Галлас, Матиас

Матиас Галлас

Галлас, Матиас (итал. Matthias di Gallasso), граф Кампо, герцог Луцера (нем. Graf von Gallas zum Schloß Campo und Freyenthurn; 16 сентября 1584, Тренто — 25 апреля 1647, Вена) — военачальник времён Тридцатилетней войны, фельдмаршал и генерал-лейтенант императорской армии.

Биография

Матиас Галлас родился 16 сентября 1584 года в итальянском городе Тренто. Сын императорского генерал-фельдвахтмейстера в Тироле. Поступил на испанскую военную службу и участвовал в кампании во Фландрии, в 1617–18 годах сражался в Савойе, после чего в чине капитана поступил на службу в армию Католической лиги под начало Тилли.

В начале Тридцатилетней войны был уже полковником пехотного полка, в 1623 году отличился в битве при Штадтлоне, в 1626–28 годах сражался против датчан. В 1629 году назначен генерал-фельдвахтмейстером кавалерии и инфантерии армии Валленштейна. Вскоре принял участие в осаде и взятии Мантуи. После заключения мира оставлен в Италии в качестве наблюдателя, по возвращению в Германию (1631) получил титул графа Кампо и звание фельдцейхмейстера, принял участие в битве при Брейтенфельде.

После возвращения к командованию Валленштейна стал его доверенным лицом, сражался при Нюрнберге, 13 октября 1632 года получил патент фельдмаршала. В битве при Лютцене 16 ноября 1632 года не участвовал, так как был направлен Валленштейном в Торгау для обеспечения переправы через Эльбу. В 1633 году император сделал Галласа генерал-лейтенантом и сообщил о необходимости смещения и убийства Валленштейна.

Галлас и стал главным орудием гибели Валленштейна (1634), сам получил командование над императорской армией (под номинальным началом Фердинанда Венгерского, будущего императора), а также титул герцога Фридландского (отнятый у Валленштейна). Начал собственную кампанию удачной осадой Регенсбурга, затем Донауверта, 5–6 сентября 1634 года разбил шведско-протестантскую армию Бернгарда Саксен-Веймарского и Г. Горна при Нёрдлингене. В результате этой победы была занята вся Южная Германия и распался союз протестантских князей. Итогом стал Пражский мир (30 мая 1635 года), примиривший германских протестантов и католиков.

Победа при Нёрдлингене стала высшей точкой военной карьеры Галласа: вступление в войну Франции склонило чашу весов в сторону противника. В 1635–36 годах он без особого успеха действовал на Рейне против французов, в кампании 1636 года двинулся в Бургундию, но совместными усилиями французов и протестантов герцога Бернгарда Саксен-Веймарского был принужден к отступлению. Дисциплина в армии падала, войска голодали и мародёрствовали — и смотрели на устраивавших пышные пиры высших офицеров армии. В итоге репутация Галласа упала до низшей точки, он получил прозвище «губителя армии». Его действия против шведских командующих Банера и Врангеля в Померании в кампании 1637 года также были неудачны, Галлас отступил из Северной Германии, в 1638 году шведы стояли уже в Саксонии и у границ Богемии. В кампании 1639 года Галлас не сумел предотвратить поражение саксонцев от шведов при Хемнице 24 апреля, в мае шведы осадили Прагу, а когда отказались от её штурма, Галлас не смог организовать преследование противника, и в сентябре 1639 года уступил командование эрцгерцогу Леопольду Вильгельму. Лишившись командования, вернулся в Вену президентом Гофкригсрата.

В Гамбурге была выпущена сатирическая монета, на аверсе которой была нанесена надпись: «Что Галлас сделал в Гольштейне». Реверс монеты был абсолютно пуст.

В марте 1643 года снова призван к командованию императорской армией, тогда же получил от испанского короля титул герцога Люцера. Сражался против шведского фельдмаршала Торстенссона, с открытием войны Дании со Швецией в конце 1643 года преследовал того от Силезия до Гольштейна, взял Киль. В кампании 1644 года Торстенссон, завершив войну с Данией, вернулся в Германию и 23 ноября разбил Галласа при Ютерборке (в 50 км южнее Берлина), после чего Галлас в январе 1645 года оставил службу.

В 1646 году неудачи императорской армии в войне заставили императора вновь обратиться к Галласу, но вскоре по болезни тот должен был сдать командование и окончательно покинуть армию.

Матиас Галлас, граф Кампо, герцог Луцера умер 25 апреля 1647 года в городе Вене.

Воинские звания

• 11.4.1629 — генерал-фельдвахтмейстер (генерал-майор)
• 22.12.1631 — фельдцейхмейстер
• 13.10.1632 — фельдмаршал
• 25.09.1633–19.11.1639, 22.03.1643–24.01.1645, с марта 1646 года — генерал-лейтенант

Литература

• Галлас, Матиас, граф де-Кампо, герцог де-Луцера // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>

Отрывок, характеризующий Галлас, Матиас

В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.