Гай Клодий Лицин
Поделись знанием:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
| Гай Клодий Лицин лат. Gaius Clodius Licinus | ||
| ||
|---|---|---|
| 4 год | ||
Гай Клодий Лицин (лат. Gaius Clodius Licinus) — политический деятель эпохи ранней Римской империи.
О происхождении Лицина нет никаких сведений. В 4 году он занимал должность консула-суффекта вместе с Гнеем Сентием Сатурнином. По всей видимости, его следует идентифицировать с историком Клодием Лицином, который написал труд «Исследования времен», упоминаемый Плутархом[1]. Светоний сообщает также, что писатель Гай Юлий Гигин был другом Лицина[2]. Больше о Лицине нет никаких сведений.
Напишите отзыв о статье "Гай Клодий Лицин"
Примечания
Литература
- Ronald Syme. The Augustan Aristocracy. Clarendon Press, 1989. р. 363.
- Dexter Hoyos. Hannibal’s Dynasty: Power and Politics in the Western Mediterranean, 247—183 BC. Routledge, 2003. рр. 282—283.
Отрывок, характеризующий Гай Клодий Лицин
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
