Бибиков, Александр Александрович

Александр Александрович Бибиков
Портрет А.А.Бибикова мастерской Джорджа Доу. Изображён в ополченческом мундире с генеральскими эполетами и со знаменем Санкт-Петербургского ополчения.
Дата рождения	7 января 1765(1765-01-07)
Дата смерти	20 июля 1822(1822-07-20) (57 лет)
Место смерти	Дрезден
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	ополчение
Годы службы	1774—1813 (с перерывом)
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	5-я пехотная дивизия
Награды и премии	Наградное оружие

Алекса́ндр Алекса́ндрович Би́биков (1765—1822), российский дивизионный командир командир во время Отечественной войны 1812 года, тайный советник, действительный камергер.

Биография

Родился 7 января 1765 года; представитель древнего дворянского рода. Сын генерал-аншефа А. И. Бибикова отличившегося при усмерении Пугачевского бунта. На службу записан в 1767 унтер-офицером в л.-гв. Измайловский полк. В 1774 г. в воздаяние заслуг умершего отца произведён в прапорщики, 1 января 1787 — в капитаны.

В 1789 году отличился в войне со шведами (ранен в левую ногу) и награждён золотой шпагой «за храбрость» и 9 июня 1789 орденом Св. Георгия 4-го кл. № 638

За отличную храбрость, оказанную при Кири против войска Шведского короля, командуя ротою гренадер, скинув рогатку и открыв путь в неприятельский ретраншамент, был первым в него вступившим.

22 сентября 1786, имея чин капитана, перешел в статскую службу и был пожалован в камер-юнкеры. 31 мая 1796 был пожалован в действительные камергеры. При Павле I перешёл на дипломатическую службу и 1 октября 1798 произведён в тайные советники. Был послом в Португалии, затем в Саксонии, но 1 февраля 1800 года был отстранён от службы.

В 1806 году был избран начальником ополчения Ораниенбаумского уезда Петербургской губернии. В 1808—1811 гг. состоял посланником в неаполитанском королевстве. В 1812 г. назначен начальником дружин Петербургского и Новгородского ополчений. Участвовал в штурме Полоцка, за мужество награждён 3 января 1813 орденом Св. Георгия 3-го кл. № 259

В ознаменование отличных подвигов мужества и храбрости, оказанных в сражении против французских войск 6-го и 7-го октября при Полоцке.

Затем ему вверили начальство над 5-й пехотной дивизией, с которой он сражался у д. Смольной (ранен в ногу), под Борисовом и при Березине. Здесь, не имея возможности вследствие раны ни ходить, ни ездить верхом, передвигался в санях.

По окончании похода 1812 года ополченцы преподнесли ему в дар золотую шпагу с надписью: «3а Веру и Царя. — Сенатору Бибикову. С.Петербургское ополчение». Принял участие в осаде Данцига. Из-за расстроенного здоровья в июле 1813 года был уволен от звания начальника ополчения с генеральским мундиром. Он возвратился в Санкт-Петербург и снова поступил на службу в Сенат.

Умер 20 июля 1822 в городе Дрездене и был похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры в городе Санкт-Петербурге.

Литература

• Бибиков, Александр Александрович // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>

Ссылки

• [www.museum.ru/museum/1812/Persons/slovar/sl_st04.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 320.

Отрывок, характеризующий Бибиков, Александр Александрович

– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.