Аникин, Николай Петрович

Николай Петрович Аникин
Аникин во время своего последнего приезда из США в Россию (май 2006 года)
Личная информация
Полное имя	Аникин Николай Петрович
Дата рождения	25 января 1932(1932-01-25)
Место рождения	Ишим, Тюменская область
Дата смерти	14 ноября 2009(2009-11-14) (77 лет)
Место смерти	Дулут, штат Миннесота, США
Награды и медали Лыжные гонки (мужчины) Олимпийские игры Золото Кортина-д'Ампеццо 1956 Эстафета 4x10 км Бронза Скво-Вэлли 1960 30 км Бронза Скво-Вэлли 1960 Эстафета 4x10 км Государственные награды Почётные спортивные звания

Никола́й Петро́вич Ани́кин (25 января 1932, Ишим, Тюменская область — 14 ноября 2009, Дулут, штат Миннесота, США) — советский лыжник. Выступал за «Динамо». Заслуженный мастер спорта СССР (1956), заслуженный тренер СССР (1976). Олимпийский чемпион.

Окончил ГЦОЛИФК в 1954, тренер-преподаватель.

С 1982 по 1984 гг. был главным тренером сборной команды СССР. С 1989 по 1992 работал тренером-консультантом сборной команды США.

Достижения

• Чемпион зимних Олимпийских игр 1956 в эстафете 4х10 км;
• Бронзовый призёр зимних Олимпийских игр 1960 года в гонке на 30 км и эстафете 4х10 км;
• Серебряный призёр чемпионата мира 1958 года в эстафете 4х10 км;
• Чемпион СССР 1957 года в эстафете 4х10 км;
• Награждён орденом «Знак Почёта» (1957).

Отношения с ФЛГР

Имел репутацию (наряду с такими людьми, как тележурналист Андрей Кондрашов, заслуженный тренер России Анатолий Чепалов и заслуженный тренер СССР Александр Грушин) одного из самых жёстких критиков руководителей Федерации лыжных гонок России. Во время своего последнего приезда в Россию в апреле 2006 года выступил на тренерском совете ФЛГР с критикой тогдашнего руководства ФЛГР.[www.skisport.ru/news/index.php?news=2839]

Ссылки

• [www.infosport.ru/xml/t/person.xml?id=2304 Профиль спортсмена на сайте НИС «Спортивная Россия»]
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/an/nikolay-anikin-1.html Аникин на Олимпийских играх]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Аникин, Николай Петрович

С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.