Евангелическая университетская церковь (Мюнстер)
| Церковь | |
Евангелическая университетская церковь
Observantenkirche, Universitätkirche | |
 Юго-западный фасад | |
| Страна | Германия |
| Город | Мюнстер |
| Конфессия | Евангелическая церковь Германии |
| Архитектурный стиль | псевдоготика и барокко |
| Автор проекта | Антон Хюлс |
| Строительство | 1687—1698 годы |
| Статус | Действующая |
| Состояние | Восстановлена |
| Сайт | [egora.uni-muenster.de/fb1/fakultaet/evangelische_unikirche.shtml Официальный сайт] |
Университетская церковь (нем. Observantenkirche, Universitätkirche) — евангелическая церковь в историческом центре города Мюнстер (федеральная земля Северный Рейн-Вестфалия). Церковь расположена на улице Schlaunstraße в северной части старого города, рядом с городской башней Buddenturm.
Содержание
История
В 1613 году монахи-францисканцы ордена меньших братьев (лат. Ordo Fratrum Minorum) получили разрешение Кёльнского архиепископа и Мюнстерского епископа Фердинанда I Баварского на поселение в Мюнстере. В 1645 году они начинают строительство монастыря на Bergstraße [1].
Во время проведения Вестфальского конгресса в 1648 году в этом монастыре поселилась делегация Испании, возглавляемой Гаспаром де Бракамонте[2], который пожертвовал монастырю 4400 талеров. На эти деньги принимается решение начать сооружение церкви. Ещё 6000 талеров пожертвовала на строительство церкви член Третьего ордена Анна Менедора Шверинг. Первоначально церковь собираются строить на восточной окраине монастыря, но из-за протекающей там реки Мюнстерше-Аа место оказывается сильно заболоченным. Тогда церковь решают строить на западной окраине монастыря, но и это место оказывается достаточно заболоченным, поэтому площадку будущего строительства укрепляют 16-ю дубовыми сваями, а пространство между сваями забутовывается камнями. Первая дубовая свая была загнана 9 августа 1687 года. Эта конструкция сохранила свою прочность вплоть до второй мировой войны, когда во время бомбардировок союзнической авиации церковь была практически полностью разрушено, но и восстановленное здание церкви базировалось на том же фундаменте, который был укреплён только в 1982 году[3].
Строительство церкви было поручено Антону Хюлсу, который к тому времени уже построил ряд церквей в Падерборне, Зигене, Косфельде и монастырь урсулинок в Кёльне. Барочный юго-западный фасад создал эльзасец Иоганн Бавр.
К 1694 году здание церкви было полностью возведено и на коньке церкви мастером Петером Фогтом была установлена металлическая башенка-сигнатурка. Икону стоимостью 200 талеров для алтаря церкви заказал в Антверпене Мюнстерский епископ Фридрих Кристиан фон Плеттенберг. В 1697 году в церкви был установлен орган работы Николауса Брауншвайга. Через год были установлены первые три колокола. 28 октября 1698 года церковь была освящена в честь Святой Марии и Святого Антония Падуанского епископом Оснабрюка Отто фон Гронсфельдом[4].
В ходе медиатизации, которая проходила под руководством наполеоновского министра Талейрана, в 1803 году Мюнстерское епископство было секуляризировано. В 1807 году Мюнстер был занят французскими войсками, и помещения монастыря стали использоваться в качестве казармы. 14 сентября 1811 года церковный инвентарь был продан с аукциона. В 1819 году с церкви была снесена башенка-сигнатурка.
Вплоть до первой мировой войны церковное здание использовалась в качестве армейской конюшни. В 1914 году муниципалитет планировал снести церковь, но армейские власти выступили с предложением выкупить здание для использования в качестве гарнизонной католической церкви. Но начало первой мировой войны не позволило ни одному из планов осуществиться. С 1920 года церковное здание использовалось для хранения реквизита и декораций городского театра.
В 1944—1945 годах в результате нескольких бомбовых попаданий церковь была почти полностью разрушена, сохранился только юго-западный портал. Восстановление церкви проводилось в 1958—1961 годах. В мае 1961 года восстановленная церковь была передана евангелическо-теологическому факультету Вестфальского университета. В 1962 году в церкви установили орган работы Пауля Отта. В 1984 году в хорах был установлен ещё один орган также созданный в мастерской Отта.
До 2001 года церковное здание принадлежало университету, но затем университетские здания передавались на баланс Министерства строительства и транспорта Северного Рейна — Вестфалии здание церкви забыли внести в реестр, так что официально на сегодняшний день церковь никому не принадлежит[5].
Архитектура
Церковь построена из красного кирпича, юго-западный барочный фасад выполнен из популярного в Вестфалии светлого горного песчаника. Основное здание церкви выполнено в псевдоготическом стиле, алтарная часть усилена контрфорсами.
Длина церкви без контрфорсов составляет 53,4 м, ширина — 17 м. Высота свода — 16,5 м.
Напишите отзыв о статье "Евангелическая университетская церковь (Мюнстер)"
Примечания
- ↑ [www.muenster.de/stadt/museum/1839_2_1839_2_4.html Мюнстер в 1839 году (Официальный сайт г. Мюнстер)] (нем.)
- ↑ [www.muenster.de/friede/d/04_akteure/k18.htm Официальный сайт г. Мюнстер] (нем.)
- ↑ Sicherung 1982: Hagemann, Karl; Münster — Stadt der Kirchen. Münster : Aschendorff 1983; ISBN 3-402-05204-0 стр. 136
- ↑ Otto von Bronckhorst zu Gronsfeld und Eberstein S.J. war aushilfsweise Weihbischof in Münster — Alois Schröer: Die Bischöfe von Münster = Das Bistum Münster, Bd. 1, hrsg. v. Werner Thissen, Regensberg, Münster 1993 стр. 356 ISBN 3-7923-0646-8
- ↑ [www.westfaelische-nachrichten.de/lokales/muenster/nachrichten/1233968_Die_vergessene_Observantenkirche.html Сайт «Вестфальские известия», 15 декабря 2009 года] (нем.)
Ссылки
- [www.orgelmagazin.de/orgeln/muenster/observantenkirche/orgel.php Орган Университетской церкви] (нем.)
- [egora.uni-muenster.de/kirchenmusik/ Хоровая панель Университетской церкви] (нем.)
Отрывок, характеризующий Евангелическая университетская церковь (Мюнстер)
– «Ключ», – отвечал Николай.– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
