Нарахари Саракара
| Нарахари Саракара Тхакур | |
| Narahari Sarakāra Ṭhākura | |
| Рождение |
конец XV века |
|---|---|
| Смерть |
середина XVI века |
| Почитается | |
| День памяти |
29 ноября (2013) |
Нарахари́ Сарака́ра Тхаку́р (Narahari Sarakāra Ṭhākura IAST) — кришнаитский поэт и святой, живший в Бенгалии в конце XV — первой половине XVI века. Был одним из наиболее влиятельных проповедников и поэтов поколения Чайтаньи (1486—1534).[1] Известен как автор множества песен о Радхе и Кришне.[2]
Ещё до встречи с Чайтаньей, Нарахари Саракара написал много песен на санскрите и бенгали о лилах Радхи и Кришны.[2] Описывается, что Нарахари Саракара и Гададхара Пандит постоянно находились возле Чайтаньи и служили ему.[2] Нарахари обычно обмахивал Чайтанью чамарой (веером из павлиньих перьев).[2] Бхактивинода Тхакур прославил это в своей песни «Гаура-арати», которая ежедневно исполняется во время вечерних богослужений в храмах Международного общества сознания Кришны.[2]
Семья Нарахари Саракары состояла из возвышенных вайшнавов.[2] Под её влиянием все жители родной деревни Нарахари — Шрикханды — стали последователями Чайтаньи.[2] Шрикханда превратилась в проповеднический центр гаудия-вайшнавизма в Бенгалии.[2] Описывается, как однажды Нитьянанда пришёл в Шрикханду и попросил у Нарахари Саракары мёда.[2] Нарахари совершил чудо: он превратил горшок воды в мёд и угостил им Нитьянанду.[2]
Согласно гаудия-вайшнавскому богословию, Нарахари в духовном мире вечно служит Радхе и Кришне в качестве Мадхумати — гопи, приносящей божественной чете вкусный мёд.[2] В «Чайтанья-мангале» говорится: «Само существование Шри Нарахари Саракары было наполнено премой Радхи-Кришны. Никто не в состоянии измерить глубину его преданности и чистой любви к Радхе и Кришне. Во Врадже он — дорогая сакхи Радхи, Мадхумати (хранилище сладости). А в Гауранга-лиле он — Нарахари, хранилище премы Радхи-Кришны».[2]
Сыном Нарахари Саракары был Мукунда Даса, а внуком — Рагхунандана Тхакур. Наиболее известным учеником Рагхунанданы был Лочана Даса.[2]
Нарахари Саракары является автором таких книг, как «Падакалпатару» и «Кришна-бхаджанамрита», в которых содержатся красивые бхаджаны, прославляющие Чайтанью и Нитьянанду.[2] В «Кришна-бхаджанамрите» Нарахари Саракара учит, как надлежащим образом поклоняться Кришне и Чайтанье.[2]
Книги
- Narahari Sarakāra Ṭhākura. [ru.philosophy.kiev.ua/library/asiatica/indica/authors/sarakar/krishna_bhajanamrita.htm Śrī Kṛṣṇa-bhajanāmṛta] / Translated by Bhānu Svāmī. — 64 p.
Напишите отзыв о статье "Нарахари Саракара"
Примечания
- ↑ Bardwell L. Smith. [books.google.com/books?id=_7Q3AAAAIAAJ&pg=PA50 Hinduism: new essays in the history of religions]. — Brill, 1976. — Т. 33. — P. 50. — 231 p. — (Studies in the history of religions). — ISBN 9004044957.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 Mahanidhi Swami. [books.google.com/books?ei=7HieS9_BC4LYNvvWxNIH&id=bpLXAAAAMAAJ The Gaudiya Vaisnava samadhis in Vrndavana]. — 1993. — P. 115-116. — 193 p.
Литература
- Tony K. Stewart. [books.google.com/books?id=HzVX7Hoe_AkC The Final Word: The Caitanya Caritāmṛta and the Grammar of Religious Tradition]. — New York: Oxford University Press, 2009. — xxx, 442 p. — ISBN 0195392728.
Отрывок, характеризующий Нарахари Саракара
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.
Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
