Афера Томаса Крауна (фильм, 1999)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Афера Томаса Крауна.
Афера Томаса Крауна
The Thomas Crown Affair
Жанр

комедия
криминальный фильм
мелодрама

Режиссёр

Джон МакТирнан

Продюсер

Майкл Тадросс
Пирс Броснан
Бо Ст. Клэр

В главных
ролях

Пирс Броснан
Рене Руссо
Денис Лири

Оператор

Том Пристли мл.

Композитор

Билл Конти

Кинокомпания

Metro-Goldwyn-Mayer

Длительность

113 мин

Бюджет

48 млн $

Страна

США США

Язык

английский

Год

1999

IMDb

ID 0155267

К:Фильмы 1999 года

«Афе́ра То́маса Кра́уна» (англ. The Thomas Crown Affair) — американский фильм-детектив 1999 года, снятый режиссёром Джоном Мактирнаном. Ремейк одноимённого фильма 1968 года.





Сюжет

Ремейк одноимённого фильма 1968 года со Стивом Маккуином и Фэй Данауэй в главных ролях. Мультимиллионер Томас Краун (Пирс Броснан), пресыщенный финансист, планирует похищение картины Моне, «Сан-Джорджо Маджоре в сумерках» (англ.) из Нью-Йоркского музея Метрополитен. Используя наёмников-воров, нанятых в Румынии для отвода глаз, он передает их в руки полиции а сам, воспользовавшись суматохой, похищает картину.

Кэтрин Бэннинг, страховой детектив (Рене Руссо), приходит на помощь полиции по заказу страховщиков из Швейцарии, не слишком желающих платить выплаты по украденному шедевру и жаждет поймать преступника. После тщательного изучения данных досье и беседы на «идеальном румынском» (фактически немецком) с пойманным подставным воришкой, ранее отказавшимся от дачи показаний, Кэтрин перестает верить уже готовой версии полиции. Ей становится ясно, что воришка и сообщники — лишь марионетки в чьей-то игре. В процессе опроса свидетелей кражи она знакомится с Крауном и начинает его, сперва лишь интуитивно, подозревать. Впрочем, поначалу она не может предъявить миллионеру практически ничего. Кэтрин начинает искать встреч с Крауном в светском обществе в надежде на то, что сама сможет найти похищенную и застрахованную у её клиентов картину или что Краун, хотя бы вскользь, ненароком, проболтается ей о судьбе [en.wikipedia.org/wiki/San_Giorgio_Maggiore_at_Dusk шедевра]. Но как вскоре выясняется после знакомства, вовсе не Кэтрин играет с Крауном, а Краун — с Кэтрин. Томас прекрасно понимает профессиональную цель встречи с ним, однако это лишь только подогревает интерес Крауна к ещё недавно совсем неизвестной ему женщине, вспыхнувший при первом знакомстве на презентации картины, подаренной Крауном «Метрополитен». При новом свидании Томас позволяет Кэтрин «незаметно» украсть ключи из его пальто и обыскать свой собственный дом. И даже разрешает найти спрятанную в тайнике дома украденную картину. Впрочем, совсем скоро при проверке подлинности произведения Кэтрин с коллегами находит под пейзажем картину-призрак. Реплика на известную живописную серию — «Собаки играют в покер» Кассия Кулиджа оказывается лишь очередной шуткой Крауна, прекрасно осведомлённого о том, кто и в чём его давно подозревает. «Где сейчас этот мешок дерьма?» — спрашивает Кэтрин у коллег. Краун оказывается на балу, причём в изящно модифицированном смокинге с расстёгнутой верхней пуговицей рубашки и незавязанной галстуком, так как у Броснана в момент съёмок действовал запрет на ношение смокинга во всех фильмах, кроме «Бонда». Но если в начале сюжетной линии, как и в фильме 1968 года, Кэтрин не испытывает ничего, кроме желания вывести чересчур далеко зашедшего мошенника на чистую воду, то постепенно с развитием действия Краун начинает ей, как минимум, нравиться. Только того и добивавшийся Краун не прочь ответить Кэтрин взаимностью. А заодно почти открыто предлагает Бэннинг двойную цену её гонорара за отказ от своих профессиональных намерений. Кэтрин вроде как в шутку соглашается, но уже понимает, что не в силах не связать свою жизнь с Крауном. Однако вскоре в полиции Бэннинг, вполне готовая от всего отказаться ради Томаса, неожиданно получает снимки Крауна, проводящего время с другой женщиной — некой Анной Кнутсен, которую играет знаменитая испанская модель Эстер Каньядас. В порыве ревности Кэтрин врывается в дом своего милого друга-чудака-миллионера и застаёт парочку вместе за упаковкой чемоданов. Однако на вспыхнувший порыв ярости Кэтрин Краун парирует, что Анна — всего лишь работающая на него сотрудница. Впрочем, что же конкретно делает для Томаса его сотрудница Анна, он толком сказать не может. Когда же Кэтрин в слезах убегает из дома, Краун догоняет её и обещает, что завтра сам вернёт пресловутую картину в музей. А потом будет ждать Кэтрин на вертолётной площадке, откуда они улетят вместе восвояси. Бэннинг разрывается между уже нешуточными чувствами к Крауну и отнюдь не альтруистическим профессиональным долгом.

На следующий день в музее «Метрополитен» устанавливается грандиозная слежка. У нескольких десятков сотрудников полиции есть чёткое указание от начальства в исполнении Дениса Лири: стоит лишь появиться Крауну — немедленно арестовать его вместе с [en.wikipedia.org/wiki/San_Giorgio_Maggiore_at_Dusk картиной]. Наблюдающая с коллегами из укрытия за ходом спецоперации Кэтрин никак не может понять, правильно ли она поступила, проинформировав полицию о затее нового лучшего друга. Как вдруг, прямо в штаб ей приносят досье той самой Анны, которую она встретила в доме Крауна. Из досье Бэннинг узнаёт, что Анна — дочь крупного авторитетного специалиста по подделке Моне, повторившая и превзошедшая подвиги основателя трудовой династии. И что Краун лишь нежно заботится о щедро одаренной природой молодой художнице необычного жанра, пока её талантливейший отец коротает лучшие дни в тюрьме. Неожиданно в длинном пальто, в шляпе и с кейсом в музее появляется сам Томас. В чётком соответствии внешнего облика с одной из украденных картин — «Сын человеческий» Рене Магритта, на самом деле, равно как и большинство представленных в ленте картин, никогда не участвовавшей в постоянной экспозиции музея «Метрополитен». Он нарочито несколько раз поворачивается перед камерой видеонаблюдения при входе в здание, чтобы привлечь внимание собравшегося полицейского сообщества. Затем неторопливо идёт через весь музей к залу, где ранее висела похищенная им же [en.wikipedia.org/wiki/San_Giorgio_Maggiore_at_Dusk картина]. Когда же полиция уже готова схватить Томаса, десятки мужчин в одинаковых пальто почти синхронно надевают шляпы-котелки, как у Крауна, и разбредаются по залам музея. Кэтрин наблюдает за всем этим действием онлайн по видеонаблюдению из штаба операции. Её страх за свой поступок постепенно сменяется радостным удивлением. Тем временем Томас имитирует пожар и задымление в зале Моне, сам незаметно исчезает из здания музея. Полиция не может поймать героя из-за огромного количества людей, одетых в точности как он. Одновременно срабатывает противопожарная система, и вода заливает все стены в зале Моне. Картины автоматически закрываются защитными роллетами. Но лишь одна из них, та, что Краун в начале фильма в знак доброй воли мецената подарил музею, попадает под струи воды. Роллеты задевают карандаш с надписью «CROWN ACQUISITIONS», краска на водной основе смывается, под ней проявляется подлинник Моне. Кэтрин понимает — Краун украл [en.wikipedia.org/wiki/San_Giorgio_Maggiore_at_Dusk картину] просто ради забавы и вернул её под видом другой уже через два дня после похищения. А Анна Кнутсен же и была художником, написавшим копию поверх подлинного шедевра Моне.

Кэтрин смотрит на часы и понимает, что ещё успевает улететь с Томасом. Она прибегает на вертолётную площадку, но там её ждёт в котелке лишь один из музейных двойников Крауна, который вежливо сообщает: «Мистер Краун улетел, но просил передать Вам это». Двойник передаёт ей папку с картиной, которая во время одного из свиданий в музее с Крауном понравилась Кэтрин, и благополучно уходит. Бэннинг понимает, что всё кончено, и улетает из Нью-Йорка. Впрочем, предварительно передав украденную и подаренную ей Крауном картину в руки полиции. Уже в аэробусе, вылетевшем в Париж, под присмотром добродетельной стюардессы, впавшая в жесткую депрессию Кэтрин горько рыдает по потерянному для неё навсегда бедолаге Томасу. Неожиданно пассажир сзади передаёт ей платок и просит дорогушу не плакать. Кэтрин оборачивается и видит довольного Крауна. Фильм заканчивается поцелуем и обещанием Кэтрин переломать Крауну руки, если он вытворит ещё раз хоть что-нибудь подобное.

В ролях

Интересные факты

  • Фэй Данауэй играла страхового детектива в фильме 1968 года.
  • В фильме у Томаса Крауна часы «Jaeger-LeCoultre — Reverso Duo Classique Gold». Причем, когда часы показывают крупно, то видно, что все надписи на них отсутствуют. Это было обусловлено тем, что Пирс Броснан, как исполнитель роли Джеймса Бонда, был связан контрактом с Omega и, соответственно, не имел права рекламировать любые другие часы. Помимо часов, в фильме много другого продакт-плейсмента: обувь J.M. Weston, ювелирные изделия Bulgari, электроника Lucent Technologies и другие бренды.
  • Один из пунктов контракта Пирса Броснана на получение роли Джеймса Бонда гласил, что актёр не имеет права облачаться в смокинг на съёмках других фильмов. Чтобы обойти это препятствие, в фильме верхняя пуговица его рубашки расстегнута, а белая бабочка-галстук не завязана — формально герой Броснана не в смокинге.
  • В фильме 1968 года звучит песня «The Windmills of Your Mind», написанная Мишелем Леграном в соавторстве с Мэрилин и Аланом Бергманами и принесшая фильму 1968 года «Оскар» и «Золотой глобус» за лучшую песню. Тема этой мелодии звучит в эпизодах на балу и прогулки по Нью-Йорку в фильме 1999 года.
  • Продюсеры фильма пытались убедить нью-йоркский музей «Метрополитен» провести съемки фильма в его стенах, однако получили отказ, поэтому картина снималась в специально построенных павильонах. Копии картин, участвующих в экспозиции, выполнены реставрационно-копийной мастерской «Картины Трубецкого».
  • Некоторые критики[кто?] ленты заявляли что финал картины — парафраз на финал «Твинпикса» Дэвида Линча, где главный герой под струями воды противопожарных систем обнажает свою истинную сущность. Но если у Линча обнажается темная сторона героя, то в «Афере Крауна» торжествует его «мерцающая положительность». В целом фильм изобилует аллюзиями на ленту 1968 года и на другие голливудские кинокартины последней четверти XX века.

Напишите отзыв о статье "Афера Томаса Крауна (фильм, 1999)"

Ссылки на фильм 1968 года

Режиссёр картины ввел в новой версии 1999 года ряд эхо-ссылок на первый фильм 1968 года. Наиболее очевидными из них является:

  • Присутствие в новой картине Фэй Данауэй, в 1968 году игравшую прототип Кэтрин, страхового следователя Вики Андерсон.
  • Использование песни «The Windmills of Your Mind» в сцене танца двух главных героев. Эта песня стала популярной благодаря более раннему фильму. Сочиненная Мишелем Леграном в соавторстве с Мэрилин и Аланом Бергманами, она принесла фильму 1968 года «Оскар». А в новой картине песня прозвучала в исполнении Стинга.

Картины из фильма и их истинное местонахождение

Картины, появившиеся в фильме, копии которых были предоставлены компанией «Картины Трубецкого» в Нью-Йорке:

См. также

Примечания

Афера Томаса Крауна в Викицитатнике?

Отрывок, характеризующий Афера Томаса Крауна (фильм, 1999)

– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Афера_Томаса_Крауна_(фильм,_1999)&oldid=81216847»