Запасевич, Збигнев
Поделись знанием:
Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
Збигнев Запасевич | |||||||||
Zbigniew Zapasiewicz | |||||||||
Збигнев Запасевич в 2008 | |||||||||
Дата рождения: | |||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Место рождения: | |||||||||
Дата смерти: | |||||||||
Место смерти: | |||||||||
Профессия: | |||||||||
Награды: |
|
Збигнев Запасевич (польск. Zbigniew Zapasiewicz) — польский актёр, режиссёр, педагог.
Биография
Збигнев Запасевич родился 13 сентября 1934 в Варшаве. В 1951—1952 учился в Варшавском политехническом институте. В 1956 году окончил варшавскую Театральную академию (польск. PWST). С 1969 года работал в ней преподавателем, с 1987 — профессор. Дебют в театре — роль Эвариста Галуа в спектакле Вчера вечером Театра «Молодая Варшава» (1956). Дебют в кино — 1963 год. Играл в фильмах Валериана Боровчика, Анджея Вайды, Кшиштофа Занусси, Кшиштофа Кесьлевского. Умёр 14 июля 2009[1] в Варшаве. Похоронен на кладбище «Воинское Повонзки».
Жена — актриса Ольга Савицка.
Фильмография
актёр
- 1964 Приданое (Wiano) — ксёндз
- 1964 Встреча со шпионом (Spotkanie ze szpiegiem) — капитан Крес
- 1965 Образ жизни (Sposób bycia) — отец
- 1966 Если кто-нибудь знает (Ktokolwiek wie...) — тележурналист
- 1966 Барьер (Bariera) — фальшивый слепец
- 1968 Ставка больше, чем жизнь (Stawka większa niż życie) — капитан Карпинский (только в серии 18)
- 1970 Шанс (Szansa)
- 1971 За стеной (Za ścianą) — доцент
- 1971 Беспокойный постоялец (Kłopotliwy gość) — член комиссии из электростанции
- 1972 Спасение (Ocalenie) — доцент Адам Малецкий
- 1972 Счастливые острова (Wyspy szczęśliwe) — врач в клинике в аэропорту
- 1973 Nocleg
- 1973 Дверь в стене (Drzwi w murze) — Виктор Завадзкий, драматург
- 1974 Земля обетованная (Ziemia obiecana), реж. А. Вайда — Кесслер
- 1974 День рождения Матильды (Urodziny Matyldy) — актёр Конрад
- 1975 История греха (Dzieje grzechu) — ксёндз Юткевич
- 1975 Приговорённый (Skazany) — адвокат
- 1975 Мазепа (Mazepa) — Ян II Казимир
- 1975 История сына (Dzieje grzechu), реж. В. Боровчик — ксендз Юткевич
- 1976 Последнее трио (Ostatnie takie trio) — Циган
- 1976 Только Беатриче (Tylko Beatrycze) — брат Андрей
- 1976 С любовью (Con amore) — профессор, делающий операцию Эве
- 1976 Защитные цвета (Barwy ochronne) — доцент Якуб Шелестовский
- 1977 Кукла (Lalka) — актёр Росси
- 1977 Страсть (Pasja) — Ян Юзеф Тыссовский
- 1977 Польские пути (Polskie drogi) — Павел Краевский, антиквар
- 1977 Акция под Арсеналом (Akcja pod Arsenałem) — отец Рыжего
- 1978 Больница преображения (Szpital przemienienia) — доктор Рыгер
- 1978 Кошки это сволочи (Koty to dranie) — Толюсь Сипневский, сын Владислава
- 1978 Без наркоза (Bez znieczulenia), реж. А. Вайда — Ежи Михаловски
- 1979 Доктор Мурек (Doktor Murek) — Павел Юношыц
- 1979 Дороги в ночи (Wege in der Nacht) — Амадей
- 1979 Барышни из Вилько (Panny z Wilka), реж. А. Вайда — Кавецкий, муж Юльчи
- 1979 Кунг-фу (Kung-Fu) — доцент Квасьняк
- 1980 В белый день (W biały dzień) — серый
- 1980 Контракт (Kontrakt) — мужчина у телефона
- 1980 Горячка (Gorączka) — отец Леона
- 1981 Случай (Przypadek), реж. К. Кесьлевский — Адам
- 1981 Детские вопросы (Dziecinne pytania) — заключённый
- 1981 Из далекой страны (Da un paese lontano: Giovanni Paolo II) — Мечислав Котлярчик
- 1982 Мама Круль и её сыновья (Matka Królów) — доктор Виктор Левен
- 1982 Императив (Imperatyw) — психиатр
- 1982 Ёлка страха (Choinka strachu) — писатель
- 1984 Год спокойного солнца (Rok spokojnego słońca), реж. К. Занусси — Шары
- 1984 Идол (Idol) — цензор
- 1984 Баритон (Baryton) — Антонио Тавиатини, певец
- 1985 Дезертиры (C. K. Dezerterzy) — капитан Вагнер
- 1985 Я против (...jestem przeciw) — отец Яцека
- 1986 Маскарад (Maskarada) — Михал Барчевский
- 1987 Короткий фильм об убийстве (Krótki film o zabijaniu), реж. К. Кесьлевский — председатель комитета
- 1988 Декалог 5 (Dekalog 5) — председатель комитета
- 1989 Мастер и Маргарита (Mistrz i Małgorzata) — Понтий Пилат
- 1989 После падения (Po upadku. Sceny z życia nomenklatury) — Ратайчак
- 1990 Возвращение (Le Retour) — доктор
- 1992 Псы (Psy) — Венцель
- 1992 Ноябрь (Novembre) — профессор
- 1992 Энак (Enak) — Джон Джилет
- 1993 Чужой должен летать (Obcy musi fruwać) — критик Пшивилей
- 1998 Огнём и мечом (Ogniem i mieczem) — лектор (читает пролог и эпилог)
- 1998 Демоны войны (Demony wojny wg Goi) — министр обороны
- 1999 Экзекутор (Egzekutor) — адвокат
- 2000 Человек, что многие (L’homme des foules) — Владимир
- 2000 Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путём (Życie jako śmiertelna choroba przenoszona drogą płciową), реж. К. Занусси — Томаш Берг
- 2001 Дополнение (Suplement) — Томаш Берг
- 2001 Маршал Пилсудский (Marszałek Piłsudski) — Юзеф Пилсудский
- 2002 Кастинг-сессия (Sesja kastingowa)
- 2003 Дефект (Defekt) — Пивницкий
- 2005 Персона нон грата (Persona non grata), реж. К. Занусси — Виктор Лещиньский
- 2005 Повторный визит (Rewizyta) — профессор Якуб Шелестовский
рассказчик мультфильмов
- 1997 Piękna twarz
- 1998 O wielkim wstydzie
- 1998 Garby
- 1998 Wojna z rzeczami
- 1998 O sławnym człowieku
- 1998 Czerwona łata
- 1999 O największej kłótni
- 1999 Jak Gyom został starszym panem
- 1999 Jak bóg Maior utracił tron
- 1999 O zabawkach dla dzieci
- 2000 Oburzające dropsy
Напишите отзыв о статье "Запасевич, Збигнев"
Примечания
- ↑ [wyborcza.pl/1,76842,6822168,Zbigniew_Zapasiewicz_nie_zyje.html Zbigniew Zapasiewicz nie żyje]
Ссылки
- [www.filmpolski.pl/fp/index.php/111708 Актёр] на сайте filmpolski.pl (польск.)
- [fototeka.fn.org.pl/strona/wyszukiwarka.html?search_type=osoba&key=Zapasiewicz+Zbigniew Фотографии на сайте fototeka.fn.org.pl]
Отрывок, характеризующий Запасевич, Збигнев
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 13 сентября
- Родившиеся в 1934 году
- Родившиеся в Варшаве
- Умершие 14 июля
- Умершие в 2009 году
- Умершие в Варшаве
- Актёры по алфавиту
- Актёры Польши
- Актёры XX века
- Актёры XXI века
- Кавалеры Большого креста ордена Возрождения Польши
- Кавалеры Командорского креста со звездой ордена Возрождения Польши
- Кавалеры Рыцарского креста ордена Возрождения Польши
- Награждённые золотым крестом Заслуги
- Награждённые медалью «30-летие Народной Польши»
- Награждённые золотой медалью «За заслуги при защите страны»
- Награждённые золотой медалью «За заслуги в культуре Gloria Artis»
- Лауреаты Государственной премии ПНР
- Похороненные на кладбище Воинские Повонзки