Гопала Бхатта Госвами
| Кришнаизм |
 </div>
Международное общество сознания Кришны Кришна · Брахма · Нарада · Вьяса · Мадхва · |
|
после Чайтаньи Сварупа Дамодара · Рупа Госвами · Санатана Госвами · Джива Госвами · Рагхунатха Даса Госвами · Рагхунатха Бхатта Госвами · Гопала Бхатта Госвами · Кришнадаса Кавираджа · Нароттама Даса · Вишванатха Чакраварти · Баладева Видьябхушана · Джаганнатха Даса Бабаджи |
Гопа́ла Бха́тта Госва́ми (Gopāla Bhaṭṭa Gosvāmī IAST; 1503, Шрирангам —1578, Вриндавана) — кришнаитский святой и богослов, один из главных сподвижников Чайтаньи Махапарабху. Принадлежал к группе кришнаитских святых, известных как вриндаванские госвами.
Гопала Бхатта Госвами родился в 1503 году в Шрирангаме в семье вайшнавского брахмана Вьенкаты Бхатты, который принадлежал к шри-сампрадае. В 1510 году Гопала Бхатта впервые встретился с Чайтаньей Махапрабху, который, совершая паломничество по Южной Индии, несколько месяцев прожил в доме его родителей. Позже Гопала Бхатта получил духовное посвящение от своего дяди Прабодхананды Сарасвати. После смерти своих родителей Гопала Бхатта ушёл во Вриндавану и присоединился там к Рупе и Санатане Госвами. По их указанию он установил одно из семи главных божеств Вриндаваны — Радхарамана. Шриниваса Ачарья и Гопинатха Пуджари были двумя из его учеников.
Содержание
Жизнеописание
Рождение и семья
Гопала Бхатта родился в Южной Индии, в семье потомственных брахманов. Его отец, Вьенкатта Бхатта был священником храма Нараяны в городе Шрирангам, расположенном на одноимённом острове на священной реке Кавери. Храм, самый большой в Индии, является знаменитым местом паломничества в Тамил-Наду. Для жителей этих мест имя Вьенкатта не характерно. Из чего был сделан вывод о том, что отец Гопалы Бхатты происходил не из этой местности. Как Вьенкатта Бхатта, так и его братья, — Прабодхананда Сарасвати и Тирумалла Бхатта, — славились своей учёностью и благочестием.
Первая встреча с Чайтаньей
До сих пор миллионы паломников каждый год посещают Шрирангам с целью получить даршан главного божества Шрирангама — Шри Ранганатха Свами. Считается, что в этом храме, окружённом семью стенами, всё, даже пол, является Шалаграма-шилой. Чайтанья Махапрабху посетил Шрирангам в 1510 году во время своего паломничества по Южной Индии. Описывается, что войдя внутрь храма, Чайтанья в упоении начал воспевать мантру «Харе Кришна», упал на колени и подполз к мурти Ранганатха, после чего, обессиленный от божественной любви, потерял сознание.
Желая получить милость Чайтаньи Вьенкатта Бхатта почтительно пригласил его остаться у него на четыре месяца сезона дождей. Видя искреннюю привязанность всей семьи к Вишну и к себе, Чайтанья, довольный ими, дал своё согласие. Приняв у себя Чайтанью, Вьенкатта Бхатта омыл его стопы, после чего вся его семья приняла эту святую воду. Так, в 1511 году Чайтанья провёл четыре месяца у отца Гопала Бхатты, часто ведя с ним и его братьями глубокие философские беседы.
В то время Прабодхананда Сарасвати был санньясином шри-сампрадаи. Его братья также принадлежали к шри-сампрадае, последователи которой поклоняются Богу в настроении айшварьи (благоговения и почтения). В философских беседах с ними, Чайтанья сравнивал настроение айшварьи в служении Лакшми-Нараяне с любовью, которую испытывают гопи к Кришне во Вриндаване, — поклонение Лакшми-Нараяне и поклонение Радха-Кришне. Однажды Чайтанья сказал Вьенкатте Бхатте: «Лакшми, почитаемая тобой богиня процветания, вечно пребывает на груди Нараяны, но я поклоняюсь Кришне — мальчику, который пасёт коров. Лакшми совершала столько аскез, но несмотря на это, она не смогла получить общения с Кришной! Как ты это объяснишь?» Вьенкатта Бхатта ответил на это следующее: «Нараяна и Кришна — это одна и та же личность. И нет ничего удивительного в том, что Лакшми стремится к общению с Кришной. Но Кришна превосходит Нараяну, так как с ним возможны особые, наиболее возвышенные, супружеские взаимоотношения — мадхурья-раса». Чайтанья объяснил ему, что Лакшми, богиня процветания, желает оставаться на Вайкунтхе, и в то же время хочет принять участие в лилах Кришны, где сладость и красота превосходят силу и богатство. Но такое возможно только для тех, кто следует примеру гопи и всех остальных обитателей Вриндавана, для тех, чья любовь к Кришне спонтанна и лишена малейшего оттенка корыстных интересов. Подкрепляя свои слова цитатами из различных священных писаний, Чайтанья доказал превосходство формы Кришны во Вриндаване (мадхурья-рупы) над его формой Нараяны (айшварья-рупой). С того дня Вьенкатта Бхатта стал гаудия-вайшнавом — последователем Чайтаньи, хотя до встречи с Чайтаньей он был твёрдо убеждён в том, что поклонение Нараяне является высшей формой поклонения Богу.
Семилетний Гопал часто присутствовал при этих беседах и Чайтанья очень привлёк сердце мальчика. Чайтанья часто давал ему остатки своего прасада, таким образом благословляя его. Когда пришла пора расставания с Чайтаньей, боль разлуки с ним стала для Гопала почти невыносимой. Однажды ему приснился сон: перед его внутренним взором прошла вся жизнь Чайтаньи в Навадвипе. В этом же сне, Чайтанья открыл Гопале Бхатте его вечную форму во Вриндаване и явив себя неотличным от Кришны, рассказал Гопалу о двух необыкновенных личностях — о Рупе и Санатане Госвами, благодаря которым его наставления услышат в каждом городе и деревне мира. Проснувшись, Гопала Бхатта тут же стал просить Чайтанью о том, чтобы тот позволил ему служить себе. Но Чайтанья приказал Гопале Бхатте остаться со своими родителями и помогать им, и после их смерти отправиться во Вриндаван к Рупе и Санатане Госвами.
Обучение, принятие отречения и отъезд во Вриндаван
После отъезда Чайтаньи, Гопала Бхатта под руководством своего дяди Прабодхананды Сарасвати за короткое время изучил санскритскую грамматику и поэзию, а также веданту, и снискал известность как выдающийся учёный. Ум Гопала Бхатты Госвами всегда был сосредоточен на мыслях о Чайтанье — ни днём, ни ночью он не мог думать ни о чём другом. Однажды, родители дали ему указание, что после того, как они умрут, он должен уйти во Вриндавану и присоединиться там к Чайтанье. После их смерти он так и поступил. Рупа и Санатана Госвами с радостью встретили его.
В «Чайтанья-чаритамрите» (Мадхья-лила, 3.6) говорится, что он принял санньясу от Прабодхананды Сарасвати. В других источниках утверждается, что Гопала Бхатта принял отречение уже после прибытия во Вриндаван.
Во Вриндаване, Гопала Бхатта постоянно рассказывал вайшнавам о времени пребывания Чайтаньи в Шрирангаме и о тех наставлениях, которые он давал там. Чайтанья, находившийся в то время в Пури, услышав о прибытии во Вриндавану своего любимого последователя, послал ему много книг и принадлежностей для поклонения. Кроме того, он прислал ему каупину и одежды бабаджи. Таким образом Чайтанья дал ему посвящение в пятый ашрам — ашрам бабаджи. Особым подарком было небольшое деревянное сиденье (асана) самого Чайтаньи. Эта асана и поныне находится в храме Радхарамана во Вриндаване.По указанию Чайтаньи, Гопала Бхатта посвящал всё своё время общению с Рупой и Санатаной Госвами, а также изучению шастр. Вскорости, слава о чистоте и святости Гопалы Бхатты распространилась по всей Индии.
Дикша-гуру
Гопал Бхатта Госвами был дикша-гуру (дающим посвящение духовным учителем). Среди вриндаванских госвами, он был единственный, кто давал духовное посвящение, не считая того, что Рупа Госвами дал дикшу своему единственному ученику Дживе Госвами. Сам Чайтанья уполномочил Гопалу Бхатту Госвами давать дикшу. Рупа и Санатана «запятнали» себя в глазах общества сотрудничеством с мусульманским правительством и стали для общества «неприкасаемыми». Но Гопала Бхатта происходил из знаменитого брахманического рода, имел безупречную репутацию и широкую известность как учёный и вайшнав. Говорится, что хотя Чайтанья не признавал кастовые различия, иногда, в целях проповеди, он был вынужден считаться со взглядами общества.
Предание о явлении божества Радхарамана
Однажды, проповедуя в Непале, Гопала Бхатта нашёл в реке Гандаки двенадцать шалаграма-шил. Он взял их с собой, но достигнув Вриндавана, вдруг почувствовал себя очень падшим и решил, что не обладает соответствующей квалификацией, чтобы поклоняться им. Проделав долгую и трудную дорогу назад, Гопала Бхатта Госвами хотел поместить Шалаграмы обратно в реку, но они вновь и вновь заскакивали ему обратно в руки, не желая оставаться в воде. Увидев в происходящем знак свыше, Гопала Бхатта принёс Шалаграма-шилы во Вриндаван и начал поклоняться им. До конца своей жизни он носил их на шее, обёрнутыми в ткань.
В 1542 году Гопала Бхатта получил даршан Чайтаньи. Как-то раз, во время фестиваля, посвящённого дню явления Нарасимхи, один богатый купец приехал посмотреть на знаменитого Гопалу Бхатту Госвами. Поражённый личностью последнего, он пожертвовал ему очень красивую ткань для поклонения и множество драгоценностей, которые Гопала Бхатта предложил своим Шалаграм-шилам. Той же ночью, проведя им арати и предложив им пищу, Гопала Бхатта уложил Шалаграмы в корзину для отдыха, накрыв их подаренной купцом тканью, и пошёл совершать свою медитацию.
Утром, приняв омовение в Ямуне, он пришёл будить шилы и обнаружил, что крышка корзины была полуоткрыта. Спева он подумал, что должно быть это змея заползла в корзину. Открыв ткань, он увидел, что среди них лежит мурти. Одна из шалаграма-шил, Дамодара-шила, к великой его радости, чудесным образом приняла форму мурти Радхарамана. Это был сам Кришна, играющий на флейте. Видя неописуемую красоту этого мурти, Гопала Бхатта Госвами упал ниц и в порыве ликования и любви стал возносить молитвы новопроявленному божеству, периодически теряя сознание от духовного экстаза. Описывается, что когда Рупа Госвами и Санатана Госвами увидели прекрасное мурти, из их глаз полились потоки слёз. Радхарамана представляет собой объединённую форму Радхи и Кришны, то есть они неотличны от Чайтаньи, который почитается как их совместная аватара. Таким образом, Чайтанья выполнил своё обещание и дал свой даршан Гопале Бхатте Госвами.
Имя «Радхарамана» означает «Кришна, дарующий наслаждение Радхе». Это произошло недалеко от священного места раса-лилы, и поэтому Гопала Бхатта Госвами назвал это мурти именно так. Храм, где и поныне находится мурти Радхарамана, — один из наиболее известных храмов Вриндаваны.
Прошло несколько лет. Гопала Бхатта по-прежнему испытывал сильное чувство разлуки с Чайтаньей, и поклонение Радхараману больше не приносило ему прежнего удовлетворения, тогда, в один прекрасный день, мурти явило себя в образе Чайтаньи, показав таким образом, что Чайтанья есть сам Кришна, проявляющий себя в форме Радхарамана. По приказу Чайтаньи Гопала Бхатта дал посвящение Шринивасу Ачарье. Перед этим вместе с Дживой Госвами он старательно обучал его вайшнавской философии.
История Гопинатха Пуджари
Ещё один знаменитый ученик Гопалы Бхатты — Гопинатха Пуджари. Однажды Гопала Бхатта Госвами проповедовал в городе Девавандья Грамм, что расположен около Харидвара. В это время началась большая буря, и Гопала Бхатта остановился на ночлег у одного брахмана, который оказал ему очень радушный приём, с большой любовью позаботившись о нём. У брахмана не было сына, и Гопала Бхатта, довольный его служением, благословил его, сказав, что у него родится сын, который станет великим вайшнавом. Обрадованный брахмана пообещал в будущем отдать своего первенца на служение Гопале Бхатте.
Прошло десять лет. Однажды, возвращаясь в свой кутир после полуденного омовения, Гопала Бхатта увидел мальчика, которые сидел у дверей его хижины. Заметив Гопалу Бхатту, мальчик встал и простёрся ниц перед ним. «Кто ты?» — спросил Гопала Бхатта Госвами. «Я из города Девавандья Грамм. Я пришёл оттуда», — ответил мальчик. «Кто твой отец, и зачем ты пришел сюда?» — снова спросил Гопала Бхатта Госвами. «Мой отец прислал меня, чтобы я служил Вам» — сказал мальчик. И тогда Гопала Бхатта вспомнил брахмана и его обещание. Впоследствии этот мальчик стал известен как Гопинатха Пуджари Госвами. Сначала Гопала Бхатта Госвами хотел, чтобы служение Радхараману принял от него Шриниваса Ачарья, но заметив прекрасные проповеднические способности Шриниваса, он послал его проповедовать и передал поклонение Гопинатху Пуджари. Оставшись брахмачари, он служил Радхараману до конца своей жизни. Потомки Гопинатха Пуджари продолжают своё служение в храме Радхарамана по сей день.
Литературный вклад
Книга Гопалы Бхатты Госвами «Саткрия-сара-дипика» («Светильник, освещающий суть духовных ритуалов») является классическим произведением о принципах учения гаудия-вайшнавизма. Эта книга, описывающая десять самскар, которые необходимо проводить при рождении ребёнка, получении брахманского шнура и т. п., должна была стать руководством по ведению семейной жизни и помочь грихастхам (семейным людям) в их духовной жизни. Его следующая книга «Самскара-дипика» подробно объясняет правила поведения санньяси. Кроме того, Гопала Бхатта Госвами отредактировал книгу Санатаны Госвами под названием «Хари-бхакти-виласа». Состоящая из двенадцати глав, она посвящена анализу вайшнавского этикета, а также рассказывает о трудностях и опасностях на пути бхакти-йоги. Из-за своей сильной привязанности к Гопале Бхатте Госвами, Санатана Госвами издал книгу под его именем.
Роль в гаудия-вайшнавизме
В традиции гаудия-вайшнавизма Гопала Бхатта Госвами почитается как великий святой, известный своей преданностью Чайтанье, обширной эрудицией и смирением. Благодаря своему глубокому знанию священных писаний он прославился как один из наиболее почитаемых кришнаитских религиозных философов и богословов.
Кришнадаса Кавираджа, прежде чем приступить к написанию «Чайтанья-чаритамриты», попросил позволения на это у всех вайшнавов, в том числе и у Гопалы Бхатты Госвами, который дал ему свои благословения, но попросил Кришнадасу не упоминать своего имени. Кришнадаса исполнил его просьбу и только одиножды упомянул имя Гопалы Бхатты Госвами в своём труде. Другой Госвами Вриндаваны — Джива Госвами — написал в начале своей «Таттва-сандарбхи»:
|
Преданный из Южной Индии, который родился в семье брахманов и был очень близким другом Рупы Госвами и Санатаны Госвами, написал книгу, и составил он её не в хронологическом порядке. Поэтому я, незначительное живое существо, известное под именем Джива, пытаюсь расположить события книги хронологически, согласуясь с указаниями таких великих личностей, как Мадхвачарья, Шридхара Свами, Рамануджачарья и других старших вайшнавов парампары. | 
|
В начале «Бхагавата-сандарбхи» есть похожие утверждения Дживы Госвами.
В «Гаура-ганоддеша-дипике» (стих 184) говорится, что прежде в лилах Кришны Гопала Бхатта Госвами был Ананга-манджари. В других источниках также говорится, что он был воплощением Гуна-манджари.
См. также
Напишите отзыв о статье "Гопала Бхатта Госвами"
Литература
- Shrivatsa Goswami (1983), [books.google.com/books?id=rcgFRgAACAAJ "Interview With Shrivatsa Goswami"], in Steven J. Gelberg, Hare Krishna, Hare Krishna: Five Distinguished Scholars on the Krishna Movement in the West, Harvey Cox, Larry D. Shinn, Thomas J. Hopkins, A.L. Basham, Shrivatsa Goswami, New York: Grove Press, сс. 196-258, ISBN 0394624548, <books.google.com/books?id=rcgFRgAACAAJ>
- Valpey, Kenneth R. (2004), [books.google.com/books?id=mBMxPdgrBhoC "Krishna in Mleccha Desh: ISKCON Temple Worship in Historical Perspective"], in Edwin F. Bryant, Maria L. Ekstrand, The Hare Krishna Movement: The Postcharismatic Fate of a Religious Transplant, New York: Columbia University Press, сс. 45-60, ISBN 023112256X, <books.google.com/books?id=mBMxPdgrBhoC>
Ссылки
- [www.radhakunda.com/personalities/gopal_bhatta.html Gopala Bhatta Goswami] (radhakunda.com)
- [www.salagram.net/sstp-RadhaRamanVrindavan.html The History of Sri Radha Raman Temple, Vrindavan]
Отрывок, характеризующий Гопала Бхатта Госвами
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.
Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:
«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]
«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.
Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
