Юсуфбеков, Худоер Юсуфбекович

Худоер Юсуфбекович Юсуфбеков
Дата рождения:	10 декабря 1928(1928-12-10)
Место рождения:	к. Пиш сельсовет Дарморахт Шугнанского района Горно-Бадахшанской автономной области, Таджикский ССР, СССР
Дата смерти:	27 ноября 1990(1990-11-27) (61 год)
Место смерти:	Душанбе, Таджикский ССР
Страна:	СССР СССР
Научная сфера:	растениеводство, интродукция растений, горное земледелие, лугопастбищное хозяйство, биология
Место работы:	Памирский ботанический сад, Институт ботаники АН Таджикской ССР, Памирская биологическая станция, Памирский биологический институт (с 1992 г. им. академика Х. Ю. Юсуфбекова), Таджикский Ордена «Знак Почёта» сельскохозяйственный институт, АН Таджикской ССР
Учёная степень:	доктор сельскохозяйственных наук
Учёное звание:	академик АН Таджикской ССР, профессор
Альма-матер:	Таджикский сельскохозяйственный институт
Известен как:	ученый, специалист в области растениеводства, освоения аридных горных и высокогорных территорий, луговедения, фитомелиорации, интродукции растений, пастбищного хозяйства, искусный руководитель, организатор науки на Памире, основатель, практически создатель Памирского биологического института
Награды и премии:	Заслуженный деятель науки Таджикской ССР Лауреат Государственной премии имени Абуали ибн Сино

Худоер Юсуфбекович Юсуфбеков — советский учёный — организатор науки на Памире, специалист в области растениеводства, освоения аридных горных и высокогорных территорий — вопросам луговедения, фитомелиорации, интродукции растений и пастбищного хозяйства, разработал дифференцированную по эколого-географическим районам и высотным поясам систему улучшения кормовых угодий Памира и Алайской долины (1968), внедрил систему аридного кормопроизводства, полевой исследователь-практик, предложил методы возделывания полезных растений в условиях Памира (1972), разработал генеральный план реконструкции Памирского ботанического сада (1970—1975)., академик АН Таджикской ССР (1976), академик-секретарь Отделения биологических наук АН Таджикской ССР (1986—1990), член Президиума АН Таджикской ССР (1989-1990), доктор сельскохозяйственных наук (1969), член-корреспондент АН Таджикской ССР (1968), действительный член АН Таджикской ССР (1976), Директор Памирской биологической станции АН Таджикской ССР (1962—1969) / Председатель бюро Памирской базы АН Таджикской ССР по совместительству (1965—1969), Директор Памирского биологического института АН Таджикской ССР (1969—1981), Ректор Таджикского Ордена «Знак Почёта» сельскохозяйственного института (1981—1986), педагог высшей школы, профессор (1984), общественный и государственный деятель, Председатель Совета по координации научной деятельности Отделения биологических наук АН Таджикской ССР, член Координационного совета Отделения общей биологии АН СССР (1987—1990). За большие трудовые заслуги перед Советским государством в области науки награждён Орденом «Трудового Красного Знамени» (1981), Почетной грамотой Верховного Совета Таджикской ССР (1964), медалью им. академика С. И. Вавилова (1974), бронзовой медалью «Выставки достижения народного хозяйства СССР» (1970), медалью «За трудовую доблесть» (1966), медалью «За доблестный труд» В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина (1970). Заслуженный деятель науки Таджикской ССР (1978). Лауреат Государственной премии имени Абуали ибн Сино в области науки (1989).

Биография

Детство и начало научной деятельности

Xудоер Юсуфбекович Юсуфбеков родился 10 декабря 1928 года в кишлаке Пиш Дарморахтского сельсовета Шугнанского района Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) Таджикской ССР в семье колхозника. В 8 лет лишается матери. После окончания семилетней школы в 1945—46 годах работал в колхозе и на строительстве автодороги. В 1949 году в Хороге окончил среднюю школу им. Кирова.

Осенью 1949 года поступил на первый курс агрономического факультета Таджикского сельскохозяйственного института, который окончил в 1954 году получив квалификацию агронома.

Ещё в студенческие годы он проявил склонность к научной работе, активно участвуя в работе студенческого научного общества агрономического факультета.

Свою научную деятельность X. Ю. Юсуфбеков начал в 1954 году в Памирском ботаническом саду в должности младшего научного сотрудника. Здесь он под руководством А. В. Гурского вёл исследования по закреплению и освоению песчаных и галечных массивов в Ишкашимском районе, а также работу по развитию коллекционных и производственных питомников Памирского ботанического сада. В 1956 году X. Ю. Юсуфбеков заложил первые опыты по улучшению пустынных пастбищ (залужению) на Западном Памире.

Институт ботаники АН Таджикской ССР

В 1957 году он поступил в очную аспирантуру при Институте ботаники АН Таджикской ССР (г.Душанбе) и под руководством профессора И. А. Цаценкина (Москва, Всесоюзный институт кормов им. В. Р. Вильямса) продолжил исследования по залужению пустынных горных склонов Западного Памира. После окончания аспирантуры X. Ю. Юсуфбеков продолжает работать в том же институте младшим научным сотрудником. Здесь, наряду с исследованиями на Памире, он заложил первые опыты по улучшению пастбищ Центрального Таджикистана (Рангонтау, Кондара).

В эти годы им были сформулированы и экспериментально доказаны методы создания высокопродуктивных кормовых угодий путём разного режима полива подсева трав без нарушения естественной растительности. Результаты этих исследований, внедрённые в колхозное производство Шугнанского и Ишкашимского районов ГБАО на больших площадях, явились основой кандидатской диссертации, защищённой в 1961 году.

Памирская биологическая станция Чечекты близ Мургаб — Восточный Памир

В 1962 году X. Ю. Юсуфбеков был назначен директором Памирской биологической станции (Чечекты — высота 3860 м. над уровнем моря близ Мургаб — Восточный Памир) и развернул экспериментальную работу по улучшению пастбищ и сенокосов во всех районах ГБАО, а также Алайской долины Киргизской ССР.

В 1963 г. присвоено ученое звание старшего научного сотрудника по специальности “мелиорация и орошаемое земледелие”.

В 1965 году он был избран председателем бюро Памирской базы АН Таджикской ССР по совместительству. В 1966 году вступил в ряды членов КПСС.

Под его руководством на Памирской биостанции в 1964 году создано три лаборатории:

• физиологии и биохимии растений;
• интродукции растений;
• экспериментальной геоботаники.

Научно-исследовательская деятельность биостанции (начало проявление научно-организаторских способностей X. Ю. Юсуфбекова) приобретала комплексный характер. Здесь наряду с проблемами экологической физиологии и биохимии растений, начало которым было положено профессором О. В. Заленским, дальнейшее развитие получили исследования по экспериментальной геоботанике, фитомелиорации, изучению почв, микроорганизмов, климатологии, а также вопросы растениеводческого освоения Восточного Памира.

За годы его работы значительно возросла численность сотрудников и объём научно-исследовательских работ, что оказало положительное влияние на деятельность биостанции. Славные традиции биостанции, заложенные П. А. Барановым, И. А. Райковой, О. В. Заленским и К. В. Станюковичем нашли достойное продолжение в деятельности X. Ю. Юсуфбекова.

В период работы на Памирской биостанции X. Ю. Юсуфбеков укрепил материально-техническую базу биологической станции грузовыми автомашинами, лабораторным оборудованием, химреактивами с целью улучшения условий экспедиционного исследования Памира и продолжал совершенствовать методы улучшения пустынных и степных пастбищ Памиро-Алая, изучая структуру растительности, топо-экологические условия высокогорных пастбищ в широком географическом и высотном диапазоне. В результате он разработал дифференцированную по эколого-географическим районам и высотным поясам систему улучшения кормовых угодий Памира и Алайской долины и изложил полученные данные в виде монографии, вышедшей в свет в 1968 году.

Эксперименты проведены в широком высотном (2000-4100 м над ур. м.) и географическом ( Западный и Восточный Памир, Алайская долина) диапазоне. Исследования по испытанию разных методов улучшения кормовых угодий сопровождались фитоценологическими, биохимическими, общебиологическими наблюдениями.
Х. Юсуфбековым разработана система ведения лугопастбищного хозяйства Памира и Алайской долины, позволяющая повысить сбор кормов с природных кормовых угодий в несколько, иногда в десятки раз. Вскрыты резервы производства кормов и намечены пути и приемы их использования в целях укрепления кормовой базы животноводства Горно-Бадахшанской автономной области.

В 1968 году X. Ю. Юсуфбеков избран членом-корреспондентом АН Таджикской ССР.

В 1969 году монография «Улучшение пастбищ и сенокосов Памира и Алайской долины» была представлена в качестве диссертации (Москва, Всесоюзный институт кормов им. В. Р. Вильямса), которую X. Ю. Юсуфбеков успешно защитил и получил ученую степень доктора сельскохозяйственных наук ([www.litmir.co/br/?b=272422&p=27 жизненная линия]):

“Итогом этих исследований явилось монография Х. Ю. Юсуфбекова ”Улучшение пастбищ и сенокосов Памира и Алайской долины”, высоко оцененная учёными (в качестве докторской диссертации, блестяще защищенной автором) и практиками. Был найден дифференцированный, экономичный и эффективный подход к решению проблем зимних кормов в условиях аридных высокогорий. И сухость климата, и сложный рельеф, и бедность почв были преодолены”.

.

Памирский биологический институт

С расширением и углублением исследований на Памирской биостанции, ростом научных кадров для координации всех исследований по проблемам аридных высокогорий, с учетом уникальных условий Памира X. Ю. Юсуфбеков пришел к выводу о необходимости организации биологического института на Памире.

В октябре 1968 году президент АН СССР Келдыш Мстислав Всеволодович прибыл на Памир и посетил Памирский ботанический сад. Его сопровождали председатель Совета Министров Таджикской ССР А. К. Кахаров, президент АН Таджикской ССР М. С. Асимов и Первый секретарь Горно-Бадахшанского областного комитета КП Таджикистана М. Н. Назаршоев. Х. Ю. Юсуфбеков подробно изложил высоким гостям историю изучения Памира, рассказал о природных ресурсах, о проблемах требующих своего решения в области биологии, сельского хозяйство и в итоге, обосновав вопрос о необходимости создания биологического института на Памире, попросил поддержки Президента АН СССР М. В. Келдыша в рассмотрении и решении этого вопроса в Москве.

В скором времени президент АН Таджикской ССР М. С. Асимов и Х. Ю. Юсуфбеков были приглашены в Москву для участия в обсуждении вопроса о создании биологического института. На совместном заседании Президиума АН СССР и ГКНТ СССР вопрос был решен положительно.

И в 1969 году все биологические научные учреждения Памира (Памирская биологическая станция на Восточном Памире 3860 м над уровнем моря, Памирский ботанический сад близ города Хорог 2320 м над уровнем моря и Ишкашимский опорный пункт 2600 м над уровнем моря) X. Ю. Юсуфбековым были объединены в Памирский биологический институт, первым директором, которого он и стал (сегодня ПБИ носит имя своего основателя и практически — создателя).

В 1976 году избран действительным членом (академиком) АН Таджикской ССР.

На должности директора института раскрылись его научно-организаторские способности. Наряду с научной работой он ведёт и большую организационную деятельность. Им была определена структура подразделений института. Наряду с традиционными направлениями исследований были начаты научные работы по зоологии, генетике и селекции растений, охране природы. Для развития научной базы, расширения участков ботанического сада и заповедования типичных биологических объектов было получено более 600 га земельных угодий в окрестностях ботанического сада. Кроме того, к территории сада присоединено 19 га поливных земель, на базе которых организованы экспериментальные участки подразделений института. В 1972 г. построена насосная станция, благодаря которой воды р. Шахдары подняты на высоту 180 м. Это дало возможность расширить орошаемые территории ботанического сада в 4—5 раз. Построены дорожные и оросительные системы внутри сада, лабораторные и жилые корпуса института.
В 1970—1975 гг. X. Ю. Юсуфбеков разработал схему генерального плана развития Памирского ботанического сада им. А. В. Гурского.

На Дарвазе был организован опорный пункт по интродукции и акклиматизации субтропических и цитрусовых растений на площади 8 га. Начатые в 1975 году под его руководством опыты по интродукции цитрусовых и других субтропических культур на Дарвазе доказали перспективность развития цитрусоводства в Калайхумбском районе ГБАО. В совхозе им. Ю. Фучика уже заложен лимонарий на площади 1 га, а также гранатовый и инжировый сады на 8 га. В такой же степени успешно начаты в 1976 г. исследования формового разнообразия и распространения облепихи. Выявлено несколько форм малооколюченной облепихи с высокой масличностью. Доказано целесообразность возделывания облепихи на галечниках в поймах памирских рек.

Масличность заготавливаемых плодов облепихи, произрастающей в долинах рек Ванч и Пяндж (массив Абхарв), составляет в среднем 12%. Таким образом, с каждого гектара естественных зарослей здесь можно получить по 24 кг облепихового масла.
Из практики известно, что в условиях Алтайского края, например, продуктивность культурных плантаций, по сравнению естестественными зарослями, увеличивается в десятки и даже сотни раз. Таким образом, при создании культурных плантаций на Западном Памире в долинах Ванча и Пянджа урожайность каждого гектара промышленных облепиховых лесов можно довести до 100 центнеров. Это позволит производить до 120 кг масла с одного гектара.

Научные интересы X. Ю. Юсуфбекова охватывают широкий круг вопросов, связанных с изучением природы Памира. Наряду с решением проблемы улучшения пастбищ он собрал значительный материал по охране, восстановлению и целенаправленной реконструкции растительности Горно-Бадахшанской автономной области. В монографии «Растительность Западного Памира и опыт её реконструкции», написанной совместно О. Е. Агаханянцем, анализируются территориальные ресурсы Памира и вводит понятие о полигоне мелиорации Западного Памира. Внутри этого полигоне мелиорации выделяет 12 классов земель и дает обоснованные рекомендации по хозяйственному освоению каждого из выделенных классов земель. В монографии в наиболее полном виде представлена разработанная Х. Ю. Юсуфбековым модель освоения Памира. Составными элементами её являются вопросы комплексной реконструкции растительности на песчаных склонах и галечниках, безбородковый полив на крутых каменистых склонах, реконструкция растительности древних террас, селевых конусов выноса и др. Горные склоны, подвергшиеся эрозии, предполагается, в частности, использовать под разбивку садов и залужение между насаждениями путём подсева многолетних бобовых трав. Схема реконструкции растительности эродированных склонов не только разработана, но и успешно испытана в Шугнанском, Рушанском и Ишкашимском районах ГБАО.

Разработаны приёмы предупреждения и борьбы с ветровой эрозией путём залужения песчаных массивов. Подобраны перспективные для улучшения пастбищ культурные и дикорастущие травы.
Всестороннее изучение залужения путём орошения и подсева трав без обработки почвы на каменистых пустынных пастбищах с разными грунтами показало, что для осуществления этого метода требуется в 13-20 раз меньше затрат труда и средств, чем при освоении земель с обработкой почвы, а полученный с таких участков урожай не уступает урожаю, снятому с посевов люцерны на вспаханной почве.
Эффективность введения новых земель под пастбища и сенокосы, их улучшение являются важнейшими экономическими условиями внедрения метода Х. Юсуфбекова в практику горного сельскохозяйственного производства.

Рекомендации по комплексной реконструкции растительности на песках и галечниках также нашли широкое применение в производстве. Только за 1965—1980 гг. Горно-Бадахшанским лесхозом созданы тополевые и абрикосовые насаждения на площади 1500 га. В последующие годы посадочные работы на развеваемых песках и галечниках проводятся ежегодно на площади 300—350 га.

В 1970 году X. Ю. Юсуфбеков за работы по растениеводству и горному земледелию награждён бронзовой медалью ВДНХ СССР.

Основные идеи и методы, связанные с растениеводческим освоением Памира, изложены X. Ю. Юсуфбековым помимо ранее опубликованных работ в монографиях «Методы возделывания полезных растений на Памире» (1972), «Терескен на Памире» (1972), «Памир» (1973) и в многочисленных брошюрах, сборниках и статьях. В настоящее время опубликовано более 300 научных трудов. Ряд трудов опубликованы и оцифрованы за рубежом в том числе США (Корнельский, Калифорнийский и Чикагский университетах):

• [books.google.com.tj/books?id=bxVCAAAAYAAJ&q=%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2&dq=%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwitzbnwt8nJAhUhfHIKHU6CARAQ6AEIGjAA Улучшение пастбищ и сенокосов Памира и Алайской долины]
• [books.google.com.tj/books?id=gnR5jgEACAAJ&dq=%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwitzbnwt8nJAhUhfHIKHU6CARAQ6AEIJzAD Проблемы биологии и сельского хозяйства Памира]
• [books.google.com.tj/books?id=Qxo6AAAAIAAJ&q=%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2&dq=%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwitzbnwt8nJAhUhfHIKHU6CARAQ6AEIIjAC Памир]
• [books.google.com.tj/books?id=OmImAQAAMAAJ&q=%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2&dq=%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwitzbnwt8nJAhUhfHIKHU6CARAQ6AEIHjAB Кормовые ресурсы Джаушангоза, их использование и улучшение]

Проведена большая работа по подготовке и росту научных кадров института с учетом специфических трудностей и отдаленности Памира от крупных научных центров. К концу 1975 г. персонал ПБИ насчитывает более 100 человек, из них 45 научных сотрудников. Для работы в институт им были приглашены ученые из других регионов Советского Союза, а также были приняты конкретные меры по подготовке кадров на месте через аспирантуру и соискательство. За период руководства X. Ю. Юсуфбекова только из числа сотрудников биостанции и института были защищены две докторские и более 30 кандидатских диссертаций.

За успешную и плодотворную многолетнюю работу по развитию науки и растениеводческому освоению Памира Х. Ю. Юсуфбекову в 1978 г. присвоено почетное звание Заслуженный деятель науки Таджикской ССР.

Любовь к природе Памира и забота о её сохранении проявилось также в том, что под его руководством был организован музей «Природа Памира». С этой целью он в 1979 г. пригласил на работу самобытного художника Ахмада Мансурова. Ахмад Мансуров в начале своей работы формально числился как инженер-озеленитель потому как должность художника в штатном расписание, как и сам музей на балансе ПБИ отсутствовали. В начале художник работал незаметно для окружающих, закрываясь внутри старого здания ПБИ, который позднее станет музеем. Началась реконструкция и ремонт будущего здания музея. Появились первые зарисовки художника, был организован сбор и составление экспонатов. Мастер постепенно воплощал заветную мечту ученого — сохранении истории науки на Памире в музее. Позднее, даже находясь на должности ректора Таджикского Ордена «Знак Почёта» сельскохозяйственного института, X. Ю. Юсуфбеков не переставал интересоваться работой и развитием музея, который и в настоящее время пользуется большой популярностью у посетителей, как местных, так и у иностранцев. Стоит отметить, что где бы ни работал Х. Ю. Юсуфбеков, везде он создавал музеи, в которых в наглядном виде можно было познакомиться с историей и достижениями науки. Он считал, что всё это служит рождению новаторских исследований и продолжению развития науки в будущем. Как вспоминает художник Ахмад Мансуров: «Он разговаривал со мной на моём художественном языке» (из интервью Ахмада Мансурова — [youtube.com/watch?v=UvJI1yMqLiI видеоматериал] ).

В 1981 г. за большие трудовые заслуги перед Советским государством и обществом награждён Орденом «Трудового Красного Знамени» в области науки.

Таджикский сельскохозяйственный институт

В мае 1981 года X. Ю. Юсуфбекова перевели на работу в г. Душанбе на должность ректора Таджикского Ордена «Знак Почёта» сельскохозяйственного института Главного управления сельскохозяйственных высших учебных заведений Министерства сельского хозяйства СССР.

В Таджикском сельскохозяйственном институте (ТСХИ) он энергично взялся за улучшение учебно-воспитательного процесса. Много внимания уделял развертыванию научно-исследовательских работ на кафедрах и привлечению студентов к научно-исследовательской деятельности в научно-студенческих советах. Систематически организуются конференции, совещания, симпозиумы по многим аспектам сельскохозяйственной науки.

Были приняты конкретные меры по улучшению подготовки специалистов для нужд сельского хозяйства страны и укреплению учебной базы института. В целях овладения студентами практическими навыками решения конкретных производственных вопросов организовывает новые учебные хозяйства на базе совхоза «Яван-2» Яванского района. Значительных усилий потребовало продолжение строительства нового корпуса зооинженерного факультета, завершение строительства которого пришлось на 1987 год.

В этом крупнейшем центре подготовки сельскохозяйственных кадров республики приходилось систематически решать организационные вопросы. При агрономическом факультете организовывает новые отделения по подготовке высококвалифицированных специалистов плодоводов и виноградарей, лабораторию коллективного пользования научными приборами. При экономическом факультете появилась лаборатория вычислительной техники. Кроме того, в институте организованы три новые кафедры, впервые осуществлен прием вступительных экзаменов с применением ЭВМ.

Создает музей «Истории ТСХИ».

Как специалист-интродуктор X. Ю. Юсуфбеков нашел оптимальное решение реконструкции и размещения зеленых насаждений на прилегающей к зданию института территории. Ведет педагогическую работу на кафедре земледелия, читает студентам курс «Луговое кормопроизводство». Он являлся председателем специализированных учёных советов по защите кандидатских диссертаций по специальностям «растениеводство» и «Селекция и семеноводство».

Находясь на этой работе X. Ю. Юсуфбеков по-прежнему осуществлял научное руководство тематикой исследований Памирского ботанического сада и лаборатории высокогорного плодоводства, руководил работой аспирантов.

За научно-педагогическую деятельность в 1984 году X. Ю. Юсуфбекову присвоено звание профессора .

АН Таджикской ССР г. Душанбе

В мае 1986 г. X. Ю. Юсуфбеков был избран академиком-секретарем Отделения биологических наук АН Таджикской ССР. Он активно включился в работу Отделения, уделяя особое внимание повышению эффективности научно-исследовательских работ, переходу на программно-целевое планирование, укреплению материальной базы институтов. Он постоянно занимался и способствовал ускорению внедрения достижений науки в производство. Как академик-секретарь Отделения биологических наук АН Таджикской ССР, он имел широкий круг научных интересов в области биологии. Отделение биологических наук АН Таджикской ССР — структурное подразделение АН Таджикской ССР, в состав которого на тот период входили научные учреждения, исследования которых были посвящены биологическим проблемам — это научно-исследовательские институты: ботаники; зоологии и паразитологии им. Е. Н. Павловского; физиологии и биофизики растений; гастроэнтерологии; Памирский биологический (с 1992 г. им. академика Х. Ю. Юсуфбекова), Отдел общей генетики и Отдел охраны и рационального использования природных ресурсов.
В 1989 году X. Ю. Юсуфбеков избран членом Президиума АН Таджикской ССР.
В 1989 г. удостоен звание Лауреата Государственной премии имени Абуали ибн Сино в области науки.

Общественная деятельность

• депутат Мургабского районного Совета депутатов трудящихся с 1962 по 1966 гг.
• депутат Горно-Бадахшанского областного Совета депутатов трудящихся с 1966 по 1977 гг.
• депутат Горно-Бадахшанского областного Совета народных депутатов с 1977 по 1981 гг.
• член КПСС с 1966 г.
• член Горно-Бадахшанского обкома КП Таджикистана с 1966 по 1981 гг.
• делегат XVII, XVIII, XIX и XX съездов КП Таджикистана 1971, 1976, 1981 и 1986 гг.
• член Ревизионной комиссии ЦК КП Таджикистана (избран в состав ревизионной комиссии на XX съезде КП Таджикистана) с 1986 по 1990 гг.
• депутат Душанбинского городского совета народных депутатов с 1981 по 1990 гг.

Член научных советов и редколлегий научных журналов

Участвовал в работе ряда всесоюзных, республиканских научных советов и редколлегий научных журналов:

• председатель Совета по координации научной деятельности Отделения биологических наук АН Таджикской ССР (1987-1990),
• член Координационного совета Отделения общей биологии АН СССР (1987 по 1990),
• член Всесоюзного и Среднеазиатского советов ботанических садов СССР (1972-1990),
• член совета по проблеме Биологические основы рационального использования и охраны растительного мира АН СССР (1976 по 1990),
• член совета Всесоюзного ботанического общества (1976 по 1990),
• член совета «Биологические основы освоения горных территорий Средней Азии» (1975-1990),
• член главной редакционной коллегии «Главной научной редакцией Таджикской советской энциклопедии» (1968-1990)
• член редакционной коллегии спецтомов к 50 и 60 летию Таджикской Советской Социалистической Республики и КП Таджикистана (1974-1984)
• член научной редакционной коллегии Сельскохозяйственная Энциклопедия Таджикистана (1988-1990)
• член редакционной коллегии журнала «Известия АН Таджикской ССР, Отделения биологических наук» (1966-1986),
• главный редактор журнала «Известия АН Таджикской ССР, Отделения биологических наук» (1986-1990),
• член ревизионной комиссии Всесоюзного общества «Знание» (1976-1986),
• член президиума общества «Знание» Таджикской ССР (1976-1986),
• член президиума общества «Охрана природы» Таджикской ССР (1976-1986),
• председатель Горно-Бадахшанского областного общества «Знание» (1966—1981),
• председатель Горно-Бадахшанского областного общества «Охрана природы» (1966—1981),
• принимал активное участие в пропаганде достижений науки среди населения республики, за активную многолетнюю работу на посту Председателя правления Горно-Бадахшанского областного общества «Знание» и внедрение достижений науки в производство награждён медалью им. академика С. И. Вавилова (1974),
• организовал в г. Душанбе международный семинар по разработке комплексных программ для подготовки кадров и проведению исследования по рациональному землепользованию в Гималайском регионе совместно с сотрудниками Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике (1987),
• участвовал в работе XII Международного конгресса по луговодству в Москве (1974),
• участвовал в работе XIX Международного конгресса по садоводству в Варшаве, представлял советскую науку за рубежом (1974),
• возглавлял делегацию республики при посещении города-побратима Клагенфурта в Австрии (1983).

Награды

Его плодотворная работа отмечена государственными наградами:

• Почетной грамотой Верховного Совета Таджикской ССР (1964),
• Медалью «За трудовую доблесть» (1966),
• Медалью "За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина" (1970),
• Медалью «Выставки достижения народного хозяйства СССР» (1970),
• Медалью им. академика С. И. Вавилова (1974),
• Орденом «Трудового Красного Знамени» (1981),
• Звание Заслуженный деятель науки Таджикской ССР» (1978),
• Лауреат Государственной премии имени Абуали ибн Сино в области науки (1989).

Смерть

В последний месяц жизни Х. Ю. Юсуфбеков тяжело болел и был прооперирован. Его не стало 27 ноября 1990 года, он скончался в больнице № 4 г. Душанбе.

По указанию руководства республики и АН Таджикской ССР тело ученого было доставлено на самолете в г. Хорог. Похоронен Х. Ю. Юсуфбеков на территории Памирского ботанического сада на самом возвышенном месте. ([youtube.com/watch?v=hWt0oZG-bsI видеоматериал] )

Семья

• Отец: Амзаев Юсуфбек (1892-1988)
• Мать: Шабдолова Зарифамо (1902-1936)

Жена: Кадамшоева Хаетбегим (1932-2006) — педагог по образованию, работала младшим научным сотрудником Отдела Памироведения Института языка и литературы им. А. Рудаки АН Таджикской ССР

Сыновья:

• Юсуфбеков Хуршед Худоерович — 1960
• Юсуфбеков Исфандиер Худоерович — 1956

Память

• Памирский биологический институт носит имя своего создателя
• На фасаде здания Памирского биологического института установлена мемориальная плита с рельефным скульптурным изображением ученого ([youtube.com/watch?v=leIgvyzr2MU видеоматериал] )
• Документальный фильм «Лавхаи Едгори» (1993)
• Документальный фильм «Еде аз дуст» (1995)
• Президент АН Таджикской ССР с 1965 по 1988 гг., член-корреспондент АН СССР М. С. Асимов с участием академиков АН Таджикской ССР А. Н. Максумов и Р. Амонов в своих воспоминаниях об академике X. Ю. Юсуфбекове — январь 1995 г. «Первый канал» Таджикского телевидения ([youtube.com/watch?v=hohJZfLqVh0 видеоматериал] )
• Документальный фильм «АКАДЕМИК ХУДОЕР ЮСУФБЕК — аз едхо, дар едхо…» (1998)
• В честь 70 летия Академика X. Ю. Юсуфбекова [www.bbc.com/russian/multimedia/2014/10/141007_blog_photo_pamir_botanic_garden установлен мемориальный мраморный камень на территории Памирского ботанического сада] и в родном кишлаке Пиш, Дарморахт Шугнанского района ГБАО
• 10 декабря 2015 г. в эфире круглосуточного Государственного информационного телеканала «Джахоннамо» в аналитической программе «Календарь дня» о жизнедеятельности академика Х. Ю. Юсуфбекова по случаю годовщины со дня рождения ([youtube.com/watch?v=Mu1LkButxmo видеоматериал] )

Отзывы

Агаханя́нц Окмир Егишевич (1927—2002), один из крупнейших в мире геоботаников, доктор географических наук, член-корреспондент Международного географического союза, профессор, соратник и современник Х. Ю. Юсуфбекова:

“Вклад Худоера в развитии науки на Памире переоценить невозможно. Без него Памирская наука до сих пор была бы в импортно-зачаточном состоянии” 30.08.92.
“Близится грустная годовщина со дня смерти академика Худоера Юсуфбекова, организатора, практически – создателя Памирского биологического института (ПБИ). Мне нет необходимости характеризовать Х. Юсуфбекова, как ученого и организатора науки. Его жизнь и деятельность протекали на моих глазах, а итоги деятельности на лицо – сам институт, как важнейшая научная структура на Памире, написанные им книги, внедренная система аридного кормопроизводства, ученики.
Худоер Юсуфбеков, памирец, занимает особое место в истории изучении Памира. Им следует гордится, и я горжусь многолетней дружбой с ним, в России, Беларуси и других суверенных республиках очень высоко ценят вклад Худоера Юсуфбекова в науку” 26.09.1991

Асимов Мухамед Сайфитдинович (1920 – 1996), Президент АН Таджикской ССР с 1965 по 1988 гг., член-корреспондент АН СССР (1974):

Становление Худоёра, как известного учёного, искусного руководителя многих научно-исследовательских учреждений, высшего учебного заведения - Таджикского сельскохозяйственного института прошло на моих глазах. Свою деятельность он начал от научного сотрудника, кончая академиком, председателем Памирского филиала АН Таджикистана. Худоёр всего этого добился благодаря своему благородному характеру. Он был личностью, которая воплощала в себе и учёного и человека, человека благородного, учёного труженика, влюблённого в науку. Худоер является частью нашей науки, достижением нашей науки и если мы хотим чтить память Худоера то мы должны не только сохранить, но и развить то что мы имеем. ([youtube.com/watch?v=hohJZfLqVh0 Душанбе, январь 1995 г. видеоматериал] )

Мирсаидов Ульмас Мирсаидович (род. 1945), — академик (1993), Президент АН Республики Таджикистан (1995—2005), директор Агентства по ядерной и радиационной безопасности Академии наук Республики Таджикистан (c 2002):

Ученые Памирского биологического института им. академика Х. Ю. Юсуфбекова изучают эколого-физиологические особенности растений и животных в условиях высокогорий, разрабатывают научные основы охраны и рационального использования биологических ресурсов Памира, ведут исследования по генетике и селекции сельскохозяйственных культур. Все эти направления исследований были сформированы под научным руководством первого директора Памирского биологического института академика Х. Ю. Юсуфбекова. Душанбе, апрель 2001 г.

Некоторые публикации

• Юсуфбеков Х. Ю. [books.google.com.tj/books/about/%D0%A3%D0%BB%D1%83%D1%87%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%BF%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B1%D0%B8%D1%89_%D0%B8_%D1%81.html?id=bxVCAAAAYAAJ&redir_esc=y Улучшение пастбищ и сенокосов Памира и Алайской долины]. — Душанбе: Дониш, 1968. — 320 с.
• Юсуфбеков Х. Ю. [search.rsl.ru/ru/record/01007049302 Методы возделывания полезных растений в условиях Памира]. — Душанбе: Дониш, 1972. — 159 с.
• Юсуфбеков Х. Ю., Касач. А. Е. [www.findlib.ru/find2.php?author=%DE%F1%F3%F4%E1%E5%EA%EE%E2+%D5.+%DE.%2C+%CA%E0%F1%E0%F7+%C0.+%C5.&title=%D2%E5%F0%E5%F1%EA%E5%ED+%ED%E0+%CF%E0%EC%E8%F0%E5 Терескен на Памире]. — Душанбе: Дониш, 1972. — 132 с.
• Юсуфбеков Х. Ю. [books.google.com.tj/books?id=Qxo6AAAAIAAJ&q=%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2&dq=%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwitzbnwt8nJAhUhfHIKHU6CARAQ6AEIIjAC Памир]. — Душанбе: Дониш, 1973. — 166 с.
• Юсуфбеков Х. Ю. [books.google.com.tj/books?id=OmImAQAAMAAJ&q=%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2&dq=%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwitzbnwt8nJAhUhfHIKHU6CARAQ6AEIHjAB Кормовые ресурсы Джаушангоза, их использование и улучшение]. — Душанбе: Дониш, 1974. — 37 с.
• Юсуфбеков Х. Ю., Агаханянц О. Е. [cyberleninka.ru/article/n/vklad-peterburgskih-i-leningradskih-botanikov-i-geografov-v-izuchenie-prirody-pamira Растительность Западного Памира и опыт её реконструкции]. — Душанбе: Дониш, 1975. — 310 с. ([www.ipae.uran.ru/memorial/p.l.gorchakovskiy — Горчаковский П. Л.] п/п 199. [Рецензия] // Экология. —1976. — № 3. — С. 108-109.)
• Юсуфбеков Х. Ю. [books.google.ru/books?id=i8Q6AAAAIAAJ&q=%D0%9E%D1%88%D1%83%D1%80%D0%BE%D0%B2&dq=%D0%9E%D1%88%D1%83%D1%80%D0%BE%D0%B2&hl=ru&sa=X&ei=VpuXVbH3G4SzswH4rI7ACA&ved=0CDoQ6AEwBw Проблемы биологии и сельского хозяйства Памира]. — Душанбе: Дониш, 1975. — 363 с.
• Юсуфбеков Х. Ю. [search.rsl.ru/ru/search#q=author%3A(%D1%8E%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%20%D1%85%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80%20%D1%8E%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87) Некоторые публикации]. — РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА.
• Юсуфбеков Х. Ю. [primo.nlr.ru/primo_library/libweb/action/search.do;jsessionid=341FAF00E53662FD74C90363C8FBEB78?vl(freeText0)=%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%2c+%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80+%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+(1928-)&vl(199889941UI0)=creator&vl(454675842UI1)=all_items&fn=search&tab=default_tab&mode=Basic&vid=07NLR_VU1&scp.scps=scope%3a(07NLR)&ct=lateralLinking Некоторые публикации]. — РОССИЙСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА.

Ссылки

• [old.rsl.ru/table.jsp?f=21&t=3&v0=%D0%91%D0%B8%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5+%D0%BF%D0%BE%D1%81%D0%BE%D0%B1%D0%B8%D1%8F&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&cc=a1&i=661&s=2&ss=1003&ce=4 Российская государственная библиотека. Официальный сайт. Худоер Юсуфбекович Юсуфбеков: Ученый в обл. растениеводства / АН ТаджССР, Центральная научная библиотека им. Индиры Ганди (Материалы к биобиблиографии ученых Таджикистана); Сост. М. Д. Олимовой, Н. Н. Шапошниковой; Отв. ред. А. А. Коннов; Вступ. ст. О. А. Акназарова 12 85-4/195 37Г(4)/Юсуфбеков/Ю91. Душанбе: Дониш, 1989]
• [primo.nlr.ru/primo_library/libweb/action/display.do?tabs=detailsTab&ct=display&fn=search&doc=07NLR_LMS005559992&indx=5&recIds=07NLR_LMS005559992&recIdxs=4&elementId=4&renderMode=poppedOut&displayMode=full&frbrVersion=&frbg=&&dscnt=0&scp.scps=scope%3A%2807NLR%29&mode=Basic&vid=07NLR_VU1&srt=rank&tab=default_tab&vl(freeText0)=%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%2C%20%D0%A5%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D1%80%20%D0%AE%D1%81%D1%83%D1%84%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%20%281928-1990%29&dum=true&dstmp=1456238518609 РОССИЙСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА. Худоер Юсуфбекович Юсуфбеков: Ученый в обл. растениеводства]
• [library.univer.kharkov.ua/OpacUnicode/index.php?url=/collections/view/2031/source:default Центральна наукова бібліотека Харківського національного університету імені В. Н. Каразіна Электронный каталог: Худоер Юсуфбекович Юсуфбеков]
• [anrt.tj/index.php/ru/chleny-an-rt/personalnyj-sostav-s-1951-goda/dejstvitelnye-chleny-an-rt Юсуфбеков Худоер Юсуфбекович на сайте Действительные члены (академики) АН Республики Таджикистан с 1951 г.]
• [100v.com.ua/ru/Yusufbekov-Hudoer-Yusufbekovich-person Юсуфбеков Худоер Юсуфбекович на сайте Знаменитые, великие, гениальные люди. Самое интересное о них!]
• [persons-info.com/persons/IUSUFBEKOV_KHudoer_IUsufbekovich ЮСУФБЕКОВ Худоер Юсуфбекович — имя латиницей IUSUFBEKOV KHudoerI Usufbekovich на сайте Личности в биографиях. Биографический банк данных «Личности» содержит биографические данные о людях, живших в различные периоды существования цивилизации и оставивших след в истории человечества]
• Юсуфбеков Худоер Юсуфбекович: Бабий Т. П., Коханова Л. Л., Костюк Г. Г. и др. Биологи: Биографический справочник. Киев, Наукова думка, 1984. — С.734.В справочнике помещены краткие сведения о жизни и научной деятельности свыше 1600 ученых, внесших значительный вклад в развитие биологических наук. Приведены списки лауреатов Нобелевской премии, а также список литературы, содержащий работы по истории биологии и важнейшие труды ученых. Справочник иллюстрирован портретами ученых …
• Пастухов И. Н. Олиме аз кишлоки Дарморахт = [Ученый из кишлака Дарморахт] // Коммунисти Шугнон. — 1987. −26 нояб.: «По инициативе АН Украинской ССР издана издательством „Научная мысль“ книга „Биологи“ под редакцией Бабий Т. П. и др. Где идет речь о знаменитых ученных мира об их деятельности в области природоведения, экологии, агробиохимии и геоботанической науки. На страницах этой книги среди известных природоведов мира запечатлен портрет, описана жизнедеятельность академика Худоера Юсуфбекова (стр.734)».
• Большая Советская Энциклопедия (ТА) цитата:

"Памирский биологический институт (основан в 1969) проводил комплексное изучение биологических ресурсов Памира. Основные направления деятельности института связаны с исследованиями физиолого-биохимических особенностей живых организмов в условиях высокогорья, изучением путей рационального использования и воспроизводства растительности и животного мира. Решались проблемы генетики и селекции; завершен цикл работ по улучшению и мелиорации пастбищ Памира (Х. Ю. Юсуфбеков)."

• ИСТОРИЯ ТАДЖИКСКОЙ БИБЛИОГРАФИИ ДУШАНБЕ (ИСТОРИЯ ТАДЖИКСКОЙ СОВЕТСКОЙ БИБЛИОГРАФИИ в 1981—1991 гг.). Душанбе. Ирфон, 2014. — 176с. ([pitfi.tj/files/txt/istoriya_tajikskoy_bibliografii.pdf «Худоёр Юсуфбекович Юсуфбеков» (1989. — 52 с.) 155стр.])
• [www.centrasia.ru/person2.php?st=137051683 ЮСУФБЕКОВ Худоер Юсуфбекович | ЦентрАзия]
• [www.pamirgeo.ru/meg_gind_tian Между Гиндукушем и Тянь-Шанем (стр.60)]

Отрывок, характеризующий Юсуфбеков, Худоер Юсуфбекович

– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.