Чандрашекхара Ачарья
Поделись знанием:
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
(перенаправлено с «Ачарьяратна»)
Чандраше́кхара Ача́рья (Candraśekhara Ācārya IAST), также известен как Ачарьяра́тна (Ācāryaratna IAST) — бенгальский кришнаитский святой, один из старших сподвижников Чайтаньи.[1] Жил в конце XV — первой половине XVI века в Бенгалии. Родился в Шрихатте, но затем поселился в Навадвипе.[1] В период пребывания Чайтаньи в священном городе Пури, ежегодно совершал туда паломничество.[1] Одним из наиболее выдающихся учеников Чандрашекхары был Мурари Гупта.
Напишите отзыв о статье "Чандрашекхара Ачарья"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Stewart, 2009, p. 368.
Литература
- Tony K. Stewart. [books.google.com/books?id=HzVX7Hoe_AkC The Final Word: The Caitanya Caritāmṛta and the Grammar of Religious Tradition]. — New York: Oxford University Press, 2009. — xxx, 442 p. — ISBN 0195392728.
Отрывок, характеризующий Чандрашекхара Ачарья
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
