: Дониш, 1968. — 266 с. — 1115 экз.
  16. ↑ 1 2 3 4 5 О. Е. Агаханянц. [books.google.com.tj/books/about/%D0%97%D0%B0_%D1%80%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F%D0%BC%D0%B8_%D0%BF%D0%BE_%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B0.html?id=CTYSAQAAMAAJ&redir_esc=y За растениями по горам Средней Азии. Рассказы о природе. Среднеазиатским ботаникам, почвоведам, геологам, археологам посвящается]. — М.: Мысль, 1972. — 158 с.
  17. ↑ 1 2 3 О. Е. Агаханянц. [search.rsl.ru/ru/record/01005935250 Между Гиндукушем и Тянь-Шанем. История изучения природы Памира]. — Душанбе: Таджикгосиздат, 1962. — 128 с.
  18. ↑ Географ и геоботаник XX века Окмир Егишевич Агаханянц по опросным сведениям указал на существование в горах Памира горячего озера, местоположение которого пока определить не удалось.
  19. ↑ Во второй половине ХХ века исследователь Памира географ и геоботаник Окмир Агаханянц на основе обширных полевых исследований и научного анализа предложил свою схему деления Памира на физико-географичские области, получившей название: «Схема районирования Памира Агаханянца».
  20. ↑ [westra.ru/passes/Passes/view_passes.php?place=50&word=%D0%90%D0%B3%D0%B0%D1%85%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD%D1%86%D0%B0&notdone=0&notconfirmed Перевал Агаханянца, Хребет Южный Шугнан альтиту́да 5080 м]. Турклуб «Вестра» > Каталог перевалов.

Ссылки

  • [geoman.ru/ggnames/item/f00/s00/e0000020/index.shtml Агаханянц]
  • [civilizacija.ru/velikie-puteshestvenniki/okmir-agaxanyanc/ Окмир Агаханянц]

Отрывок, характеризующий Агаханянц, Окмир Егишевич

– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Агаханянц,_Окмир_Егишевич&oldid=81382486»