Белорусы в Казахстане
| Серия статей о | |
| Белорусах | |
| Культура | |
|---|---|
| Этнические группы | |
| Диаспора | |
| Родственные народы | |
| Языки | |
| Религии | |
| Этногенез • История • Национальное движение • Белорусизация • Вайсрутенизация | |
| Портал «Белоруссия» |
Белорусы Казахстана — белорусская диаспора в Республике Казахстан.
Статистика
По официальным данным на 12 января 2012 г. гражданами Республики Казахстан являются 63 694 белоруса. Наибольшее количество выходцев из Беларуси проживают в Костанайской (21 тысяча), Карагандинской (18 тысяч), Акмолинской (16 тысяч), Северо-Казахстанской (9 тысяч) областях. Динамика численности белорусов в Казахстане по данным переписи населения: 1926 год — 25584 человека, 1939 год — 31 614, 1959 год — 107 309, 1970 год — 198 430, 1979 год — 181 821, 1989 год — 178 325, 1999 год — 111 924, 2009 год — 66 476.
История
Первые белорусы появились на территории современного Казахстана после восстания Кастуся Калиновского (Бронислав Залесский и др.) В начале 20 века во время Столыпинской аграрной реформы в Казахстан переселялись белорусские крестьяне. Во времена сталинских репрессий в Казахстан были сосланы белорусские деятели культуры (Владимир Дудичский, Петро Битель, Ян Скрыган, Симон Хурсик и др).
С началом Великой Отечественной войны из Беларуси были эвакуированы 10,7 тысяч рабочих и служащих, членов их семей. Сюда были вывезены коллективы Белорусского театра оперы и балета, драматического театра имени Якуба Коласа. За период с 4 сентября 1941 по апрель 1942 коласовцы дали 8 шефских концертов, 12 спектаклей и 21 концерт в военных госпиталях. В Алматы находилась и певица Белорусского театра оперы и балета Лариса Помпеевна Александровская. Она выступала с казахской артисткой Куляш Байсеитовой в рабочих клубах Алматы и Караганды. На Алма-атинской киностудии белорусский режиссёр Владимир Корш-Саблин в 1942 году создал первые белорусские фильмы периода Великой Отечественной войны — «Белорусские новеллы» («Пчелка» и «Боевые друзья»).
Прошла Неделя белорусской литературы в Казахстане (1974).
Белорусы в независимом Казахстане
К концу девяностых годов XX века национальные культурные центры белорусов были созданы в Павлодаре, Усть-Каменогорске, Астане, Костанае, Караганде, Кокшетау, Петропавловске. Сегодня их в республике зарегистрировано более десяти. Примером хорошо организованной работы национально-культурных объединений является Алматинский региональный НКЦ — руководитель Питаленко Л. М., Павлодарский НКЦ — руководитель Богнат Л. И., Карагандинский «Фонд белорусского культуры» Наследие "- руководитель Хука А. А., Северо-Казахстанский областной НКЦ — руководитель Солапава Р. В., Костанайский НКЦ — руководитель Шевченко Л. В., НКЦ «Беларусь» г. Астаны — руководитель Романова А. Ф .. Ассоциация белорусов Казахстана зарегистрировала официальное название на учредительной конференции в 2002. К тому времени 10 лет действовал национальный культурный центр «Беларусь». Его основатель и первый руководитель — сенатор Павел Атрушкевич.
Напишите отзыв о статье "Белорусы в Казахстане"
Литература
- Беларускае замежжа // Энцыклапедыя. — Мінск : Беларуская Энцыклапедыя імя П. Броўкі, 2010. — 480 с. : іл. Цвёрдая вокладка. На беларускай і рускай мовах. ISBN 978-985-11-0534-8
| ||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Белорусы в Казахстане
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
