Ашрафи, Мухтар Ашрафович

Мухтар Ашрафи узб. Mukhtor Ashrafiy
Основная информация
Дата рождения	29 мая (11 июня) 1912(1912-06-11)
Место рождения	Бухара, Бухарский эмират
Дата смерти	15 декабря 1975(1975-12-15) (63 года)
Место смерти	Ташкент, Узбекская ССР, СССР
Страна	Российская империя Российская империя СССР СССР
Профессии	композитор, кинокомпозитор, дирижёр, педагог
Инструменты	дутар
Коллективы	ГАБТ оперы и балета им. А. Навои Ташкентская консерватория
Награды

Мухта́р (Ашра́фович) Ашрафи́ (узб. Ashrafiy Muxtor Ashrafovich; 1912 — 1975) — узбекский советский композитор, дирижёр, педагог, общественный деятель. Народный артист СССР (1951). Лауреат двух Сталинских премий (1943, 1952). Один из основоположников современной узбекской музыки.

Биография

Родился 29 мая (11 июня) 1912 года в Бухаре (ныне в Узбекистане) в семье известного народного певца и дутариста Ашрафжана Хафиза, ставший его первым учителем.

С 7 лет начал играть на узбекских народных инструментах.

В 1924—1929 годах учился в Бухарской Восточной музыкальной школе по классу дутара и параллельно занимался в Бухарском институте просвещения.

В 1929—1931 годах обучался в Научно-исследовательском институте музыки и хореографии по классу музыкально-теоретических предметов у H.H. Миронова в Самарканде, в 1934—1936 годах — в Московской консерватории им. П.И. Чайковского по классу композиции у Б. Шехтера и С. Василенко. В 1941—1944 годах продолжал занятия в Ташкенте у М. Штейнберга. В 1948 году экстерном окончил дирижёрский факультет Ленинградской консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова.

Творческую деятельность как композитор и дирижёр начал в 1930 году. В 1929—1930 годах — заведующий художественной частью Самаркандского радио.

С 1930 года (с перерывами) — заведующий музыкальной частью (до 1934), художественный руководитель и главный дирижёр Государственного театра оперы и балета им. А. Навои (до 1939 — Узбекский музыкально-драматический театр, ныне Государственный Академический Большой Театр имени Алишера Навои) (Ташкент). С 1943 по 1947 и с 1966 по 1970 год — также и директор театра.

С 1944 — преподаватель дирижирования, в 1947—1962 годах — директор и заведующий кафедрой оперной подготовки Ташкентской консерватории (ныне — Государственная консерватория Узбекистана) (с 1953 — профессор). С 1971 по 1975 год — ректор консерватории.

В 1964—1966 годах — директор, художественный руководитель и главный дирижёр Самаркандского театра оперы и балета.

С 1940 по 1948 год — заместитель председателя организационного комитета Союза композиторов Узбекской ССР, с 1948 — член правлений Союза композиторов СССР и Союза композиторов Узбекской ССР.

Член ВКП(б) с 1941 года.

Мухтар Ашрафи умер 15 декабря 1975 года. Похоронен в Ташкенте на Чигатайском кладбище.

Семья

• Имел дочь Мукаддиму (1936–2013, востоковед) и сына Фируза (1937–2009, архитектор) и четырёх внуков.

Награды и звания

• Заслуженный артист Узбекской ССР (1937)
• Народный артист Узбекской ССР (1939)
• Народный артист СССР (1951)
• Сталинская премия второй степени (1943) — за симфонию № 1 («Героическую») (передана М. Ашрафи в фонд строительства авиаэскадрильи и танковой колонны «Лауреат Сталинской премии»)
• Сталинская премия третьей степени (1952) — за кантату «Песнь о счастье»
• Государственная премия Узбекской ССР им. Хамзы (1970) — за балет «Стойкость»
• Международная премия им. Дж. Неру (1971) — за балет «Амулет любви»
• Международная премия им. Г.А. Насера (1972) — за балет «Стойкость», поставленному в Каирском театре оперы
• два ордена Ленина (6.12.1951; 12.06.1972)
• Два ордена Трудового Красного Знамени (1939; 18.03.1959)
• орден «Знак Почета» (31.05.1937)
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

Основные сочинения

Оперы

• «Буран» (1939, совместно с С. Василенко)
• «Великий канал» (1941, совместно с С. Василенко)
• «Дилором» (1958)
• «Сердце поэта» (1962)

Балеты

• «Амулет любви» (1969)
• «Тимур Малик» (1970)
• «Стойкость» (1971)
• «Любовь и меч» (1973)

Музыкальные драмы

• «Ичкарида» (1933)
• «Шерали» (1943, совм. с С. Василенко и А. Козловским)
• «Мирзо Иззат в Индии» (1963)

Оркестровые сочинения

• Симфония № 1 «Героическая» (1942)
• Симфония № 2 «Слава победителям» (1944)
• Поэма «Утро моей Родины» (1954)
• Поэма-рапсодия «Тимур-Малик» (1963)
• Праздничная увертюра (1964)
• 7 сюит, в т.ч. «Страна весны» (1936), «Ферганская» (1943), «Таджикская» (1952), из музыки к кинофильмам и др.
• Марши

Вокально-симфонические сочинения

• Кантаты: «Узбекистан» (1947, сл. М. Шейхзаде), «Песнь о счастье» (сл. Т. Фаттаха, 1951) (для голоса, хора, оркестра)
• Поэмы: «Витязь в тигровой шкуре» (по Ш. Руставели, совм. с Н. Мироновым, для голоса, хора, оркестра, 1936), «Великий полководец» (совм. с А. Козловским, для хора, оркестра, 1942), «В грозные дни» (для голоса, хора, оркестра, 1967)
• Оратория «Сказание о Рустаме» (1974)

Другие сочинения

• для струнного квартета — сюита на узбекские темы (1948)
• для фортепиано — «Песня без слов»
• для скрипки и фортепиано — сюита (1952), Альбом (8 пьес, 1948)
• для голоса и фортепиано — романсы на слова Физули, А. Навои, А. Лахути, X. Гулямова
• для духового оркестра — марш «Узбекистон» (1941)
• песни (около 30)
• обработки узбекских народных песен
• музыка к театральным постановкам, кинофильмам

Композиторская фильмография

• 1941 — Мы победим (короткометражный)
• 1943 — Насреддин в Бухаре (совм. с Б. Араповым)
• 1954 — Сестры Рахмановы
• 1965 — Родившийся в грозу
• 1966 — Тайна пещеры Каниюта
• 1972 — Семург
• 1975 — Восход над Гангом

Память

• В 1975 году вышла в печать книга воспоминаний композитора «Музыка в моей жизни»
• В 1976 году имя М. Ашрафи было присвоено Ташкентской консерватории
• В 1982 году в Ташкенте открыт Дом-музей Мухтара Ашрафи (ул. Шастри, 20)
• Именем композитора названы одна из улиц (бывшая ул. Рисовая), а также детская музыкальная школа №11 в Ташкенте.

Критика

В книге музыковеда С. М. Волкова «Свидетельство», оформленной как прямая речь Д. Д. Шостаковича, указывается, что большая часть произведений Ашрафи сочинена за него другими людьми:

Возьмите удивительный взлет Мухтара Ашрафи, композитора, знаменитого не только в его родном Узбекистане. Он — обладатель двух Сталинских премий, Народный артист СССР, профессор. Он даже награждён орденом Ленина. Я так хорошо знаю его звания и награды потому, что изучал его дело. Он оказался беззастенчивым плагиатором и вором. Я был председателем комиссии, которая исключила его. Мы копались в дерьме, «анализируя» его музыку, слушая показания свидетелей. Мы прижали Ашрафи к стенке. Проделали изнурительную работу — и, как оказалось, совершенно впустую. Сначала мы, казалось, достигли некоторого результата: его исключили из Союза композиторов. Но недавно я читал журнал, не помню уж какой именно, и увидел знакомое имя. Ашрафи давал интервью. Он снова был у власти, делился творческими планами, которые оказались весьма обширными. Как тут не умыть руки, не послать все к черту!

Впрочем, статус книги «Свидетельство» считается спорным (текст, возможно, принадлежит Соломону Волкову).

Библиография

Бернхандт Г. Б. Словарь опер. — М., 1962.

Отрывок, характеризующий Ашрафи, Мухтар Ашрафович

– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.