Бельтинг (ткань)

Бе́льтинг (от англ. belting — приводной ремень) или Бельтинговая ткань — тяжёлая, очень плотная и прочная техническая ткань, изготовляемая в виде приводных ремней. Используется для конвейерных лент и прорезиненных многослойных приводных ремней. Создаётся полотняным переплетением из кручёной хлопчатобумажной пряжи; для получения более прочных сортов применяются химические волокна.

Это типовая ткань производства плоских прорезиненных многослойных приводных ремней, транспортерных и других лент. Большая прочность и значительное относительное удлинение по основе при меньшей прочности и плотности по утку — характерная особенность бельтингов.

На прочности и разрывном удлинении бельтингов, в частности марки Б-820, весьма значительно сказывается изменение влагосодержания. Так, при увеличении влажности бельтинга от 0 до 53,1 % прочность его возрастает от 1,54 до 3,72 кН на 5 см ширины образца, а удлинение — от 20,0 до 49,5 %.

В НИИРПе для производства транспортерных лент разработаны следующие виды тканей: основная уточная капроновая и анидная, а для ремневой продукции — высокоточная уточная шнуровая ткань. Бельтинговая ткань по прочности уступает уточной шнуровой ткани. Основная уточная капроновая и анидная ткани прочны и плотны только в одном направлении. Такие ткани используют совместно, что придает им существенную прочность и небольшое относительное удлинение.

Процесс изготовления лент из основной уточной капроновой и анидной ткани довольно сложный. Поэтому разработаны бельтинговые ткани капроновые, которые для снижения удлинений подвергают дополнительной термической обработке.

Ткани из термофиксированного лавсана — перспективный материал для особо мощных транспортёрных лент. Однако пока его применяют в комбинированной ткани, в которой основа из лавсана, а уток из хлопка. Ленты из вискозной ткани имеют ограниченное применение вследствие потери прочности вискозы во влажных условиях.

Источники

• В. А. Лепетов, Л. Н. Юрцев «Расчёты и конструирование резиновых изделий» 1987
• [snabrt.ru/ Резинотехнические изделия]

Отрывок, характеризующий Бельтинг (ткань)

Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.