Рамачандра Кавираджа
Поделись знанием:
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
Рамача́ндра Кавира́джа (Ramacandra Kaviraja IAST) — кришнаитский святой и богослов, живший в Бенгалии в XVI веке. Рамачандра был сыном Чирандживы Сены, учеником Шринивасы Ачарьи и шикша-гуру царя Вишнупура Виры Хамвиры.[1] За литературные достижения и глубокое понимание гаудия-вайшнавского богословия, Джива Госвами наградил Рамачандру титулом «Кавираджа».[1]
Напишите отзыв о статье "Рамачандра Кавираджа"
Примечания
- ↑ 1 2 Stewart, 2009, p. 376.
Литература
- Tony K. Stewart. [books.google.com/books?id=HzVX7Hoe_AkC The Final Word: The Caitanya Caritāmṛta and the Grammar of Religious Tradition]. — New York: Oxford University Press, 2009. — xxx, 442 p. — ISBN 0195392728.
Отрывок, характеризующий Рамачандра Кавираджа
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
