В субботу вечером, в воскресенье утром
Поделись знанием:
К:Фильмы 1960 года
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
| В субботу вечером, в воскресенье утром | |
| Saturday Night and Sunday Morning | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Woodfall Film Productions |
| Длительность |
89 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«В субботу вечером, в воскресенье утром» (англ. Saturday Night and Sunday Morning) — кинофильм режиссёра Карела Рейша, вышедший на экраны в 1960 году. Экранизация романа Алана Силлитоу. Картина удостоена нескольких кинематографических наград, включая премию BAFTA за лучший британский фильм года. Входит в список 100 лучших британских фильмов за 100 лет по версии BFI (№ 14).
Сюжет
Артур Ситон (Финни) — молодой рабочий-токарь на одном из заводов Ноттингема. Свободное время в выходные он тратит на выпивку и свидания с девушками: достаточно взрослой, замужней Брендой (Робертс), легко идущей на интимные отношения, и, одновременно, со своей сверстницей Дорин (Филд), которая вне брака допускает только платонические отношения. Бренда объявляет Артуру, что ждёт от него ребёнка. Они решают сделать нелегальный аборт. Муж Бренды узнаёт о неверности супруги и посылает своего брата с товарищем к Артуру. Они жестоко избивают его. Оправившись от побоев, Артур порывает с Брендой и Джеком. Вместе с Дорин они строят планы на будущую совместную жизнь.
В ролях
- Альберт Финни — Артур Ситон
- Ширли Энн Филд — Дорин
- Рейчел Робертс — Бренда
- Хильда Бейкер — тётя Ада
- Норман Россингтон — Берт
- Брайн Прингл — Джек, муж Бренды
Художественные особенности
Картина является одной из первых лент «британской новой волны» в кинематографе, которая, в свою очередь, во многом опиралась на идеологию целого направления в культуре Великобритании 1950-х годов, выразители которого получили название «рассерженные молодые люди»[1]. Фильм, основанный на изобразительных традициях социального реализма (вновь набиравшего популярность благодаря пьесе «Оглянись во гневе» Джона Осборна, а позже — одноимённой киноленте), был новаторским как в изображении реалий нелёгкой жизни рабочего класса, так и в создании образа антигероя — Артура Ситона[2].
Награды
- 1961 год — 3 премии BAFTA: лучший британский фильм (Карел Рейш), лучшая женская роль (Рейчел Робертс), лучший дебют (Альберт Финни). Кроме того, лента получила 3 номинации: лучший фильм (Карел Рейш), лучший британский сценарий (Алан Силлитоу), лучшая мужская роль (Альберт Финни).
- 1961 год — три приза кинофестиваля в Мар-дель-Плата: лучший фильм (Карел Рейш), приз ФИПРЕССИ (Карел Рейш), лучшая мужская роль (Альберт Финни).
- 1961 год — премия Национального совета кинокритиков США за лучшую мужскую роль (Альберт Финни), а также попадание в список лучших зарубежных фильмов года.
Критика
Обозреватель «The New York Times» в статье, современной премьере фильма в США, в первую очередь отмечает работу актёра — дебютанта художественного кинематографа[3]:Он — скептик и грубиян, полный бунтарского духа<…> Он — скор и эффективен, как на токарном станке, так и с девушками. У него есть уверенность в себе. В этом мире он твёрдо стоит на двух ногах. Может быть этот крепкий молодой парень, которого блестяще играет молодой актёр Альберт Финни — новая сенсация британской сцены и экрана, это и есть образец развития рабочего класса. Он обладает необычным юмором, смелостью, гордостью и достоинством.
В обзоре фильмов на сайте BBC картина характеризуется как «увлекательный фильм, снимок целой эпохи, реальность которой слишком уныла»[4].
Кроме позитивного приёма у профессиональных критиков фильму сопутствовал кассовый успех[1].
Напишите отзыв о статье "В субботу вечером, в воскресенье утром"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.timeout.com/london/film/saturday-night-and-sunday-morning Saturday Night and Sunday Morning] (англ.). Time Out. Проверено 31 марта 2013. [www.webcitation.org/6FlyTEL94 Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013].
- ↑ [www.screenonline.org.uk/film/id/1037898/ Художественное направление «Социальный реализм»] на сайте Британского института кино (англ.)
- ↑ Bosley Crowther. [movies.nytimes.com/movie/review?res=EE05E7DF173FA52CA7484CC4B6799D8D6896&partner=Rotten%20Tomatoes Saturday Night and Sunday Morning] (англ.). The New York Times (04.04.1961). Проверено 31 марта 2013.
- ↑ Jamie Russell. [www.bbc.co.uk/films/2002/10/02/saturday_night_and_sunday_morning_1960_review.shtml Saturday Night and Sunday Morning (1960)] (англ.). BBC (07.10.2002). Проверено 31 марта 2013. [www.webcitation.org/6FlyU5BVg Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013].
Ссылки
- «В субботу вечером, в воскресенье утром» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v108913 «В субботу вечером, в воскресенье утром»] (англ.) на сайте allmovie
- [www.rottentomatoes.com/m/saturday_night_and_sunday_morning/ «В субботу вечером, в воскресенье утром»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий В субботу вечером, в воскресенье утром
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
